Переходя к анализу женских образов в конкретных рассказах И.А. Бунина, необходимо отметить, что природа любви и женская сущность рассматриваются автором в рамках неземного происхождения. Таким образом, Бунин в трактовке женского образа вписывается в традицию русской культуры, принимающей сущность женщины как "ангела-хранителя".
У Бунина женская природа раскрывается в иррациональной, загадочной сфере, выходящей за рамки обыденной жизни, определяя непостижимую таинственность его героинь.
Русская женщина в "Темных аллеях" -- представительница разных социально-культурных слоев: простолюдинка -- крестьянка, горничная, жена мелкого служащего ("Таня", "Степа", "Дурочка", "Визитные карточки", "Мадрид", "Второй кофейник"), эмансипированная, независимая, самостоятельная женщина ("Муза", ((Зойка и Валерия", "Генрих"), представительница богемы ("Галя Ганская", "Пароход "Саратов", "Чистый понедельник"). Каждая по-своему интересна и каждая мечтает о счастье, о любви, ждет ее. Проанализируем каждый из женских образов отдельно.
Образ женщины-простолюдинки
С образами женщины - простолюдинки, крестьянками сталкиваемся в "Дубках" и "Стене". При создании этих образов И.Л. Бунин сосредоточивается на их поведении, чувствах, тогда как телесная фактура дается лишь отдельными штрихами: "... черные глаза и смуглое личико... коралловое ожерелье на шейке, маленькие груди под желтеньким ситцевым платьем..." ("Степа"), " ... она... сидит в шелковом лиловом сарафане, в миткалевой сорочке с распашными рукавами, в коралловом ожерелье -- смоляная головка, сделавшая бы честь любой светской красавице, гладко причесанная на прямой пробор, в ушах висят серебряные серьги". Темноволосые, смуглые (излюбленный бунинский эталон красоты), они напоминают восточных женщин, но в то же время отличны от них. Эти образы привлекают своей естественностью, непосредственностью, импульсивностью, но более мягкой. И Степа, и Анфиса не раздумывая отдаются полым чувствам. Разница лишь в том, что одна идет навстречу новому с детской доверчивостью, верой в то, что вот оно, ее счастье в:лице Красильникова ("Степа") -другая -- с отчаянным желанием, быть может, в последний раз в жизни испытать счастье любви ("Дубки"). Следует отметить, что в новелле "Дубки" И.А. Бунину не задерживаясь на самой внешности героини, довольно подробно описывает ее наряд. Крестьянка, облаченная с шелк. Это несет определенную смысловую нагрузку. Женщина, большую часть жизни, прожившая" с нелюбимым мужем, вдруг встречает человека, который пробуждает в ней любовь..Видя его "мучения", понимая что в определенной степени ее чувство взаимно, она счастлива. На свидание с ним, для него надевает она праздничный наряд. Собственно, для Анфисы это свидание и есть праздник. Праздник, в конечном итоге превратившийся в последний. Он рядом, и она уже почти счастлива... И тем трагичнее выглядит финал новеллы-- смерть героини, так и не испытавшей счастья, любви.
Ждут своего счастливого часа и женщина из "Визитных карточек", и горничная Таня ("Таня"). "....худые руки.... увядшее и оттого еще более трогательное личико.... обильные и. кое-как убранные темные волосы, которыми она все встряхивала; сняв черную шляпку и, скинув с плеч, с бумазейного платья. серое пальтишко". Снова И.А. Бунин не останавливается на детальном описании внешности героини; Несколько штрихов -- и портрет женщины, жены мелкого чиновника из провинциального городка, уставшей от вечной нужды, хлопот, готов. Вот она, ее мечта - "неожиданное знакомство с известным писателем, ее короткая связь с ним. Женщина не может упустить этот, скорее всего, последний, шанс на счастье. Отчаянное желание воспользоваться им сквозит в каждом ее жесте, во всем облике, в словах: " -- .....Не. успеешь оглянуться, как жизнь пройдет! ... А я еще ничего, ничего не испытала в жизни! -- Еще не поздно испытать... - И испытаю!". Веселая, разбитная, развязная героиня на самом деле, оказывается наивной. И эта "наивность, запоздалая неопытность, соединяющиеся с крайней смелостью", с которой она вступает в связь с героем, вызывает в последнем сложное чувство, жалости и желания воспользоваться ее доверчивостью. Почти в самом конце произведения И.А. Бунин снова прибегает к портрету женщины, представляя ее в ситуации обнажения:. "она... расстегнула и стоптала с себя упавшее на пол платье, осталась стройная, как мальчик, в легонькой сорочке, с голыми плечами и руками и в белых панталончиках, и его мучительно пронзила невинность всего этого" .
И далее: "Она покорно и быстро переступила из всего сброшенного на пол белья, осталась вся голая; серо-сиреневая, с той особенностью женского тела, когда оно нервно зябнет, становится туго и прохладно, покрываясь гусиной кожей...". Именно этой сцене героиня - настоящая, чистая, наивная, отчаянно желающая счастья хотя бы на короткое время. И получив его, вновь превращается в обычную женщину, жену своего нелюбимого мужа: "Он поцеловал ее холодную ручку... и она, не оглядываясь, побежала вниз по сходням в грубую толпу на пристани".
"…ей шел семнадцатый год, она была невелика ростом... ее простое личико было только миловидно, а серые крестьянские глаза прекрасны только молодостью...". Так Бунин говорит о Тане. Писателя интересует рождение в ней нового чувства - любви. В течение всего произведения он несколько раз вернется к ее портрету. И не случайно: внешность девушки является своеобразным зеркалом, в котором отражаются все ее переживания. Она влюбляется в Петра Алексеевича и буквально расцветает, когда узнает, что ее чувство взаимно. И вновь меняется, когда слышит о разлуке с любимым: "Он был поражен, увидя ее, - так похудела и поблекла- она вся, так несмелы и грустны были ее глаза". Для Тани любовь к Петру Алексеевичу - первое серьезное чувство. С чисто юношеским максимализмом она отдается ему вся, надеется на счастье с любимым человеком. И в то же время она ничего не требует от него. Она покорно принимает любимого человека таким, какой он есть: И только придя к себе в каморку, отчаянно молит бога, чтобы любимый не уезжал: "...Дай, господи, чтоб не утихало еще дня два!".
Как и других героев цикла, Таню не устраивают "полутона" в любви. Любовь либо есть, либо нет. Вот почему она мучается сомнениями в новый приезд Петра Алексеевича в усадьбу: " ... нужно было или совсем, совсем прежнее, а не повторение, или нераздельная жизнь с ним, без разлук, без новых мучений...". Но, не желая связывать любимого человека, лишать его свободы, Таня молчит: "... она старалась гнать от себя эту мысль...". Для нее мимолетное, короткое счастье оказывается предпочтительнее отношениям "по привычке", как и для Натали ("Натали"), представительницы еще одного социального типа.
Дочь обедневших дворян, она напоминает пушкинскую Татьяну. Это девушка, воспитанная вдали от столичного шума, в глухой усадьбе. Она проста и естественна, и так же прост, естественен, чист ее взгляд на мир, на отношения между людьми. Как и бунинская Таня, она отдается этому чувству без остатка. И если для Мещерского две совершенно разные любви вполне естественны, то для Натали - подобная ситуация невозможна: " ... Я в одном убеждена: в страшном различии первой любви юноши и девушки". Любовь должна быть только одна. И героиня подтверждает это всей своей жизнью. Подобно пушкинской Татьяне, свою любовь к Мещерскому она хранит до самой смерти.
И.А. Бунин в литературоведении. Подходы к анализу творчества И.А. Бунина. Направления в области изучения лирического героя Бунина, образной системы его прозы________________________________________ 3
Женские образы в цикле рассказов «Темные аллеи» И.А. Бунина.________8
Заключение______________________________________________________15
Список использованной литературы_________________________________ 17
Часть 1.
И.А. Бунин в литературоведении. Подходы к анализу творчества И.А. Бунина. Направления в области изучения лирического героя Бунина, образной системы его прозы.
Условно спектр литературоведческой литературы, посвященной творчеству И.А. Бунина можно разделить на несколько направлений
Первым можно выделить религиозное направление. В первую очередь, безусловно, имеется в виду рассмотрение творчества И.А. Бунина в контексте христианской парадигмы. Начиная с девяностых годов ХХ века, это направление развивается наиболее широко в отечественном литературоведении. Как О.А. Бердникова (1), Это направление берет свое начало с опубликования работы И.А. Ильина «О тьме и просветлении». Точка зрения этого автора скорее философская, ортодоксальная, нежели научная, но именно эта работа положила начало критике наследия И.А. Бунина в ключе христианской философии. В чем же заключается непримиримость на обычный читательский взгляд точки зрения Ильина? Согласно философу Ильину в бунинской прозе скорее действует «особь, а не личность» (1, с. 280), не обладающая духовной индивидуальностью. С этой точкой зрения перекликается мифологическое, мифопоэтическое направление в области исследования творчества И.А. Бунина, рассматривающее бунинского героя как некоторый философский инвариант. В целом, к таковой постановке вопроса о бунинском герое близок Ю.М. Лотман (8), сопоставляя творческие и философские установки И.А. Бунина и Ф.М. Достоевского.
Религиозное направление в литературоведении не могло не обратить внимания на чувственную сторону героики Бунина, стихийность и страстность его персонажей, а вместе с тем природность, естественность. Герои Бунина покоряются судьбе, року, готовы пронести через всю свою
Жизнь одно единственное мгновение безропотно, смиренно, находя в этом, своего рода, смысл, какую-то свою философию. Уже эти, довольно наивные и простые, характеристики дают основания рассматривать творчество Бунина в ином, но по-прежнему религиозно-философском аспекте, а именно, в рамках восточной, буддийской философии. Спор между христианским и буддийским взглядом на личность (14) и соотношение ее с богом получил свой новый виток в литературоведческой среде изучения бунинской прозы, а также приобрел новую почву для размышлений. Бунинская публицистика, пожалуй, дает первый толчок к появлению вопроса о философской основе бунинской прозы. В 1937 году Бунин пишет мемуарно-публицистическую работу «Освобождение Толстого», где вступает в спор с коллегой по избранному делу жизни, со своим главным рецензентом, учителем, одним из «...тех людей, слова которых возвышают душу и делают слезы даже высокими, и у которых хочется в минуту горя заплакать и горячо поцеловать руку, как у родного отца...». «В ней, помимо воспоминаний и рассуждений о творчестве, жизни и личности великого писателя, он выразил издавна выношенные мысли о человеческой жизни и смерти, о смысле бытия в бесконечном и загадочном мире. Он категорически не согласен с толстовской идеей ухода, «освобождения» от жизни. Не уход, не прекращение существования, а Жизнь, драгоценные ее мгновения, которые надо противопоставить смерти, увековечить все прекрасное, что пережил человек на земле, - вот его убеждение» (11, с. 10). «Счастья в жизни нет, есть только зарницы его - цените их, живите ими» - именно эти слова Толстого И.А. Бунин будет помнить всю свою жизнь, это изречение, возможно, и для самого писателя являлось чем-то вроде жизненного кредо, а для героев цикла «Темные аллеи» это и закон и, одновременно, приговор. Такими зарницами счастья, такими прекрасными мгновениями, озаряющими жизнь человека, Бунин, как известно, считал любовь. «Любовь не понимает смерти. Любовь есть жизнь», - выписывает Бунин слова Андрея Болконского из «Войны и мира». «И подспудно, постепенно, неосознанно, однако и в некоей
Подсознательной полемике с Толстым у него рождается замысел написать о самом высшем и полном, с его точки зрения, земном счастье, о «зарницах» его «Блаженные часы проходят, и надо, необходимо… хоть что-нибудь сохранить, то есть противопоставить смерти, отцветанию шиповника», - написал он еще в 1924 году (рассказ «Надписи»)» (12, с.10). «Обыкновенная повесть», стихотворение Н.П. Огарева, спустя почти два десятилетия даст название книге рассказов о любви, над которой Бунин работает в последующие годы.
Безусловно, никак нельзя не затронуть классическое литературоведение в этой области. Под классическим в данном случае имеется в виду взгляд на творчество писателя с точки зрения автобиографичности, принадлежности к какому-либо литературному направлению, использованию того или иного литературного метода, образных средств. В том числе, исторический контекст, к примеру, исследования А. Блюма (3) и, наоборот, историко-литературное положение автора, его предшественники и последователи. В целом, синхрония и диахрония творчества Бунина (5, 6, 13, 14).
Также литературоведческая мысль не оставила без внимания стилевые, методологические аспекты творчества И.А. Бунина. Работы Л.К. Долгополова (5), литературоведа, известного, прежде всего, как исследователя петербуржского текста в литературе, выдающихся филологов Д.С. Лихачева (8) и Ю.М. Лотмана (9) посвящены анализу стиля и изобразительных средств писателя, интерпретации символов и образов прозы Бунина. В частности цикл «Темные аллеи» Бунина в данном направлении рассматривается как целостное произведение, объединенное рядом мотивов и образов, что позволяет говорить об этом сборнике, создававшемся на протяжении нескольких лет, именно как о цикле, где основным лейтмотивом является романтический образ-символ темных аллей, несчастной, даже трагической любви.
Исследователь творчества И.А. Бунина Саакянц А.А. в предисловии к одному из изданий его рассказов дает классическую расшифровку отношения писателя к миру, выстроенному в его произведениях: «к слабым, обездоленным, неприкаянным он испытывает великое сочувствие и расположение». Писателю довелось пережить глобальные социальные потрясения XX века - революцию, эмиграцию, войну; ощутить необратимость событий, прочувствовать бессилие человека в водовороте истории, познать горечь невозвратимых утрат. Все это не могло не отразиться в творческой жизни писателя. Взгляд А.А. Саакянца - это взгляд литературоведа историка, литературоведа социолога, если можно так выразиться. Сакаянц, как и многие другие исследователи творчества Бунина, дает характеристику прозе Бунина с точки зрения эпохи писателя, говоря о двояком чувстве, «пронизывающее многие его рассказы: жалость и симпатия к безвинно страдающим и ненависть к нелепостям и уродствам русской жизни, которая эти страдания порождает» (13, с. 5). Ирина Одоевцева, поэтесса и автор интереснейших мемуаров о поэзии серебряного века и русской эмиграции, характеризует Бунина как человека невероятно чувствительного к проявлению пошлости человеческого бытия (12). Пошлости в чеховском смысле слова. А потому сочувствие к слабым, о котором пишет Сакаянц, выражается скорее непосредственно через сюжет, во всяком случае, именно в цикле «Темные аллеи», а не через догматическое нравоучение, философские отступления или какие бы то ни было прямые авторские заявления. Драматичность рассказов, вошедших в цикл, в деталях, в судьбах героев. Этот немаловажный аспект восприятия Буниным действительности еще потребуется для раскрытия темы воплощения женских образов в цикле «Темные аллеи».
Возвращаясь к мнению современников о И.А. Бунине, стоит вспомнить о блоковской характеристике творчества Бунина. Александр Блок писал о «мире зрительных и слуховых впечатлений и связанных с ним переживаний» в бунинской прозе. Это, в свете всего вышесказанного, довольно любопытное
Замечание. Блок отмечает, что мир героев Бунина, а может и самого Бунина, отзывчив к внешнему миру, в первую очередь, конечно, природе. Многие герои – часть природы, сама природа, естественность, непосредственность, чистота.
Часть 2. Женские образы в цикле рассказов «Темные аллеи» И.А. Бунина.
Цикл «Темные аллеи» принято называть «энциклопедией любви». Классическая формулировка для классического начала практической части. Тем не менее, любовь, как уже было сказано в первой части настоящей работы, сквозная тема цикла, основной лейтмотив. Любовь многоликая, трагическая, невозможная. Сам Бунин был уверен, особенно настаивал на этом уже в последние годы своей жизни, что любовь просто обречена на трагический финал и уж точно никак не ведет к браку и счастливой концовке (8). Одноименный с циклом рассказ открывает сборник. И уже с первых строк открывается пейзаж, не конкретный пейзаж, а своего рода географическо-климатическая зарисовка, фон для основного рисунка не только событий рассказа, но и всей жизни главной героини. «В холодное осеннее ненастье, на одной из больших тульских дорог, залитой дождями и изрезанной многими черными колеями, к длинной избе, в одной связи которой была казенная почтовая станция, а в другой частная горница, где можно было отдохнуть или переночевать, пообедать или спросить самовар, подкатил закиданный грязью тарантас с полуподнятым верхом, тройка довольно простых лошадей с подвязанными от слякоти хвостами» (4, с 5). И чуть позже портрет героини, Надежды: «темноволосая, тоже чернобровая и тоже еще красивая не по возрасту женщина, похожая на пожилую цыганку, с темным пушком на верхней губе и вдоль щек, легкая на ходу, но полная, с большими грудями под красной кофточкой, с треугольным, как у гусыни, животом под черной шерстяной юбкой» (4, с 6). О.А. Бердникова в своей работе отмечает, что мотив искушения у Бунина всегда связан со смуглостью кожи, загаром, принадлежностью к определенной нации. «Красивая не по возрасту», похожая на цыганку. Этот чувственный портрет уже рисует продолжение рассказа, намекает на далекое прошлое, на страстную юность. Красота героини, ее сильное полнокровное тело соседствуют с предприимчивостью, мудростью и, как в последствие
оказывается с невероятной ранимостью. Надежда прямо говорит своему возлюбленному, что никогда не смогла бы его простить, она лишает его возможности покаяния. Этому вторит кучер Николая Алексеевича: «И она, говорят, справедлива на это. Но крута! Не отдал вовремя - пеняй на себя» (4, с.9).
Совсем иной предстает героиня рассказа «Баллада», «странница Машенька, седенькая, сухенькая и дробная, как девочка», юродивая, незаконнорожденная от обманутой крестьянки. Судьба Машеньки упоминается вскользь, как бы невзначай. Она же совершенно случайно, рассказывая балладу о волке, упоминает поместье, где молодой барин с женой, взявшей с собой Машеньку, гостили. Поместье заброшенное, а его владелец, «дедушка» по преданию «помер страшной смертью». В этот момент раздается громкий звук, что-то упало. Страшная история откликается в окружающем мире, обратная связь была подмечена в творчестве Бунина А. Блоком. Этот рассказ любопытен тем, что здесь появляется мифический волк, которому Машенька и молится в начале рассказа, заступник влюбленных. Казалось бы, волк перегрызает горло жестокосердному отцу, даря свободу влюбленным. Стоит сразу отметить, что всех героинь рассказов объединяет та или иная форма сиротства, которая была, как было сказано раньше, весьма близка Бунину. Машенька от рождения сирота и святой волк, спасая влюбленных, лишает их отца. Мотив святого защитника волка продолжается завершающей цикл новелле «Ночлег», по-своему обрамляя сборник. Собака, прирученный веками волк, становиться на защиту маленькой девочки.
После Машеньки появляется Степа, героиня судьбой больше схожая с Надеждой из первого рассказа. Драматизм истории обманутой девушки, на коленях умоляющей взять ее с собой, унижающейся во имя своей любви, резко прерывается фразой «Через два дня он уже был в Кисловодске». И больше ничего, ни горя, ни последующей судьбы героини. Простая сюжетная
зарисовка сама по себе создает трагический ореол. Особое бурное, страстное восприятие течения жизни и неприятие сентиментально-бульварных приемов в творчестве, характерное для Бунина, пожалуй, наглядней всего проявляется именно в этом рассказе.
А «Степу» сменяет кардинально противоположный образ. Муза, своевольная фам фаталь, без объяснений, без объявления своих планов даже, бросающая главного героя ради музыканта, часто гостившего в их доме. Совершенно иной образ, это не слабенькая Машенька, не гордая русская красавица Надежда, это «высокая девушка в серой зимней шляпке, в сером прямом пальто, в серых ботиках, смотрит в упор, глаза цвета желудя, на длинных ресницах, на лице и на волосах под шляпкой блестят капли дождя и снега» (4, с.28). Интересная деталь - волосы, не смоль на плечах Надежды, а «ржавые волосы», очень обрывистая, грубоватая речь. Она сразу заявляет главному герою, что он является ее первой любовью, назначает свидание, приказывает купить яблок ранет на Арбате. Герой прекрасно сознает ситуацию, но не способен поверить собственным подозрениям. Наконец, застав свою возлюбленную в доме любовника, он просит только об одном последнем одолжении – сохранить уважение к его страданию – не называть его при нем на «ты». Почти незаметная фраза, выражающая весь спектр эмоций оскорбленного героя, ударяется о стену небрежно кинутого вопроса с папироской на отлете: «Почему?» Жестокость Музы параллельна жестокости возлюбленного Степы. Эти две новеллы как зеркальное отражение друг друга. То же отражение рисует образ эмансипе Генрих: очень высокая, в сером платье, с греческой прической рыже-лимонных волос, с тонкими, как у англичанки, чертами лица, с живыми янтарно-коричневыми глазам» (4, с. 133).
Свое зеркальное отражение имеет не только трагическая судьба героини, но и ее сиротство. Как уже было сказано выше, сиротство – это частое качество женских образов в цикле «Темные аллеи». Это зачастую
неотъемлемый факт биографии, причем имеется в виду не только сиротство в прямом смысле слова. Героини становятся сиротами, будучи оставленными мужьями или после их гибели, становятся, словно малые дети, беззащитными, неспособными самостоятельно о себе позаботиться. Зеркальность сиротства обозначена в коротком рассказе «Красавица». Здесь молодая жена второй раз женившегося барина сживает в угол гостиной его сына от первого брака. Любопытно, что Бунин пишет о мальчике не как о сироте, беспомощном и слабом: «и мальчик…. Зажил совершенно самостоятельной, совершенно обособленной от всего дома жизнью… Он сам стелет себе постельку вечером, сам прилежно убирает, свертывает ее утром и уносит в коридор в мамин сундук» (4, с53). Красавица оставшегося без матери мальчика лишает и отца и дома, женщина, слабое существо, беззащитное, проявляет такую степень жестокости. Бунин находит еще одну грань женского характера.
Еще один портрет – девочка, зарабатывающая на жизнь проституцией. Поля в новелле «Мадрид» попадается главному герою на улице, герой увлечен ее детской непосредственностью, совершенно обескуражен ее судьбой, к концу рассказа он уже ревнует ее и к ее клиентам и решает вытащить это слабое, худенькое создание, которое «не часто и берут», из этого страшного уличного мира. Горькая усмешка Бунина проглядывает в самом сюжете судьбы героини, пошлость человеческой жизни, нелепость и беззащитность одного крохотного существа – спасти девочку от торговли своим телом посредством ее покупки, стать единственным ее владельцем. Довольно любопытна еще одна деталь. Знамение времени и биографии самого Бунина – сестра Поли, Мур, приютившая девочку после смерти родителей, давшая ей эту профессию, живет в браке со своей коллегой. Так на фоне сиротской судьбы Бунин рисует однополую любовь и современные нравы, которые, конечно, не могли быть Бунину по душе.
Близкая по теме судьба натурщицы Катьки, в рассказе «Второй кофейник», обреченной скитаться от одного художника к другому, «желтоволосая, невысокая, но ладная, еще совсем молодая, миловидная, ласковая» (4, с. 150). Простая, недалекая девушка, даже не сознающая своего положения. Своему нынешнему почти хозяину она с простотой рассказывает о своем предыдущем покровителе:
«Нет, он добрый был. Я с ним год жила, вот как с вами. Он и невинности меня лишил всего на втором сеансе. Вскочил вдруг от мольберта, бросил палитру с кистями и сбил мине с ног на ковер. Я испужалась до того, что и
крикнуть не смогла. Вцепилась ему в грудь, в пинжак, да куда тебе! Глаза бешеные, веселые... Как ножом зарезал.
Да, да, ты мне это уж рассказывала. Молодец. И ты
все-таки любила его?
Конечно, любила. Очень боялась. Надругался надо мной, выпимши, не приведи Господи. Я молчу, а он: "Катька, молчать!"
Хорош!» (4, с. 151)
Этот диалог рисует характер Катьки именно таким, каким увидел героев Бунина философ Ильин с биологической, плотской, можно даже сказать биографической индивидуальностью, но с полностью стертою личностью, полностью приспособившейся к обстоятельствам, слишком испуганной, чтобы сопротивляться. Это подтверждает еще один биографический факт, рассказанный Катькой: «Приехали раз под утро из "Стрельни" опохмеляться Шаляпин с Коровиным, увидали, как я тащила на стойку с Родькой-половым кипячий ведерный самовар, и давай кричать и хохотать: "С добрым утром, Катенька! Хотим, чтоб бессприменно ты, а не этот сукин
сын половой подавал нам!" Ведь как угадали, что меня Катей зовут!» (4, с 151) Жизнь Катьки ей совершенно не принадлежит, как и многие героини,
она сирота, ее чуть было не продают в бордель, но появляется Коровин, потом Голоушев, в итоге Катька оказывается в том же борделе, только среди мастерских художников и скульпторов, в этом мире она вещь.
«Холодная осень» - рассказ, написанный от первого лица, от лица женщины. Здесь, конечно, нет портретной зарисовки героини. Только ее упоминание о себе во время переезда: «Баба в лаптях». Вся героиня в монологе о своей жизни, разделенной войной на две части, воспоминаниях о муже, погибшем почти сразу после начала войны. Речь сдержанна, рассказ будто на одном дыхании, ритм повествования замедляется только на воспоминаниях о последнем свидании с мужем:
Одевшись, мы прошли через столовую на балкон, сошли в сад.
Сперва было так темно, что я держалась за его рукав. Потом
стали обозначаться в светлеющем небе черные сучья, осыпанные
минерально блестящими звездами. Он, приостановясь, обернулся к
Посмотри, как совсем особенно, по-осеннему светят окна дома. Буду жив, вечно буду помнить этот вечер...
Я посмотрела, и он обнял меня в моей швейцарской накидке. Я отвела от лица пуховый платок, слегка отклонила голову, чтобы он поцеловал меня. Поцеловав, он посмотрел мне в лицо.
Как блестят глаза, -- сказал он. -- Тебе не холодно? Воздух совсем зимний. Если меня убьют, ты все-таки не сразу забудешь меня?
Я подумала: "А вдруг правда убьют? и неужели я все-таки забуду его в какой-то срок -- ведь все в конце концов забывается?" И поспешно ответила, испугавшись своей мысли:
Не говори так! Я не переживу твоей смерти!
И после окончания диалога уже выплаканная фраза о его смерти и торопливый рассказ об эмиграции. Совсем не похожая ни на кого героиня. Это не веселая Натали, это скорее спокойная Надежда, это не вереница «истеричек», путешествующих из одного рассказа в другой, это не страстные крестьянские девушки с туго обтянутыми кожей коленками. Своего рода тихий светлый идеал женственности. Только совершенно не ясно, кому, при каких обстоятельствах этот спокойный голос нашептал свою судьбу.
Заключение
Темные аллеи неоднородный цикл, очень разнообразный, но, тем не менее, обретающий целостность к последнему рассказу. Все истории цикла – это вспышки, резкие огоньки, видимые из окна вагона несущегося ночного поезда. Это вспышки страстной любви, делящей всю жизнь на две половины, это воспоминая о счастье, о безумном горе, о преступлениях, о чем угодно. Но это что угодно всегда полностью природное, до конца человеческое со всеми высотами человеческой души и ее низменными страстями. Героини «Темных аллей» отданы либо своим чувствам, либо своей судьбе, и первым и второй они полностью покоряются, за исключением героинь злодеек. Линия любви образует в цикле свою вторую сторону, зеркальное отражение – ненависть. Страстная любовь Надежды оборачивается вечной, хоть и справедливой, обидой. Верных любящих героинь сменяют коварные изменщицы. Карьеристки сменяются безвольными простыми девушками, вынужденными путешествовать от одного мужчины к другому. Возможно, это не энциклопедия любви, а реестр женских характеров, искренних даже в своих злодействах, порывистых, манящих, истеричных, дородных или худых.
Возвращаясь к обзору литературоведческой мысли, изложенной в первой части, можно сказать, что с точки зрения религиозно-философской концепции, героини неоднородны, некоторые, как уже был приведен пример с Катькой, действительно не обладают личностной индивидуальностью, чего, например, нельзя сказать о строгой, но справедливой Надежде или героине рассказа «Холодная осень». Часть из них имеет природную, чувственную, опять таки загорелую, смуглую привлекательность, другие наоборот бледны, худы, иногда истеричны, взбалмошны, коварны. Первые, как правило, становятся жертвами страстей, вторые согласно логике мира противоположно несут своего рода возмездие. Так или иначе, героини цикла несут в себе отголоски биографии самого Бунина, если говорить об историческом и биографическом дискурсе. Быт, время царской помещичьей
Разваливающейся России, первая мировая, послереволюционная эмиграция, все это отражено в судьбах героинь. Собственные, личные трагедии Бунина, так или иначе, проглядывают сквозь судьбы выдуманных им женщин.
Список использованной литературы
Бердникова О.А. Мотивы искушения в творчестве И.А. Бунина в аспекте христианской антропологии. Электронный ресурс. / Бердникова О.А., текстовые данные, 2010. Режим доступа - ftp://lib.herzen.spb.ru/text/berdnikova_12_85_279_288.pdf
Блок А. Собрание сочинений. М., 2000.
Блюм А. Грамматика любви. // А. Блюм "Наука и жизнь", 1970 Электронный ресурс. / Блюм А., текстовые данные, 2001. Режим доступа - http://lib.ru/BUNIN/bunin_bibl.txt
Бунин И.А . Темные аллеи. СПб., 2002.
Бунин И.А. Собрание сочинений в 2 Т.- Т.2. М., 2008.
Долгополов, Л.К. Рассказ «Чистый понедельник» в творчестве И.Бунина эмигрантского периода Текст. / Л.К. Долгополов // На рубеже веков: О рус. лит. к. 19 - н. 20 вв. - Л., 1977.
И.А. Бунин: pro et contra / Сост. Б.В. Аверина, Д. Риникера, К.В. Степанова, коммент. Б.В. Аверина, М.Н. Виролайнен, Д. Риникера, библиогр. Т.М. Двинятиной, А.Я. Лапидус Текст.. - СПб, 2001.
Колобаева, Л.А. «Чистый понедельник» Ивана Бунина Текст. / Л.А. Колобаева // Рус. словесность. - М., 1998. - N 3.
Лихачев, Д.С. «Темные аллеи» Текст. Д.С. Лихачев // Звезда. - 1981.-№3.
Лотман, Ю.М. Два устных рассказ Бунина (к проблеме Бунин и Достоевский) Текст. / Ю.М. Лотман // О русской литературе. Статьи и исследования 1958-1993. - СПб., 1997.
Одоевцева, И. На берегах Сены. Текст. / И. Одоевцева - М.: Захаров, 2005.
Саакянц А. Об И.А.Бунине и его прозе. // Рассказы. М.: Правда, 1983.
Смирнова, А.И. Иван Бунин // Литература русского зарубежья (1920-1999): учеб. Пособие Текст. / Под общей редакцией А.И. Смирновой. - М., 2006.
Смолянинова, Е.Б. «Буддийская тема» в прозе И.А.Бунина (Рассказ «Чаша жизни») Текст. / Е.Б. Смолянинова // Рус. лит. - 1996. - №3.
Творчество И. А. Бунина - крупное явление в русской литературе XX века. Его проза отмечена лиричностью, глубоким психологизмом, а также философичностью. Писатель создал целый ряд запоминающихся женских образов.
Женщина в рассказах И. А. Бунина - прежде всего любящая. Писатель воспевает материнскую любовь. Этому чувству, утверждает он, не дано погаснуть ни при каких обстоятельствах. Оно не знает страха смерти, одолевает тяжкие недуги и подчас обращает обычную человеческую жизнь в подвиг. Больная Анисья в рассказе «Веселый двор» идет в дальнюю деревню, чтобы увидеть своего сына, давно покинувшего родной дом.
Мать дошла до жалкой избушки одинокого сына и, не найдя его там, умерла. За смертью матери последовало самоубийство отчаявшегося от бестолковой жизни сына. Редкостные по эмоциональной силе, трагичности страницы рассказа, однако, укрепляют веру в жизнь, потому что, говоря о материнской любви, возвышают человеческую душу.
Женщина в бунинской прозе воплощает в себе подлинную жизнь в ее органичности и естественности.
Характерный пример - рассказ «Чаша жизни», который всем содержанием раскрывает смысл своего заглавия. Просто физическое существование, каким бы длительным оно ни было, не имеет цены, «чаша жизни» - это ее одухотворенность, любовь прежде всего. Трогателен образ женщины, чей внутренний мир наполнен радостным и святым чувством, безобразен Горизонтов с его расчетливостью всех поступков. Его «философия» состояла в том, что все силы человека должны быть потрачены на продление его физического существования.
Александра Васильевна уверена, что ничего бы не пожалела за одно - пусть последнее - свидание с любимым. И. А. Бунин не скрывает своего сострадания к женщине, в сердце которой сохранилась «далекая, еще Не истлевшая любовь».
Именно женщина проникает в подлинную природу любовного чувства, постигает его трагичность и красоту. Например, героиня рассказа «Натали» говорит: «Разве бывает несчастная любовь?.. Разве самая скорбная в мире музыка не дает счастья?»
В рассказах И. А. Бунина именно женщина сохраняет любовь живой и нетленной, проносит ее через все испытания жизни. Такова, например, Надежда в рассказе «Темные аллеи». Полюбив однажды, она тридцать лет жила этой любовью и, встретив случайно своего возлюбленного, говорит ему: «Как не было у меня ничего дороже вас в ту пору, так и потом не было». Вряд ли героям суждена новая встреча. Однако Надежда понимает, что любовь навсегда останется в памяти: «Все проходит, да не все забывается». В этих словах - и прощение, и светлая грусть.
Любовь и разлука, жизнь и смерть - вечные темы, проникновенно звучащие в прозаическом творчестве И. А. Бунина. Все эти темы связаны с образом женщины, трогательно и просветленно воссозданным писателем.
Вряд ли кто-то будет спорить, что одни из лучших страниц бунинской прозы посвящены Женщине. Перед читателем предстают удивительные женские характеры, в свете которых меркнут мужские образы. Это особенно характерно для книги «Темные аллеи». Женщины играют здесь главную роль. Мужчины, как правило, - лишь фон, оттеняющий характеры и поступки героинь.
Бунин всегда стремился постичь чудо женственности, тайну неотразимого женского счастья. «Женщины кажутся мне чем-то загадочным. Чем более изучаю их, тем менее понимаю» - такую фразу выписывает он из дневника Флобера.
Вот перед нами Надежда из рассказа «Темные аллеи»: «...в горницу вошла темноволосая, тоже чернобровая и тоже еще красивая не по возрасту женщина, похожая на пожилую цыганку, с темным пушком на верхней губе и вдоль щек, легкая на ходу, но полная, с большими грудями под красной кофточкой, с треугольным, как у гусыни, животом под черной шерстяной юбкой». С удивительным мастерством Бунин находит нужные слова и образы. Кажется, что они имеют цвет и форму. Несколько точных и красочных штрихов - и перед нами портрет женщины. Однако Надежда хороша не только внешне. Она обладает богатым и глубоким внутренним миром. Более тридцати лет хранит она в душе любовь к барину, некогда соблазнившему ее. Они встретились случайно в «постоялой горнице» у дороги, где Надежда - хозяйка, а Николай Алексеевич - проезжий. Он не в состоянии подняться до высоты ее чувств, понять, отчего Надежда не вышла замуж «при такой красоте, которую...имела», как можно всю жизнь любить одного человека.
В книге «Темные аллеи» много других обаятельнейших женских образов: милая сероглазая Таня, «простая душа», преданная любимому, готовая ради него на любые жертвы («Таня»); высокая статная красавица Катерина Николаевна, дочь своего века, которая может показаться слишком смелой и экстравагантной («Антигона»); простодушная, наивная Поля, сохранившая детскую чистоту души, несмотря на свою профессию («Мадрид») и так далее.
Судьбы большинства героинь Бунина складываются трагически. Внезапно и скоро обрывается счастье Ольги Александровны, офицерской жены, которая вынуждена служить официанткой («В Париже»), расстается с любимым Руся («Руся»), умирает от родов Натали («Натали»).
Печален финал еще одной новеллы этого цикла - «Галя Ганская». Герой рассказа, художник, не устает любоваться прелестью этой девушки. В тринадцать лет она была «мила, резва, грациозна...на редкость, личико с русыми локонами вдоль щек, как у ангела». Но время шло, Галя повзрослела: «...уж не подросток, не ангел, а удивительно хорошенькая тоненькая девушка... Личико под серой шляпкой наполовину закрыто пепельной вуалькой, и сквозь нее сияют аквамариновые глаза». Страстным было ее чувство к художнику, велико и его влечение к ней. Однако вскоре он собрался уехать в Италию, надолго, на месяц-полтора. Напрасно уговаривает девушка своего возлюбленного остаться или взять ее с собой. Получив отказ, Галя покончила счеты с жизнью. Только тогда художник понял, что потерял.
Невозможно остаться равнодушным и к роковому очарованию малороссийской красавицы Валерии («Зойка и Валерия»): «...она была очень хороша: крепкая, ладная, с густыми темными волосами, с бархатными бровями, почти сросшимися, с грозными глазами цвета черной крови, с горячим темным румянцем на загорелом лице, с ярким блеском зубов и полными вишневыми губами». Героиня маленького рассказа «Комарг», несмотря на бедность своей одежды и простоту манер, просто мучит мужчин своей красотой. Не менее прекрасна и молодая женщина из новеллы «Сто рупий».
Особенно хороши ее ресницы: «...наподобие тех райских бабочек, что так волшебно мерцают на райских индийских цветах». Когда красавица полулежит в своем камышовом кресле, «мерно мерцая черным бархатом своих ресниц-бабочек», помахивая веером, она производит впечатление таинственно прекрасного, неземного существа: «Красота, ум, глупость - все эти слова никак не шли к ней, как не шло все человеческое: поистине была она как бы с какой-то другой планеты». И каковы же оказываются изумление и разочарование рассказчика, а вместе с ним и наши, когда выясняется, что обладать этой неземной прелестью может каждый, у кого в кармане найдется сто рупий!
Вереница обаятельнейших женских образов в новеллах Бунина нескончаема. Но, говоря о женской красоте, запечатленной на страницах его произведений, нельзя не упомянуть об Оле Мещерской, героине рассказа «Легкое дыхание». Какая это была удивительная девушка! Вот как описывает ее автор: «В четырнадцать лет у нее, при тонкой талии и стройных ножках, уже хорошо обрисовывались груди и все те формы, очарование которых еще никогда не выразило человеческое слово; в пятнадцать она слыла уже красавицей». Но главная суть очарования Оли Мещерской была не в этом. Всем, наверное, приходилось видеть очень красивые лица, на которые надоедает смотреть уже через минуту. Оля была прежде всего веселым, «живым» человеком. В ней нет ни капли чопорности, жеманства или самодовольного любования своей красотой: «А она ничего не боялась - ни чернильных пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни растрепанных волос, ни заголившегося при падении на бегу колена». Девушка словно излучает энергию, радость жизни. Однако «чем прекраснее роза, тем быстрее она отцветает». Финал этого рассказа, как и других бунинских новелл, трагичен: Оля погибает. Однако обаяние ее образа так велико, что и сейчас в него продолжают влюбляться романтики. Вот как пишет об этом К.Г. Паустовский: «О, если бы я знал! И если бы я мог! Я бы усыпал эту могилу всеми цветами, какие только цветут на земле. Я уже любил эту девушку. Я содрогался от непоправимости ее судьбы. Я... наивно успокаивал себя тем, что Оля Мещерская - это бунинский вымысел, что только склонность к романтическому восприятию мира заставляет меня страдать из-за внезапной любви к погибшей девушке».
Паустовский же назвал рассказ «Легкое дыхание» печальным и спокойным размышлением, эпитафией девичьей красоте.
На страницах бунинской прозы есть немало строк, посвященных сексу, описанию обнаженного женского тела. Видимо, современники писателя не раз упрекали его в «бесстыдстве» и низменных чувствах. Вот какую отповедь дает писатель своим недоброжелателям: «...как люблю я... вас, «жены человеческие, сеть прельщения человеком»! Эта «сеть» нечто поистине неизъяснимое, божественное и дьявольское, и когда я пишу об этом, пытаюсь выразить его, меня упрекают в бесстыдстве, в низких побуждениях... Хорошо сказано в одной старинной книге: «Сочинитель имеет такое же полное право быть смелым в своих словесных изображениях любви и лиц ее, каковое во все времена предоставлено было в этом случае живописцам и ваятелям: только подлые души видят подлое даже в прекрасном...»
Бунин умеет очень откровенно говорить о самом интимном, но никогда не переступает ту границу, где уже нет места искусству. Читая его новеллы, не находишь даже намека на пошлость или вульгарный натурализм. Писатель тонко и нежно описывает любовные отношения, «Любовь земную». «И как жену обнял и он ее, все ее прохладное тело, целуя еще влажную грудь, пахнущую туалетным мылом, глаза и губы, с которых она уже вытерла краску». («В Париже»).
А как трогательно звучат слова Руси, обращенные к любимому: «Нет, погоди, вчера мы целовались как-то бестолково, теперь я сначала поцелую тебя, только тихо, тихо. А ты обними меня... везде...» («Руся»).
Чудо бунинской прозы достигнуто ценой великих творческих усилий писателя. Без этого немыслимо большое искусство. Вот как пишет об этом сам Иван Алексеевич: «...то дивное, несказанно-прекрасное, нечто совершенно особенное во всем земном, что есть тело женщины, никогда не написано никем. Надо найти какие-то другие слова». И он нашел их. Словно художник и ваятель, Бунин воссоздал гармонию красок, линий и форм прекрасного женского тела, воспел Красоту, воплотившуюся в женщине.
Вряд ли кто-то будет спорить, что одни из лучших страниц бунинской прозы посвящены Женщине. Перед читателем предстают удивительные женские характеры, в свете которых меркнут мужские образы. Это особенно характерно для книги “Темные аллеи”. Женщины играют здесь главную роль. Мужчины, как правило, - лишь фон, оттеняющий характеры и поступки героинь.
Бунин всегда стремился постичь чудо женственности, тайну неотразимого женского счастья. “Женщины кажутся мне чем-то загадочным. Чем более изучаю их, тем менее понимаю” - такую фразу выписывает он из дневника Флобера.
Вот перед нами Надежда из рассказа “Темные аллеи”: “...в горницу вошла темноволосая, тоже чернобровая и тоже еще красивая не по возрасту женщина, похожая на пожилую цыганку, с темным пушком на верхней губе и вдоль щек, легкая на ходу, но полная, с большими грудями под красной кофточкой, с треугольным, как у гусыни, животом под черной шерстяной юбкой”. С удивительным мастерством Бунин находит нужные слова и образы. Кажется, что они имеют цвет и форму. Несколько точных и красочных штрихов - и перед нами портрет женщины. Однако Надежда хороша не только внешне. Она обладает богатым и глубоким внутренним миром. Более тридцати лет хранит она в душе любовь к барину, некогда соблазнившему ее. Они встретились случайно в “постоялой горнице” у дороги, где Надежда - хозяйка, а Николай Алексеевич - проезжий. Он не в состоянии подняться до высоты ее чувств, понять, отчего Надежда не вышла замуж “при такой красоте, которую...имела”, как можно всю жизнь любить одного человека.
В книге “Темные аллеи” много других обаятельнейших женских образов: милая сероглазая Таня, “простая душа”, преданная любимому, готовая ради него на любые жертвы (“Таня”) высокая статная красавица Катерина Николаевна, дочь своего века, которая может показаться слишком смелой и экстравагантной (“Антигона”) простодушная, наивная Поля, сохранившая детскую чистоту души, несмотря на свою профессию (“Мадрид”) и так далее.
Судьбы большинства героинь Бунина складываются трагически. Внезапно и скоро обрывается счастье Ольги Александровны, офицерской жены, которая вынуждена служить официанткой (“В Париже”), расстается с любимым Руся (“Руся”), умирает от родов Натали (“Натали”).
Печален финал еще одной новеллы этого цикла - “Галя Ганская”. Герой рассказа, художник, не устает любоваться прелестью этой девушки. В тринадцать лет она была “мила, резва, грациозна...на редкость, личико с русыми локонами вдоль щек, как у ангела”. Но время шло, Галя повзрослела: “...уж не подросток, не ангел, а удивительно хорошенькая тоненькая девушка... Личико под серой шляпкой наполовину закрыто пепельной вуалькой, и сквозь нее сияют аквамариновые глаза”. Страстным было ее чувство к художнику, велико и его влечение к ней. Однако вскоре он собрался уехать в Италию, надолго, на месяц-полтора. Напрасно уговаривает девушка своего возлюбленного остаться или взять ее с собой. Получив отказ, Галя покончила счеты с жизнью. Только тогда художник понял, что потерял.
Невозможно остаться равнодушным и к роковому очарованию малороссийской красавицы Валерии (“Зойка и Валерия”): “...она была очень хороша: крепкая, ладная, с густыми темными волосами, с бархатными бровями, почти сросшимися, с грозными глазами цвета черной крови, с горячим темным румянцем на загорелом лице, с ярким блеском зубов и полными вишневыми губами”. Героиня маленького рассказа “Комарг”, несмотря на бедность своей одежды и простоту манер, просто мучит мужчин своей красотой. Не менее прекрасна и молодая женщина из новеллы “Сто рупий”. Особенно хороши ее ресницы: “...наподобие тех райских бабочек, что так волшебно мерцают на райских индийских цветах”. Когда красавица полулежит в своем камышовом кресле, “мерно мерцая черным бархатом своих ресниц-бабочек”, помахивая веером, она производит впечатление таинственно прекрасного, неземного существа: “Красота, ум, глупость - все эти слова никак не шли к ней, как не шло все человеческое: поистине была она как бы с какой-то другой планеты”. И каковы же оказываются изумление и разочарование рассказчика, а вместе с ним и наши, когда выясняется, что обладать этой неземной прелестью может каждый, у кого в кармане найдется сто рупий!
Вереница обаятельнейших женских образов в новеллах Бунина нескончаема. Но, говоря о женской красоте, запечатленной на страницах его произведений, нельзя не упомянуть об Оле Мещерской, героине рассказа “Легкое дыхание”. Какая это была удивительная девушка! Вот как описывает ее автор: “В четырнадцать лет у нее, при тонкой талии и стройных ножках, уже хорошо обрисовывались груди и все те формы, очарование которых еще никогда не выразило человеческое слово; в пятнадцать она слыла уже красавицей”. Но главная суть очарования Оли Мещерской была не в этом. Всем, наверное, приходилось видеть очень красивые лица, на которые надоедает смотреть уже через минуту. Оля была прежде всего веселым, “живым” человеком. В ней нет ни капли чопорности, жеманства или самодовольного любования своей красотой: “А она ничего не боялась - ни чернильных пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни растрепанных волос, ни заголившегося при падении на бегу колена”. Девушка словно излучает энергию, радость жизни. Однако “чем прекраснее роза, тем быстрее она отцветает”. Финал этого рассказа, как и других бунинских новелл, трагичен: Оля погибает. Однако обаяние ее образа так велико, что и сейчас в него продолжают влюбляться романтики. Вот как пишет об этом К. Г. Паустовский: “О, если бы я знал! И если бы я мог! Я бы усыпал эту могилу всеми цветами, какие только цветут на земле. Я уже любил эту девушку. Я содрогался от непоправимости ее судьбы. Я... наивно успокаивал себя тем, что Оля Мещерская - это бунинский вымысел, что только склонность к романтическому восприятию мира заставляет меня страдать из-за внезапной любви к погибшей девушке”.
Паустовский же назвал рассказ “Легкое дыхание” печальным и спокойным размышлением, эпитафией девичьей красоте.
На страницах бунинской прозы есть немало строк, посвященных сексу, описанию обнаженного женского тела. Видимо, современники писателя не раз упрекали его в “бесстыдстве” и низменных чувствах. Вот какую отповедь дает писатель своим недоброжелателям: “...как люблю я... вас, “жены человеческие, сеть прельщения человеком”! Эта “сеть” нечто поистине неизъяснимое, божественное и дьявольское, и когда я пишу об этом, пытаюсь выразить его, меня упрекают в бесстыдстве, в низких побуждениях... Хорошо сказано в одной старинной книге: “Сочинитель имеет такое же полное право быть смелым в своих словесных изображениях любви и лиц ее, каковое во все времена предоставлено было в этом случае живописцам и ваятелям: только подлые души видят подлое даже в прекрасном...”
Бунин умеет очень откровенно говорить о самом интимном, но никогда не переступает ту границу, где уже нет места искусству. Читая его новеллы, не находишь даже намека на пошлость или вульгарный натурализм. Писатель тонко и нежно описывает любовные отношения, “Любовь земную”. “И как жену обнял и он ее, все ее прохладное тело, целуя еще влажную грудь, пахнущую туалетным мылом, глаза и губы, с которых она уже вытерла краску”. (“В Париже”).
А как трогательно звучат слова Руси, обращенные к любимому: “Нет, погоди, вчера мы целовались как-то бестолково, теперь я сначала поцелую тебя, только тихо, тихо. А ты обними меня... везде...” (“Руся”).
Чудо бунинской прозы достигнуто ценой великих творческих усилий писателя. Без этого немыслимо большое искусство. Вот как пишет об этом сам Иван Алексеевич: “...то дивное, несказанно-прекрасное, нечто совершенно особенное во всем земном, что есть тело женщины, никогда не написано никем. Надо найти какие-то другие слова”. И он нашел их. Словно художник и ваятель, Бунин воссоздал гармонию красок, линий и форм прекрасного женского тела, воспел Красоту, воплотившуюся в женщине.