Рассказ «Легкое дыхание» Бунин написал в 1916 году. В произведении автор затрагивает характерные для литературы этого периода темы любви и смерти. Несмотря на то, что рассказ написан не по главам, повествование идет фрагментарно и состоит из нескольких частей, выстроенных в нехронологическом порядке.
Главные герои
Оля Мещерская – юная гимназистка, была убита казачьим офицером, так как сказала, что не любит его.
Начальница гимназии
Другие персонажи
Казачий офицер – застрелил Олю из-за несчастной любви, «некрасивый и плебейского вида».
Классная дама Оли Мещерской
«На кладбище, над свежей глиняной насыпью стоит новый крест из дуба». В крест вделан выпуклый фарфоровый медальон с фотографическим портретом гимназистки Оли Мещерской «с радостными, поразительно живыми глазами» .
Девочкой Оля не выделялась среди других гимназисток, она была «способна, но шаловлива и очень беспечна к наставлениям» классной дамы. Но затем девочка начала развиваться, «расцветать» . В 14 лет «у нее, при тонкой талии и стройных ножках, уже хорошо обрисовывались груди» и формы. «В пятнадцать она слыла уже красавицей». В отличие от своих чопорных подружек, Оля «не боялась – ни чернильных пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни растрепанных волос» . Без каких-либо усилий пришли к ней «изящество, нарядность, ловкость, ясный блеск глаз» .
Оля лучше всех танцевала на балах, бегала на коньках, за ней больше всего ухаживали на балах и ее больше всех любили младшие классы. «Незаметно стала она девушкой» , и даже пошли толки о ее ветрености.
«Последнюю свою зиму Оля Мещерская совсем сошла с ума от веселья, как говорили в гимназии». Однажды на большой перемене девушку позвала к себе начальница и сделала ей выговор. Женщина отметила, что Оля уже не девочка, но еще не женщина, поэтому ей не стоит носить «женскую прическу» , дорогие гребни и туфельки. «Не теряя простоты и спокойствия» , Мещерская ответила, что madame ошибается: она уже женщина, и виноват в этом друг и сосед папы, брат начальницы Алексей Михайлович Малютин – «это случилось прошлым летом в деревне» .
«А через месяц после этого разговора» казачий офицер застрелил Олю «на платформе вокзала, среди большой толпы народа» . И ошеломившее начальницу признание Оли подтвердилось. «Офицер заявил судебному следователю, что Мещерская завлекла его, была с ним близка, поклялась быть его женой» , а на вокзале сказала, что не любит его и «дала ему прочесть ту страничку дневника, где говорилось о Малютине» .
«Десятого июля прошлого года» Оля писала в дневнике: «Все уехали в город, я осталась одна. <…> Приехал Алексей Михайлович. <…> Он остался, потому что был дождь. <…> Он жалел, что не застал папу, был очень оживлен и держал себя со мной кавалером, много шутил, что он давно влюблен в меня. <…> Ему пятьдесят шесть лет, но он еще очень красив и всегда хорошо одет. <…> За чаем мы сидели на стеклянной веранде, он курил, потом пересел ко мне, стал опять говорить какие-то любезности, потом рассматривать и целовать мою руку. Я закрыла лицо шелковым платком, и он несколько раз поцеловал меня в губы через платок… Я не понимаю, как это могло случиться, я сошла с ума, я никогда не думала, что я такая! Теперь мне один выход… Я чувствую к нему такое отвращение, что не могу пережить этого!..»
Каждое воскресенье, после обедни, к могиле Оли Мещерской приходит маленькая женщина в трауре – классная дама девочки. Оля стала предметом «ее неотступных дум и чувств» . Сидя у могилы, женщина вспоминает бледное личико девочки в гробу и случайно подслушанный разговор: Мещерская рассказывала подруге о прочитанном в папиной книге, что якобы главное в женщине – это «легкое дыхание» и что у нее, у Оли, оно есть.
«Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре».
Заключение
В рассказе Бунин противопоставляет главной героине Оле Мещерской начальницу гимназии – как олицетворение правил, социальных норм, и классную даму – как олицетворение мечтаний, заменяющих реальность. Оля Мещерская являет собой совершенно иной женский образ – девочки, примерившей на себя роль взрослой дамы, соблазнительницы, которой не присущи ни страх перед правилами, ни чрезмерная мечтательность.
Тест по рассказу
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4 . Всего получено оценок: 1503.
Скачать:
Предварительный просмотр:
О «Легком дыхании» Бунина
Литературы высшей категории
Иванникова В.И.
МБОУ лицей №8
Г. Ставрополь
Данный материал не конспект урока, но и не статья в классическом понимании слова. Это мои видение того, что хотел сказать Бунин своим рассказом «Лёгкое дыхание», а также анализ уроков в разных 11-ых классах по этому произведению, сохранивший логику этих уроков, благодаря чему каждый учитель сможет легко восстановить их структуру и создать свой собственный урок.
В преддверии Октября Бунин пишет рассказы о потерянности и одиночестве человека, о катастрофичности его бытия, о трагедии его любви, о мимолетности и хрупкости красоты в нашей жизни. Пожалуй, наиболее полное выражение все эти темы нашли в поэтической миниатюре «Легкое дыхание», в которой рассказана печальная история гимназистки Оли Мещерской, построенная как цепь воспоминаний и раздумий о судьбе героини, вызванных созерцанием ее могилы. Нельзя не согласиться с исследователем жизни и творчества И.А. Бунина Смирновой Л.А., которая назвала рассказ «Легкое дыхание» жемчужиной бунинской прозы – «так лаконично и ярко запечатлен в нем образ героини, так трепетно передано чувство Прекрасного, несмотря на безрадостную ее судьбу».
При изучении творчества писателя в школе обойти стороной это произведение кажется невозможным: оно одинаково пленяет и учителей, и старшеклассников. Вызывая живой отклик в душах учащихся, ведь героиня – их ровесница, жизнь которой так нелепо и трагически оборвалась, рассказ тем не менее оказывается для них сложным с точки зрения понимания и осмысления основной мысли, мотивов поведения главной героини, кажущейся противоречивости ее поступков. Тем более что и в литературоведении, и в критике нет однозначной оценки этого произведения. Так, психолог Л.С. Выготский свел все содержание бунинского рассказа к любовным связям Оли с Малютиным и казачьим офицером – все это «свело ее с пути». К.Паустовский утверждал: «Это не рассказ, а озарение, сама жизнь с ее трепетом и любовью, печальное и спокойное размышление писателя – эпитафия девичьей красоте». Н. Кучеровский дал свой вывод: «Легкое дыхание» - не просто и не только «эпитафия девичьей красоте», но и – эпитафия духовному «аристократизму» бытия, которому в жизни противостоит грубая и беспощадная сила «плебейства». Л.А.Смирнова считает, что «Оля … не замечает легкомысленного своего упоения пустыми удовольствиями… Рассказ «Легкое дыхание» развивает коренную тему Бунина – опасного для человеческих отношений и для судьбы личности бессознательного состояния».
По-разному истолковывается эта миниатюра и школьными учителями. У меня как у учителя-практика, не в первый раз изучающего данное произведение со старшеклассниками, сложился свой взгляд на «Легкое дыхание», свой вариант изучения этого рассказа на уроках литературы в 11 классе.
Общеизвестен факт, что проза Бунина очень часто перекликается с его поэтическим творчеством. Рассказ «Легкое дыхание» написан в 1916 году, и по духу, настроению, общей тематике наиболее близки ему, на мой взгляд, стихотворения «Эпитафия» и «Свет незакатный» (сентябрь 1917г.), а также написанный ранее «Портрет» (1903 г.).
Эпитафия
На земле ты была точно дивная райская птица
На ветвях кипариса, среди золоченых гробниц.
И лучистые солнца сияли из черных ресниц.
Рок отметил тебя. На земле ты была не жилица.
Красота лишь в Эдеме не знает запретных границ.
19.IX.17
Свет незакатный
Там, в полях, на погосте,
В роще старых берез,
Не могилы, не кости –
Царство радостных грез.
Летний ветер мотает
Зелень длинных ветвей –
И ко мне долетает
Свет улыбки твоей.
Не плита, не распятье –
Предо мной до сих пор
Институтское платье
И сияющий взор.
Разве ты одинока?
Разве ты не со мной
В нашем прошлом, далеком,
Где и я был иной?
В мире круга земного,
Настоящего дня,
Молодого, былого
Нет давно и меня!
24.IX.17
Стихотворения «Эпитафия» и «Свет незакатный» взяты мною в качестве эпиграфа к уроку. С их обсуждения урок начинается. Непосредственный анализ произведения открывается вопросом:
Какие чувства и эмоции вызывает у вас главная героиня рассказа Оля Мещерская? Ответы учащихся показывают, что восприятие героини молодыми людьми очень разное, эмоции сложные и противоречивые. Кому-то девушка нравится своей красотой, естественностью, независимостью; многие осуждают ее за легкомысленное поведение и ветреность, кого-то Оля одновременно и притягивает и отталкивает, но у большинства старшеклассников вызывает недоумение связь героини с казачьим офицером. После подведения итогов ученического восприятия переходим к вопросу:
А как автор, на ваш взгляд, относится к своей героине? Для того чтобы ответить на этот вопрос, вспоминаем особенности поэтики Бунина, которые изучались на предыдущих уроках. Бунин очень лаконичен в выражении своего отношения к героям и, тем не менее, по тем словам, которые подбирает автор, и особенно по интонации, настроению, передаваемым писателем, его отношение определить можно. Учащиеся, зачастую не понимая смысла произведения, обычно очень точно чувствуют его атмосферу. Настроение легкой грусти, печали, сожаления об ушедшей из жизни героине, которым проникнуто «Легкое дыхание», безошибочно ощущается ими. А еще многие старшеклассники говорят о том, что автор, как им кажется, любуется своей героиней. По мнению учащихся, это отражается и в названии произведения (красивом, поэтичном, воздушном, как сама главная героиня, – высказывания учащихся), и в подслушанном классной дамой разговоре Оли с подругой о женской красоте, и в последних строчках рассказа. Очевидно, что чувства учащихся и автора по отношению к Оле Мещерской разные. Пытаемся понять, чем вызвано такое настроение Бунина, его любование героиней и отношение к ней, ведь поступки и поведение Оли вряд ли можно назвать нравственными. И в первую очередь обращаем внимание на то, как и сколько раз изображены в этой поэтической миниатюре глаза и взгляд Оли, ведь глаза – это зеркало души (одному или нескольким учащимся дается предварительное задание – найти и выписать все эпитеты, которые дает автор глазам героини). Вот эти эпитеты: «фотографический портрет гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами», «ясный блеск глаз», «сияя глазами», «глядя на нее ясно и живо», «чьи глаза так бессмертно сияют», «с этим чистым взглядом». Такое пристальное внимание к глазам героини, я думаю, случайностью быть не может. Чистый, ясный, сияющий взгляд говорит о том, что так же чиста и душа Оли. Но как тогда можно объяснить связь героини с Малютиным и казачьим офицером, слухи о ее ветрености, легкомысленности и непостоянстве? Чему нам верить – чистому взгляду Оли или ее поступкам? Обращаемся к подслушанному классной дамой разговору Оли с ее подругой о женской красоте (эпизод зачитывается подготовленной ученицей или инсценируется). Из всех признаков красоты эта девочка каким-то внутренним чутьем выбирает самое важное, бессмертное - легкое дыхание. Вопрос к старшеклассникам:
Какие ассоциации рождает у вас словосочетание «легкое дыхание»? Чистота, свежесть, свобода, неуловимость, непосредственность. Эти слова чаще всего звучат в ответах учащихся. Обращаем внимание на то, что все это признаки не внешней, а внутренней красоты. И все они – и внешние, и внутренние признаки – присутствуют в Оле Мещерской. Вот чем пленяет главная героиня рассказа: в ней органически слились физическая и духовная красота, которые, только соединившись воедино, создают гармонию. Внутренняя цельность и гармоничность, дар женственности и красоты, себя не замечающих и не осознающих, талант жить полной жизнью – это именно то, что выделяет Олю среди других. Именно поэтому «она ничего не боялась – ни чернильных пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни растрепанных волос, ни заголившегося при падении на бегу колена…».
А теперь обратимся к тому, что произошло с Олей летом и о чем мы узнаем из ее дневника. Вопрос к учащимся:
Как воспринимается произошедшее героиней? Какие строки дневника кажутся вам самыми важными? Старшеклассники отмечают поразительное спокойствие и даже какую-то отстраненность героини при описании того, что с ней случилось, в начале дневника и буквально взрыв эмоций в самом конце: «Я не понимаю, как это могло случиться, я сошла с ума, я никогда не думала, что я такая! Теперь мне один выход… Я чувствую к нему такое отвращение, что не могу пережить этого!..». Именно эти строки, по мнению учащихся (и я с ними абсолютно согласна), являются самыми значимыми, так как дают возможность понять характер и поступки Оли Мещерской и все последующие события. Отвечая на вопросы: «Что произошло с Олей? Как вы понимаете слова «я никогда не думала, что я такая!»? О каком выходе, на ваш взгляд, идет речь?», учащиеся приходят к выводу о том, что героиня утратила свое «легкое дыхание», свою чистоту, невинность, свежесть, и эта потеря воспринимается ею как трагедия. Судя по всему, единственный выход, который она видит, – уйти из жизни.
Но как тогда понять поведение Оли в последнюю зиму ее жизни? Мы обращаемся к этому эпизоду, уже зная, что произошло с героиней летом. Задача учащихся – найти слова и предложения, показывающие состояние Оли. Старшеклассники выделяют следующие предложения: «В последнюю свою зиму Оля Мещерская совсем сошла с ума от веселья, как говорили в гимназии …», « незаметно упрочилась ее гимназическая слава, и уже пошли толки , что она ветрена, не может жить без поклонников», «… толпу, в которой Оля Мещерская казалась самой беззаботной, самой счастливой .». Акцентируем внимание учащихся на выделенных словосочетаниях: « как говорили в гимназии », « уже пошли толки», « казалась самой беззаботной, самой счастливой ». В большинстве случаев юноши и девушки способны самостоятельно сделать вывод о том, что это внешний, далекий от истинного понимания того, что на самом деле происходит в душе героини, взгляд. Оля действительно только кажется беззаботной и счастливой. И ее сумасшедшее веселье – это, на мой взгляд, лишь попытка забыться, уйти от боли, от того, что случилось летом. Попытка, как мы знаем, неудачная. Почему? Мне сложно согласиться с теми критиками и учителями, которые говорят о том, что Оля не замечает своего упоения пустыми удовольствиями, что она легко и беззаботно порхает по жизни, незаметно для себя и спокойно переступая через нравственные нормы и правила, что она «грешница», не помнящая своего падения». На мой взгляд, бунинский текст не дает нам оснований для таких выводов. Оля не может смириться с утратой «легкого дыхания», с осознанием, «что она такая!». Героиня судит себя сама, и ее нравственный максимализм не дает ей возможности оправдания. Каков же выход? Оля найдет его. Учащиеся вновь обращаются к тексту, зачитывается (мы инсценируем данный эпизод) эпизод, в котором трагически обрывается жизнь героини. Вопрос к учащимся:
Как вы считаете, убийство Оли Мещерской казачьим офицером - трагическая случайность? (задача учащихся – найти слова и выражения, помогающие понять мотивы и причину Олиных поступков). Самостоятельно или с помощью учителя старшеклассники выделяют следующие моменты: «казачий офицер, некрасивый и плебейского вида , не имевший ровно ничего общего с тем кругом, к которому принадлежала Оля Мещерская», «сказал, что Мещерская завлекла его, была с ним близка, поклялась быть его женой , а на вокзале… вдруг сказала ему, что она и не думала никогда любить его, что все эти разговоры о браке – одно издевательство над ним, и дала ему прочитать ту страничку дневника, где говорилось о Малютине». Все выделенные фразы и слова, на мой взгляд, однозначно говорят нам о намеренности, сознательности, целенаправленности поступков главной героини. Совершенно очевидно, что, заводя роман с «некрасивым… плебейского вида» казачьим офицером не своего круга, Оля преследовала какую-то цель. А ее поведение на вокзале, в момент прощания, - не что иное, как провокация. Провокация, которая не могла закончиться иначе как выстрелом. И этот выстрел, трагически оборвавший жизнь Оли Мещерской, есть тот единственный выход, который был найден героиней рассказа: уйти от самой себя, смириться с потерей «легкого дыхания» не удалось, жить дальше с осознанием, что она «такая», - невозможно. Но самостоятельно уйти из жизни той, кто является, по мнению писателя, воплощением самой жизни, мужества не хватило. И Буниным показана не сцена убийства, а удавшаяся попытка самоубийства. Осознание данного факта заставляет учащихся другими глазами посмотреть на главную героиню рассказа. Утратив физическую чистоту и невинность, Оля Мещерская не утратила своей цельности и духовной чистоты – ее нравственный максимализм тому подтверждение. А своей смертью она вернула себе вновь «легкое дыхание, которое снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре».
Что же хотел сказать Бунин своим рассказом, в чем его сокровенный смысл? Ответить на этот вопрос нам помогает композиция рассказа. Она очень сложна и на первый взгляд хаотична, но только на первый… Именно такое построение рассказа, на мой взгляд, дает нам ключ к разгадке и пониманию сути произведения. Вместе с учащимися чертим композиционную схему рассказа: «Легкое дыхание» (в данном случае название, несомненно, является полноправным элементом композиции) – кладбище – период расцвета героини и ее последняя зима, включая разговор с начальницей гимназии (внешний взгляд на героиню) – сцена убийства – дневник – вновь кладбище – история классной дамы – подслушанный ею разговор Оли с подругой о легком дыхании – финал рассказа («Теперь это легкое дыхание…»). После составления схемы становятся очевидными и кольцевая композиция, причем двойная (кладбище – кладбище, легкое дыхание – легкое дыхание), этой лирической миниатюры, и центральное место дневника Оли, и то, что автор ведет нас от внешнего взгляда на героиню к постижению ее внутренней сути. Все это, по словам Л.А.Смирновой, «позволяет сохранить удивительное дыхание красоты, «бессмертно сияющие» «чистым взглядом» глаза» главной героини. Я не могу с ней не согласиться, тем более что композиционно кольцо «кладбище – кладбище» находится внутри кольца «легкое дыхание – легкое дыхание». Таким образом, всем строем своего рассказа, овеянного тихой грустью и лирикой, ритмичного, как дыхание главной героини, рассказа, написанного в разгар 1-ой мировой войны, И.А Бунин убеждает нас в торжестве жизни над смертью, в хрупкости и вместе с тем неуничтожимости красоты и любви.
Анализ рассказа будет неполным без обсуждения еще двух вопросов:
Какую роль в рассказе играет разговор главной героини с начальницей гимназии? Зачем в произведении о жизни и смерти Оли Мещерской дана история ее классной дамы? Эти вопросы предлагаются учащимся в качестве домашнего задания, и с их обсуждения начнется следующий урок по творчеству И.А.Бунина.
Литература:
1. Смирнова Л.А. Иван Алексеевич Бунин. – М., «Просвещение», 1991. -192с.
2. Выготский Л.С. Психология искусства. – М., 1987. – с.140-156.
Таньке стало холодно, и она проснулась.
Высвободив руку из попонки, в которую она неловко закуталась ночью, Танька вытянулась, глубоко вздохнула и опять сжалась. Но все-таки было холодно. Она подкатилась под самую «голову» печи и прижала к ней Ваську. Тот открыл глаза и взглянул так светло, как смотрят со сна только здоровые дети. Потом повернулся на бок и затих. Танька тоже стала задремывать. Но в избе стукнула дверь: мать, шурша, протаскивала из сенец охапку соломы
Холодно, тетка? - спросил странник, лежа на конике.
Нет, - ответила Марья, - туман. А собаки валяются, - беспременно к метели.
Она искала спичек и гремела ухватами. Странник спустил ноги с коника, зевал и обувался. В окна брезжил синеватый холодный свет утра, под лавкой шипел и крякал проснувшийся хромой селезень. Теленок поднялся на слабые растопыренные ножки, судорожно вытянул хвост и так глупо и отрывисто мякнул, что странник засмеялся и сказал:
Сиротка! Корову-то прогусарили?
Продали.
И лошади нету?
Продали.
Танька раскрыла глаза.
Продажа лошади особенно врезалась ей в память "Когда еще картохи копали", в сухой, ветреный день, мать на поле полудновала, плакала и говорила, что ей "кусок в горло не идет", и Танька все смотрела на ее горло, не понимая, о чем толк.
Потом в большой крепкой телеге с высоким передком приезжали «анчихристы» Оба они были похожи друг на дружку - черны, засалены, подпоясаны по кострецам. За ними пришел еще один, еще чернее, с палкой в руке, что-то громко кричал я, немного погодя, вывел со двора лошадь и побежал с нею по выгону, за ним бежал отец, и Танька думала, что он погнался отнимать лошадь, догнал и опять увел ее во двор. Мать стояла на пороге избы и голосила. Глядя на нее, заревел во все горло и Васька. Потом «черный» опять вывел со двора лошадь, привязал ее к телеге и рысью поехал под гору… И отец уже не погнался…
"Анчихристы", лошадники-мещане, были, и правда, свирепы на вид, особенно последний - Талдыкин. Он пришел позднее, а до него два первые только цену сбивали. Они наперебой пытали лошадь, драли ей морду, били палками.
Ну, - кричал один, - смотри сюда, получай с богом деньги!
Не мои они, побереги, полцены брать не приходится, - уклончиво отвечал Корней.
Да какая же это полцена, ежели, к примеру, кобыленке боле годов, чем нам с тобой? Молись богу!
Что зря толковать, - рассеянно возражал Корней.
Тут-то и пришел Талдыкин, здоровый, толстый мещанин с физиономией мопса: блестящие, злые черные глаза, форма носа, скулы, - все напоминало в нем эту собачью породу.
Что за шум, а драки нету? - сказал он, входя и улыбаясь, если только можно назвать улыбкой раздувание ноздрей.
Он подошел к лошади, остановился и долго равнодушно молчал, глядя на нее. Потом повернулся, небрежно сказал товарищам: "Поскореича, ехать время, я на выгоне дожду", - и пошел к воротам.
Корней нерешительно окликнул:
Что же не глянул лошадь-то!
Талдыкин остановился.
Долгого взгляда не стоит, - сказал он.
Да ты поди, побалакаем…
Талдыкин подошел и сделал ленивые глаза.
Он внезапно ударил лошадь под брюхо, дернул ее за хвост, пощупал под лопатками, понюхал руку и отошел.
Плоха? - стараясь шутить, спросил Корней.
Талдыкин хмыкнул:
Долголетня?
Лошадь не старая.
Тэк. Значит, первая голова на плечах?
Корней смутился.
Талдыкин быстро всунул кулак в угол губ лошади, взглянул как бы мельком ей в зубы и, обтирая руку о полу, насмешливо и скороговоркой спросил:
Так не стара? Твой дед не ездил венчаться на ней?.. Ну, да нам сойдет, получай одиннадцать желтеньких.
И, не дожидаясь ответа Корнея, достал деньги и взял лошадь за оброть.
Молись богу да полбутылочки ставь.
Что ты, что ты? - обиделся Корней - Ты без креста, дядя!
Что? - воскликнул Талдыкин грозно, - обабурился? Денег не желаешь? Бери, пока дурак попадается, бери, говорят тебе!
Да какие же это деньги?
Такие, каких у тебя нету.
Нет, уж лучше не надо.
Ну, через некоторое число за семь отдашь, с удовольствием отдашь, - верь совести.
Корней отошел, взял топор и с деловым видом стал тесать подушку под телегу.
Потом пробовали лошадь на выгоне… И как ни хитрил Корней, как ни сдерживался, не отвоевал-таки!
Когда же пришел октябрь и в посиневшем от холода воздухе замелькали, повалили белые хлопья, занося выгон, лазины и завалинку избы, Таньке каждый день пришлось удивляться на мать.
Бывало, с началом зимы для всех ребятишек начинались истинные мучения, проистекавшие, с одной стороны, от желания удрать из избы, пробежать по пояс в снегу через луг и, катаясь на ногах по первому синему льду пруда, бить по нем палками и слушать, как он гулькает, а с другой стороны - от грозных окриков матери.
Ты куда? Чичер, холод - а она, накося! С мальчишками на пруд! Сейчас лезь на печь, а то смотри у меня, демоненок!
Бывало, с грустью приходилось довольствоваться тем, что на печь протягивалась чашка с дымящимися рассыпчатыми картошками и ломоть пахнущего клетью, круто посоленного хлеба. Теперь же мать совсем не давала по утрам ни хлеба, ни картошек, на просьбы об этом отвечала:
Иди, я тебя одену, ступай на пруд, деточка!
Прошлую зиму Танька и даже Васька ложились спать поздно и могли спокойно наслаждаться сиденьем на «групке» печки хоть до полуночи. В избе стоял распаренный, густой воздух; на столе горела лампочка без стекла, и копоть темным, дрожащим фитилем достигала до самого потолка. Около стола сидел отец и шил полушубки; мать чинила рубахи или вязала варежки; наклоненное лицо ее было в это время кротко и ласково тихим голосом пела она «старинные» песни, которые слыхала еще в девичестве, и Таньке часто хотелось от них плакать. В темной избе, завеянной снежными вьюгами, вспоминалась Марье ее молодость, вспоминались жаркие сенокосы и вечерние зори, когда шла она в девичьей толпе полевою дорогой с звонкими песнями, а за ржами опускалось солнце и золотою пылью сыпался сквозь колосья его догорающий отблеск. Песней говорила она дочери, что и у нее будут такие же зори, будет все, что проходит так скоро и надолго, надолго сменяется деревенским горем и заботою.
Когда же мать собирала ужинать, Танька в одной длинной рубашонке съерзывала с печи и, часто перебирая босыми ножками, бежала на коник, к столу. Тут она, как зверок, садилась на корточки и быстро ловила в густой похлебке сальце и закусывала огурцами и картошками. Толстый Васька ел медленно и таращил глаза, стараясь всунуть в рот большую ложку… После ужина она с тугим животом так же быстро перебегала на печь, дралась из-за места с Васькой и, когда в темные оконца смотрела одна морозная ночная муть, засыпала сладким сном под молитвенный шепот матери: "Угодники божий, святителю Микола милосливый, столп-охранение людей, матушка пресвятая Пятница - молите бога за нас! Хрест в головах, хрест у ногах, хрест от лукавого"…
Теперь мать рано укладывала спать, говорила, что ужинать нечего, и грозила "глаза выколоть", "слепым в сумку отдать", если она, Танька, спать не будет. Танька часто ревела и просила "хоть капуски", а спокойный, насмешливый Васька лежал, драл ноги вверх и ругал мать:
Вот домовой-то, - говорил он серьезно, - все спи да спи! Дай бати дождать!
Батя ушел еще с Казанской, был дома только раз, говорил, что везде «беда», - полушубков не шьют, больше помирают, - и он только чинит кое-где у богатых мужиков. Правда, в тот раз ели селедки, и даже "вот такой-то кусок" соленого судака батя принес в тряпочке. "На кстинах, говорит, был третьего дня, так вам, ребята, спрятал…" Но когда батя ушел, совсем почти есть перестали…
На кладбище, над свежей глиняной насыпью стоит новый крест
из дуба, крепкий, тяжелый, гладкий.
Апрель, дни серые; памятники кладбища, просторного,
уездного, еще далеко видны сквозь голые деревья, и холодный
ветер звенит и звенит фарфоровым венком у подножия креста.
В самый же крест вделан довольно большой, выпуклый
фарфоровый медальон, а в медальоне -- фотографический портрет
гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами.
Это Оля Мещерская.
Девочкой она ничем не выделялась в толпе коричневых
гимназических платьиц: что можно было сказать о ней, кроме
того, что она из числа хорошеньких, богатых и счастливых
девочек, что она способна, но шаловлива и очень беспечна к тем
наставлениям, которые ей делает классная дама? Затем она стала
расцветать, развиваться не по дням, а по часам. В четырнадцать
лет у нее, при тонкой талии и стройных ножках, уже хорошо
обрисовывались груди и все те формы, очарование которых еще
никогда не выразило человеческое слово; в пятнадцать она слыла
уже красавицей. Как тщательно причесывались некоторые ее
подруги, как чистоплотны были, как следили за своими
сдержанными движениями! А она ничего не боялась -- ни
чернильных пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни
растрепанных волос, ни заголившегося при падении на бегу
колена. Без всяких ее забот и усилий и как-то незаметно пришло
к ней все то, что так отличало ее в последние два года из всей
гимназии,-- изящество, нарядность, ловкость, ясный блеск
глаз... Никто не танцевал так на балах, как Оля Мещерская,
никто не бегал так на коньках, как она, ни за кем на балах не
ухаживали столько, сколько за ней, и почему-то никого не любили
так младшие классы, как ее. Незаметно стала она девушкой, и
незаметно упрочилась ее гимназическая слава, и уже пошли толки,
что она ветрена, не может жить без поклонников, что в нее
безумно влюблен гимназист Шеншин, что будто бы и она его любит,
но так изменчива в обращении с ним, что он покушался на
самоубийство.
Последнюю свою зиму Оля Мещерская совсем сошла с ума от
веселья, как говорили в гимназии. Зима была снежная, солнечная,
морозная, рано опускалось солнце за высокий ельник снежного
гимназического сада, неизменно погожее, лучистое, обещающее и
на завтра мороз и солнце, гулянье на Соборной улице, каток в
городском саду, розовый вечер, музыку и эту во все стороны
скользящую на катке толпу, в которой Оля Мещерская казалась
самой беззаботной, самой счастливой. И вот однажды, на большой
перемене, когда она вихрем носилась по сборному залу от
гонявшихся за ней и блаженно визжавших первоклассниц, ее
неожиданно позвали к начальнице. Она с разбегу остановилась,
сделала только один глубокий вздох, быстрым и уже привычным
женским движением оправила волосы, дернула уголки передника к
плечам и, сияя глазами, побежала наверх. Начальница, моложавая,
но седая, спокойно сидела с вязаньем в руках за письменным
столом, под царским портретом.
-- Здравствуйте, mademoiselle Мещерская,-- сказала она
по-французски, не поднимая глаз от вязанья.-- Я, к сожалению,
уже не первый раз принуждена призывать вас сюда, чтобы
говорить с вами относительно вашего поведения.
-- Я слушаю, madame,-- ответила Мещерская, подходя к
столу, глядя на нее ясно и живо, но без всякого выражения на
лице, и присела так легко и грациозно, как только она одна
умела.
-- Слушать вы меня будете плохо, я, к сожалению, убедилась
в этом,-- сказала начальница и, потянув нитку и завертев на
лакированном полу клубок, на который с любопытством посмотрела
Мещерская, подняла глаза.-- Я не буду повторяться, не буду
говорить пространно,-- сказала она.
Мещерской очень нравился этот необыкновенно чистый и
большой кабинет, так хорошо дышавший в морозные дни теплом
блестящей голландки и свежестью ландышей на письменном столе.
Она посмотрела на молодого царя, во весь рост написанного среди
какой-то блистательной залы, на ровный пробор в молочных,
аккуратно гофрированных волосах начальницы и выжидательно
молчала.
-- Вы уже не девочка,-- многозначительно сказала
начальница, втайне начиная раздражаться.
-- Да, madame,-- просто, почти весело ответила Мещерская.
-- Но и не женщина,-- еще многозначительнее сказала
начальница, и ее матовое лицо слегка заалело.-- Прежде всего,--
что это за прическа? Это женская прическа!
-- Я не виновата, madame, что у меня хорошие волосы,--
ответила Мещерская и чуть тронула обеими руками свою красиво
убранную голову.
-- Ах, вот как, вы не виноваты! -- сказала начальница.--
Вы не виноваты в прическе, не виноваты в этих дорогих гребнях,
не виноваты, что разоряете своих родителей на туфельки в
двадцать рублей! Но, повторяю вам, вы совершенно упускаете из
виду, что вы пока только гимназистка...
И тут Мещерская, не теряя простоты и спокойствия, вдруг
вежливо перебила ее:
-- Простите, madame, вы ошибаетесь: я женщина. И виноват в
этом -- знаете кто? Друг и сосед папы, а ваш брат Алексей
Михайлович Малютин. Это случилось прошлым летом в деревне...
А через месяц после этого разговора казачий офицер,
некрасивый и плебейского вида, не имевший ровно ничего общего с
тем кругом, к которому принадлежала Оля Мещерская, застрелил ее
на платформе вокзала, среди большой толпы народа, только что
прибывшей с поездом. И невероятное, ошеломившее начальницу
признание Оли Мещерской совершенно подтвердилось: офицер заявил
судебному следователю, что Мещерская завлекла его, была с ним
близка, поклялась быть его женой, а на вокзале, в день
убийства, провожая его в Новочеркасск, вдруг сказала ему, что
она и не думала никогда любить его, что все эти разговоры о
браке -- одно ее издевательство над ним, и дала ему прочесть ту
страничку дневника, где говорилось о Малютине.
-- Я пробежал эти строки и тут же, на платформе, где она
гуляла, поджидая, пока я кончу читать, выстрелил в нее,--
сказал офицер.-- Дневник этот, вот он, взгляните, что было
написано в нем десятого июля прошлого года. В дневнике было
написано следующее: "Сейчас второй час ночи. Я крепко заснула,
но тотчас же проснулась... Нынче я стала женщиной! Папа, мама и
Толя, все уехали в город, я осталась одна. Я была так
счастлива, что одна! Я утром гуляла в саду, в поле, была в
лесу, мне казалось, что я одна во всем мире, и я думала, так
хорошо, как никогда в жизни. Я и обедала одна, потом целый час
играла, под музыку у меня было такое чувство, что я буду жить
без конца и буду так счастлива, как никто. Потом заснула у папы
в кабинете, а в четыре часа меня разбудила Катя, сказала, что
приехал Алексей Михайлович. Я ему очень обрадовалась, мне было
так приятно принять его и занимать. Он приехал на паре своих
вяток, очень красивых, и они все время стояли у крыльца, он
остался, потому что был дождь, и ему хотелось, чтобы к вечеру
просохло. Он жалел, что не застал папу, был очень оживлен и
держал себя со мной кавалером, много шутил, что он давно
влюблен в меня. Когда мы гуляли перед чаем по саду, была опять
прелестная погода, солнце блестело через весь мокрый сад, хотя
стало совсем холодно, и он вел меня под руку и говорил, что он
Фауст с Маргаритой. Ему пятьдесят шесть лет, но он еще очень
красив и всегда хорошо одет -- мне не понравилось только, что
он приехал в крылатке,-- пахнет английским одеколоном, и глаза
совсем молодые, черные, а борода изящно разделена на две
длинные части и совершенно серебряная. За чаем мы сидели на
стеклянной веранде, я почувствовала себя как будто нездоровой и
прилегла на тахту, а он курил, потом пересел ко мне, стал опять
говорить какие-то любезности, потом рассматривать и целовать
мою руку. Я закрыла лицо шелковым платком, и он несколько раз
поцеловал меня в губы через платок... Я не понимаю, как это
могло случиться, я сошла с ума, я никогда не думала, что я
такая! Теперь мне один выход... Я чувствую к нему такое
отвращение, что не могу пережить этого!.."
Город за эти апрельские дни стал чист, сух, камни его
побелели, и по ним легко и приятно идти. Каждое воскресенье,
после обедни, по Соборной улице, ведущей к выезду из города,
направляется маленькая женщина в трауре, в черных лайковых
перчатках, с зонтиком из черного дерева. Она переходит по шоссе
грязную площадь, где много закопченных кузниц и свежо дует
полевой воздух; дальше, между мужским монастырем и острогом,
белеет облачный склон неба и сереет весеннее поле, а потом,
когда проберешься среди луж под стеной монастыря и повернешь
налево, увидишь как бы большой низкий сад, обнесенный белой
оградой, над воротами которой написано Успение божией матери.
Маленькая женщина мелко крестится и привычно идет по главной
аллее. Дойдя до скамьи против дубового креста, она сидит на
ветру и на весеннем холоде час, два, пока совсем не зазябнут ее
ноги в легких ботинках и рука в узкой лайке. Слушая весенних
птиц, сладко поющих и в холод, слушая звон ветра в фарфоровом
венке, она думает иногда, что отдала бы полжизни, лишь бы не
было перед ее глазами этого мертвого венка. Этот венок, этот
бугор, дубовый крест! Возможно ли, что под ним та, чьи глаза
так бессмертно сияют из этого выпуклого фарфорового медальона
на кресте, и как совместить с этим чистым взглядом то ужасное,
что соединено теперь с именем Оли Мещерской? -- Но в глубине
души маленькая женщина счастлива, как все преданные
какой-нибудь страстной мечте люди.
Женщина эта -- классная дама Оли Мещерской, немолодая
девушка, давно живущая какой-нибудь выдумкой, заменяющей ей
действительную жизнь. Сперва такой выдумкой был ее брат, бедный
и ничем не замечательный прапорщик,-- она соединила всю свою
душу с ним, с его будущностью, которая почему-то представлялась
ей блестящей. Когда его убили под Мукденом, она убеждала себя,
что она -- идейная труженица. Смерть Оли Мещерской пленила ее
новой мечтой. Теперь Оля Мещерская -- предмет ее неотступных
дум и чувств. Она ходит на ее могилу каждый праздник, по часам
не спускает глаз с дубового креста, вспоминает бледное личико
Оли Мещерской в гробу, среди цветов -- и то, что однажды
подслушала: однажды, на большой перемене, гуляя по
гимназическому саду, Оля Мещерская быстро, быстро говорила
своей любимой подруге, полной, высокой Субботиной:
-- Я в одной папиной книге,-- у него много старинных
смешных книг,-- прочла, какая красота должна быть у женщины...
Там, понимаешь, столько насказано, что всего не упомнишь: ну,
конечно, черные, кипящие смолой глаза,-- ей-богу, так и
написано: кипящие смолой!--черные, как ночь, ресницы, нежно
играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки,--
понимаешь, длиннее обыкновенного!-- маленькая ножка, в меру
большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета
раковины, покатые плечи,-- я многое почти наизусть выучила, так
все это верно! -- но главное, знаешь ли что? -- Легкое дыхание!
А ведь оно у меня есть,-- ты послушай, как я вздыхаю,-- ведь
правда, есть?
Бунин Иван Алексеевич
Легкое дыхание
Иван Бунин
Легкое дыхание
На кладбище, над свежей глиняной насыпью стоит новый крест из дуба, крепкий, тяжелый, гладкий.
Апрель, дни серые; памятники кладбища, просторного, уездного, еще далеко видны сквозь голые деревья, и холодный ветер звенит и звенит фарфоровым венком у подножия креста.
В самый же крест вделан довольно большой, выпуклый фарфоровый медальон, а в медальоне -- фотографический портрет гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами.
Это Оля Мещерская.
Девочкой она ничем не выделялась в толпе коричневых гимназических платьиц: что можно было сказать о ней, кроме того, что она из числа хорошеньких, богатых и счастливых девочек, что она способна, но шаловлива и очень беспечна к тем наставлениям, которые ей делает классная дама? Затем она стала расцветать, развиваться не по дням, а по часам. В четырнадцать лет у нее, при тонкой талии и стройных ножках, уже хорошо обрисовывались груди и все те формы, очарование которых еще никогда не выразило человеческое слово; в пятнадцать она слыла уже красавицей. Как тщательно причесывались некоторые ее подруги, как чистоплотны были, как следили за своими сдержанными движениями! А она ничего не боялась -- ни чернильных пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни растрепанных волос, ни заголившегося при падении на бегу колена. Без всяких ее забот и усилий и как-то незаметно пришло к ней все то, что так отличало ее в последние два года из всей гимназии,-- изящество, нарядность, ловкость, ясный блеск глаз... Никто не танцевал так на балах, как Оля Мещерская, никто не бегал так на коньках, как она, ни за кем на балах не ухаживали столько, сколько за ней, и почему-то никого не любили так младшие классы, как ее. Незаметно стала она девушкой, и незаметно упрочилась ее гимназическая слава, и уже пошли толки, что она ветрена, не может жить без поклонников, что в нее безумно влюблен гимназист Шеншин, что будто бы и она его любит, но так изменчива в обращении с ним, что он покушался на самоубийство.
Последнюю свою зиму Оля Мещерская совсем сошла с ума от веселья, как говорили в гимназии. Зима была снежная, солнечная, морозная, рано опускалось солнце за высокий ельник снежного гимназического сада, неизменно погожее, лучистое, обещающее и на завтра мороз и солнце, гулянье на Соборной улице, каток в городском саду, розовый вечер, музыку и эту во все стороны скользящую на катке толпу, в которой Оля Мещерская казалась самой беззаботной, самой счастливой. И вот однажды, на большой перемене, когда она вихрем носилась по сборному залу от гонявшихся за ней и блаженно визжавших первоклассниц, ее неожиданно позвали к начальнице. Она с разбегу остановилась, сделала только один глубокий вздох, быстрым и уже привычным женским движением оправила волосы, дернула уголки передника к плечам и, сияя глазами, побежала наверх. Начальница, моложавая, но седая, спокойно сидела с вязаньем в руках за письменным столом, под царским портретом.
Здравствуйте, mademoiselle Мещерская,-- сказала она по-французски, не поднимая глаз от вязанья.-- Я, к сожалению, уже не первый раз принуждена призывать вас сюда, чтобы говорить с вами относительно вашего поведения.
Я слушаю, madame,-- ответила Мещерская, подходя к столу, глядя на нее ясно и живо, но без всякого выражения на лице, и присела так легко и грациозно, как только она одна умела.
Слушать вы меня будете плохо, я, к сожалению, убедилась в этом,-- сказала начальница и, потянув нитку и завертев на лакированном полу клубок, на который с любопытством посмотрела Мещерская, подняла глаза.-- Я не буду повторяться, не буду говорить пространно,-- сказала она.
Мещерской очень нравился этот необыкновенно чистый и большой кабинет, так хорошо дышавший в морозные дни теплом блестящей голландки и свежестью ландышей на письменном столе. Она посмотрела на молодого царя, во весь рост написанного среди какой-то блистательной залы, на ровный пробор в молочных, аккуратно гофрированных волосах начальницы и выжидательно молчала.
Вы уже не девочка,-- многозначительно сказала начальница, втайне начиная раздражаться.
Да, madame,-- просто, почти весело ответила Мещерская.
Но и не женщина,-- еще многозначительнее сказала начальница, и ее матовое лицо слегка заалело.-- Прежде всего,-что это за прическа? Это женская прическа!
Я не виновата, madame, что у меня хорошие волосы,-ответила Мещерская и чуть тронула обеими руками свою красиво убранную голову.