Какую долю свободного времени люди посвящают самообразованию? Сотую, тысячную? Человеческий ум с годами черствеет, становится менее восприимчивым к новым знаниям. Почему так происходит, куда же исчезает былая активность? Внутренний багаж - это то, что пополняется нами в течение всей жизни, что-то мы "выкладываем" из сундучка со знаниями и берем с собой, а что-то остается там "до лучших времен", заседает, забывается. Но почему люди всегда откладывают поход в музей, галерею, театр? Искусство. Неужели оно утратило свое влияние? В 18-19 веках в дворянском обществе было модно говорить по-французски. Многие говорят, что это одна из самых глупых тенденций. Постойте. Но ведь это прекрасно - быть на одной волне с теми, кто стремится к личностному развитию. Разве нет? Итак, рассмотрим проблемы искусства в аргументах, подтверждающих их наличие.
Что такое настоящее искусство?
Что такое искусство? Полотна ли это, величественно красующиеся в галерее или бессмертные «Времена года» Антонио Вивальди? Для кого-то искусство - это собранный с любовью букет полевых цветов, это скромный мастер, отдающий свой шедевр не на аукцион, а той, чье биение сердца пробудило гения, позволило чувству стать истоком чего-то вечного. Люди мнят, что все духовное подчиняется знанию, они читают несметное количество книг, способных сделать их знатоками в особом обществе, в обществе, где не понимать глубину квадрата Малевича - это сущее преступление, знак невежества.
Вспомним знаменитую историю Моцарта и Сальери. Сальери, «...музыку он разъял как труп», но путеводная звезда освещала путь Моцарту. Искусство подвластно лишь сердцу, живущему мечтой, любовью, надеждой. Влюбитесь, тогда вы несомненно станете частью искусства под названием любовь. Проблема в искренности. Аргументы ниже - тому в подтверждение.
Каков он, кризис искусства? Проблема искусства. Аргументы
Некоторым кажется, что искусство в наши дни уже не то, каким оно было во времена Буонарроти, Леонардо да Винчи. Что изменилось? Время. А люди те же. И в эпоху Возрождения творцы не всегда были поняты, даже не оттого, что население не имело высокого уровня грамотности, а потому что чрево быта жадно поглощает чувства, молодую свежесть и добрые начала. А литература? Пушкин. Неужели его талант достоин был лишь интриг, клеветы и 37 лет жизни? Проблема искусства в том, что его не ценят, пока творец, выступающий воплощением дара неба, не перестанет дышать. Мы позволяли судьбе вершить суд над искусством. Что ж, вот что мы имеем. Имена композиторов чужды слуху, книги пылятся на полках. Этим фактом проблема искусства в аргументах из литературы наиболее наглядно представлена.
"Как трудно нынче быть счастливым,
Смеяться звонко, невпопад;
Не поддаваться чувствам лживым,
И жить без плана - наугад.
Быть с тем, чей плач за мили слышен,
Врагов стараться стороною обходить;
Не вторить, что на жизнь обижен,
Достойным сердце настежь отворить".
Литература - единственный вид искусства, говорящий о проблемах так, что тотчас же хочется все исправить
Проблема искусства, аргументы из литературы... Почему так часто авторы поднимают ее в своих произведениях? Только творческая натура способна проследить путь духовного падения человечества. Возьмем в качестве аргумента знаменитый роман Гюго «Собор Парижской Богоматери». История порождена одним словом "ANA"ГКН (c греч. «рок»). Оно не только символизирует обреченность судеб героев, но и цикличное разрушение неприкосновенного: «Именно так в течение вот уже двухсот лет поступают с чудесными церквами средневековья...Священник их перекрашивает, архитектор скоблит; потом приходит народ и разрушает их». В этом же произведении пред нами предстает молодой драматург Пьер Гренгуар. Какое низкое падение было уготовано ему в самом начале пути! Отсутствие признания, бродяжничество. И смерть казалась ему выходом, но в итоге он оказался одним из немногих, кого ожидал счастливый конец. Он много думал, много мечтал. Душевная трагедия привела к общественному триумфу. Его цель - признание. Она оказалась реалистичнее, чем желание и Квазимодо быть с Эсмеральдой, чем мечта Эсмеральды стать единственной для Феба.
Важна ли упаковка в искусстве?
Наверное, каждому приходилось слышать сочетание «форма искусства». Каково представление о его значении? Вопрос искусства сам по себе неоднозначный и требует особого подхода. Форма - это своеобразное состояние, в котором пребывает объект, его материальное проявление в окружающей среде. Искусство - как мы его ощущаем? Искусство - это музыка и литература, это архитектура и живопись. Это то, что воспринимается нами на особом духовном уровне. Музыка - звук клавиш, струн; литература - книга, запах которой сравним лишь с ароматом свежеиспеченного хлеба; архитектура - шероховатая поверхность стен, многовековой дух времени; живопись - это морщины, складки, вены, все прекрасные неидеальные черты живого. Все это - формы искусства. Какие-то из них наглядные (материальные), иные же воспринимаются по-особенному, и, чтобы их прочувствовать, вовсе не обязательно прикасаться. Быть чутким - талант. И тогда станет вовсе не важно, в какой рамке "Мона Лиза", и с какого устройства звучит "Лунная Соната" Бетховена.Проблема формы искусства и аргументы сложны и нуждаются во внимании.
Проблема влияния искусства на человека. Аргументы
Интересно, в чем же состоит суть проблемы? Искусство... Казалось бы, какое влияние, кроме положительного, оно способно оказать?! А если проблема заключается в том, что оно безвозвратно потеряло контроль над человеческим разумом и уже не способно производить сильное впечатление?
Рассмотрим всевозможные варианты. Что касается отрицательного воздействия, вспомним такие полотна, как «Крик», «Портрет Марии Лопухиной» и многие другие. Неизвестно, по какой причине за ними закрепились столь мистические истории, но считается, что отрицательное воздействие на людей, взглянувших на полотна, они способны оказать. Увечья, причиненные людям, обидевшим картину Э. Мунка, искалеченные судьбы бесплодных девушек, посмотревших на несчастную красавицу с трагической историей, изображенную Боровиковским незадолго до ее кончины. Намного страшнее то, что ныне искусство бездушно. Оно не может пробудить даже отрицательную эмоцию. Мы дивимся, восхищаемся, но через минуту, а то и раньше, забываем увиденное. Безразличие и отсутствие всякого интереса - настоящее несчастье. Мы, люди, созданы для чего-то великого. Каждый, без исключения. Выбор лишь за нами: быть теми самыми или нет. Проблема искусства и аргументы теперь поняты, и отныне каждый пообещает себе жить сердцем.
Во-первых, временной промежуток, отделяющий нас от произведений искусства прошлого, и отсутствие такового при восприятии современного искусства накладывает неизбежный отпечаток на понимание последнего. Мы лишены возможности объективно оценить и правильно интерпретировать современность, потому что мы сами ее творим.Вернее, мы способны понять глубокий сиюминутный смысл некоего произведения, тот, который закладывался в него изначально. Быть может, мы поймем его лучше, чем последующие поколения, как, скажем, Бодлера или Гюрнберга яснее понимали их современники тогда, а не мы - сейчас. Но при этом значение того или иного произведения современности нам оценить не удастся. Для этого нужно время.
Во-вторых, современное искусство (будем говорить о кинематографе, музыке) чрезвычайно многообразно. Дело усложняется еще тем, что каждый замкнутый в себе жанр сам по себе весьма эклектичен. Можно даже сказать, что теперь не приходится говорить о каком-то отдельном жанре, в русле которого творит художник (в шир.см.сл.), но теперь каждый художник, каждый музыкант (муз. группа), каждый режиссер - это отдельный индивидуальный жанр. Все творят на стыке. Поэтому никто не может отнести себя к какому-либо определенному жанру. Отсюда еще одна сложность в интерпретации современного искусства.
В-третьих, стоит отметить, что искусство современности развито крайне неравномерно. Например, активно развивается музыкальное, кинематографическое направления, фотография, возможно, живопись. Менее активно и успешно - литература. Это обусловлено тем, что первые из перечисленных направлений искусства характеризуются чрезвычайной эмоциональностью. Современному человеку очень сложно сконцентрироваться, собраться в одну точку, что необходимо, например, для написания или чтения серьезного романа. Музыка, мгновенная фотография, рисунок, фильм как сжатая визуальная литература - все это как нельзя лучше подходит к способности современного человека воспринимать. Нельзя утверждать, что наше сознание стало «клиповым». Необходимо помнить, что песня или фильм - это законченное произведение искусства, которое мы воспринимаем целостным и ни в коем случае не клиповым образом. Но изменилось количество времени, которое мы можем уделить тому или иному произведению. Отсюда изменилась и форма этого произведения - оно стало более сжатым, точным, эпатажным и проч. (в зависимости от целей автора). Это важно учитывать при анализе современного искусства.
Вообщем, можно сказать, что главная проблема состоит в идентификации современного искусства как искусства вообще. Часто сталкиваешься с отсутствием каких-либо ориентиров, с которыми можно соотносить творчество современных авторов. С классикой стало невозможно сравнивать, потому что практически нельзя найти точек пересечения старого и нового. Есть либо повторение уже созданного ранее, либо создание чего-то совсем ни на что не похожего. Так называемая классика как бы стоит в стороне. Я имею в виду не технические приемы, а смыслы и идеи, вкладываемые в то или иное произведение. Скажем, такой жанр как киберпанк затрагивает совершено иные пласты человеческого существования, нежели просто фантастика. Ясно, что к фантастике мы можем обратиться, как к прародительнице такого рода жанров, но также ясно, что с киберпанком поднимаются такие проблемы, о которых фантастика нам ничего не скажет. Поэтому современные творения искусства как бы забрасываются в пустоту, где нет точек отсчета, а есть только другие такие же заброшенные, до смерти индивидуальные новые творения.
В рубрике «Банальный вопрос» мы задаем глупые или нелепые на первый взгляд вопросы экспертам и деятелям культуры, но всегда из-за этого «детского» любопытства нам удается получить для наших читателей свежие, интересные и небанальные философские мысли, способные разрушить сложившиеся стереотипы о современной культуре и помочь лучше понимать искусство.
Этот выпуск посвящен проблеме непонимания смыслов, заложенных в произведения современного искусства, с которой часто сталкивается зритель. Один из родоначальников московского концептуализма Андрей Монастырский считал, что если работа художника понятна сразу, то у зрителя «никакой эстетической работы в сознании и в чувствах нет».
Екатерина Фролова поговорила с такими известными и влиятельными деятелями искусства, как Ольга Свиблова, Александра Обухова и Василий Церетели, чтобы узнать, действительно ли непонимание влияет на зрителя не меньше, чем понимание.
Michael Landy, инсталляция Фома неверующий (saints alive)»
Ольга Свиблова, основатель и директор Мультимедиа Арт Музея Москвы
Непонимание вообще плохо влияет на людей. Но непонимание есть основа развития коммуникации, как говорил Юрий Лотман (известный русский культуролог. - Прим. «365»). Современное искусство - это язык, который чрезвычайно быстро меняется. Поэтому, если я пытаюсь говорить с китайцами и не понимаю их - это не повод сердиться на китайцев. Непонимание китайского языка может также осложнить нашу ориентацию в Пекине или привести к заказу в меню не того блюда. Но в этом виноваты не китайцы и не китайский язык, а наше незнание китайского языка. Поэтому, если мы не понимаем какой-то язык, мы либо пытаемся его выучить, либо выбираем ситуации, где можем обойтись без него. То есть, условно говоря, не едем в Китай и не заказываем там в китайском ресторане китайские блюда. У зрителя есть выбор: или пытаться понять язык и делать определенные усилия, с этим связанные, или просто не ходить на выставки современного искусства, потому что он не обязан на них ходить. Непонимание современного искусства никак не влияет на зрителя, потому что само по себе искусство - это символический объект, и оно ни на кого не влияет, если соблюдена техника безопасности в музее или любом другом экспозиционном пространстве.
Инсталляция «Взрыв художника» Ай Вэйвэя на 55-й Венецианской биеннале
Александра Обухова, руководитель научного отдела Музея современного искусства
«Гараж»
Непонимание – мощнейший двигатель осознания смысла произведения искусства. Как только открытый, искренний человек говорит: «Я не понимаю, что передо мной», он тем самым объявляет о своем намерении разобраться, понять предмет. И тогда искусство раскрывается для него во всей своей полноте. Что же касается людей, не готовых к новому, закрытых, нетерпимых людей, то непонимание того, что они видят, в частности, непонимание основ и сути современного искусства просто раз и навсегда закрывает для них тему. Непрозрачность для понимания, герметичность произведения современного искусства, на самом деле это одно из важнейших его качеств. В значительной степени актуальные русские художники воспринимали непонимание как одно из положительных свойств работы. Андрей Монастырский, классик московского концептуализма, сказал, комментируя свои объекты: «Если при обращении с ними возникает вопрос «Что это такое? Я не совсем понимаю, в чем тут дело» или лучше всего «Наконец-то я не понимаю, что это такое» - тогда хорошо, тогда они срабатывают, как надо». Это эффект «позитивного непонимания», который должен быть присущ любому хорошему произведению современного искусства. Если зритель готов к новому, готов размышлять о том, что выглядит как нечто чужое, незнакомое, и чувствовать что-то по поводу того, что находится за пределами обыденности, тогда у него есть шанс прорваться на более высокий уровень понимания реальности, не только современного искусства.
Современное искусство не создается для любования. Его вещи – не предметы радостного узнавания. Нет ничего более далекого от простых удовольствий, чем современное искусство. Оно для того, чтобы задействовать как можно больше человеческих ресурсов, то есть не только глаз (то есть чувство), но и разум. Оно призвано заставлять смотрящего думать. С другой стороны, всё ли понимает зритель, когда смотрит на «Троицу» Рублева или «Меланхолию» Дюрера? Признаюсь, я сама далеко не всегда понимаю, что вижу на выставках современного искусства. А когда мне всё ясно, то мне неинтересно.
Томас Хиршхорн, «Срез»
Василий Церетели, исполнительный директор Московского музея современного искусства (ММОМА)
На мой взгляд, образованный человек должен разбираться в среде, которая его окружает, в ситуации и действительности. Искусство сегодня это то, чем дышат современные художники, то, чем пропитана действительность, которая окружает каждого из нас. Тот человек, который стремится быть свободным, образованным и интеллигентным, хочет достичь успеха в карьере и в личной жизни, необязательно должен разбираться и быть профессионалом в искусстве. Он просто должен посещать музеи, много читать, интересоваться искусством в принципе, современной музыкой, литературой. Конечно, можно игнорировать всё и никуда не ходить, не работать над собой, но это просто показатель уровня человека, его развития. Поэтому очень важно, чтобы дети развивались уже с детства, в школах и образовательных учреждениях были созданы курсы по интеграции в современное искусство и культуру, в принципе в историю искусства в целом, чтобы человек знал и понимал культуру. Осознание и переживание таких вещей делает нас добрее, умнее, более приспособленными к любой ситуации в жизни. В противном случае, мы видим множество примеров, когда люди становятся легкомотивируемыми к неправильным действиям, много и того, как люди не ценят то, что было создано раньше, и то, что создаётся сейчас, не ценят труд и талант, который их окружает. Такое общество неминуемо превратится в варварское и безкультурное.
Юлия Грачикова, куратор и заместитель руководителя отдела образовательных программ Музея Москвы
За последние годы институции переживали несколько этапов стратегий взаимодействия со зрителем. Говоря о российском контексте, стоит напомнить, что долгое время аудиторией художественных проектов были профессионалы и художественная тусовка. В 2010-е годы и даже чуть раньше московские институции переживали повышение интереса к современному искусству как формату досуга, необходимому модному атрибуту жизни «светской» публики. Этот процесс запустил «популяризаторские» инструменты, в том числе связанные с упрощением «языка» взаимодействия: армии медиаторов и экскурсоводов, максимально доступные концепции, звездные имена, «места для селфи» на выставках и прочее. Стало ли современное искусство понятнее и доступнее за счет этого — спорный вопрос. Упрощение в данном случае работает скорее не «за», а «против» художественных проектов. Современное искусство использует большое количество информационных источников, апеллирует к философии, истории искусства и истории в целом, к политическим, социальным и экономическим процессам. Для зрителя взаимодействие с искусством - это не меньшая работа, чем для художника. Непонимание в данном случае провоцирует желание анализа, формулировку позиции, отношения не только к конкретной художественной работе или высказыванию, но и к определенным проблемам или идеям, затронутым этой работой. Элитарность искусства заключается не в «закрытости» от широкой публики, а в требовательности к интеллектуальной подготовке, в требовательности к работе с сознанием и с познанием. И в данном случае непонимание дает больше, чем понимание. Современная культура страдает от «политики поп-корна», в которой человек не совершает никакого усилия в интеллектуальном потреблении. Отказ от «непонятного», сложного становится причиной деградации. Другая сторона этого вопроса, что «непонимание» ведет к отторжению, отказу по взаимодействию и резкой критике современного искусства. Но я уже не раз говорила, что и традиционное классическое искусство требует подготовки и точно так же может провоцировать непонимание. А эффект, который это «непонимание» вызывает, напрямую зависит от «качества» зрителя и аудитории. Так что я всецело и полностью за «непонимание» как эффективный инструмент стимулирования сознания и познания.
Ай Вейвей, FOUNTAIN OF LIGHT
Наталья Литвинская (Григорьева), основатель и куратор Центра фотографии имени братьев Люмьер
Наверное, мы можем отвечать только за непонимание нашим зрителем и посетителем конкретных выставочных проектов. Непонимание искусства в целом, надеюсь, в этом мире не происходит. Выставка - это не просто группа работ, развешанных по музейному принципу. У любой выставки, как и любого произведения, есть идея, которую мы пытаемся донести, и это как раз то, ради чего мы эту выставку и делаем. Непонимание или недопонимание может возникнуть лишь в том случае, когда выставка просто не реализовала ту самую идею, о которой мечтала. Куратор либо делал выставку для себя и своей близкой аудитории, либо просто был не способен к её реализации. Как результат, зритель остался в заложниках ожиданий с купленным билетом на выставку в руках и с чувством, что он потратил зря время, а иногда с более горестными ощущениями. Я не очень согласна с какими-то жесткими градациями на не современное и современное искусство, особенно, когда идет речь о ярко выраженном недопонимании последнего. Я не могу вспомнить период в своем детстве, когда все понимали то искусство, которое показывала Третьяковская Галерея в своих основных залах или всеми любимый Пушкинский музей. К тому же, в то время музеи не так открыто шли к своим посетителям в области их обучения, но сегодня всё, что происходит вокруг музейного пространства, - это колоссальный позитивный этап в московской жизни. Искусство даже не идет, а бежит к московскому посетителю, неся ему то, о чем не скажут и не напишут, пытаясь быть честным и актуальным. Художник становится востребованным, его идеи и высказывания и есть тот строительный материал, который куратор несет открытому к нему посетителю. Именно куратор должен сделать посещение выставки гармоничным, а художника я бы оставила в покое и дала ему возможность делать то, что он не делать не может, иначе искусство исчезнет, и останутся только красивые и веселые картинки, хоть и всем понятные, но никому не нужные.
Аристарх Чернышев и Алексей Шульгин, инсталляция «Большой говорящий крест»
Анатолий Осмоловский, лауреат «Премии Кандинского» 2007 года в номинации «Художник года», один из самых ярких представителей Московского акционизма, ректор Московского института современного искусства «База
»
Современное искусство, как и все изобразительное искусство, отличается от всех других видов, таких как литература, театр, музыка и кинематограф, тем, что оно имеет отношение к созданию уникальных предметов. Это дает ему большую независимость от публики. Чтобы художник жил и работал, ему необходимо иметь одного или трех богатых поклонников, которые будут покупать его произведения искусства и давать ему возможность работать. Независимость от публики и является основной причиной того, что современное искусство наиболее экспериментальное из всех других видов, которые существуют в данный момент. Естественно, что эксперимент и создание необычных объектов влечет за собой создание сложного научного языка для их описания. Многие зрители, сталкиваясь с непонятными объектами современного искусства, надеются получить разъяснения в различных текстах, которые также оказываются «герметично закрыты» для понимания. Современное искусство - очень строгая дисциплина, здесь невозможно заниматься, как говорится, «что хочешь, то и делаешь». В современном искусстве, как в науке, физике или математике, есть определенные алгоритмы решения, но в искусстве свобода и пространство решений больше. Если люди хотят в этом разобраться, они могут. Я считаю, что для этого потребуется около двух лет. Во-первых, необходимо аналитическое понимание истории искусства, а, во-вторых, - насмотренность. Не существует сильного различия между современным искусством и классическим. Это взаимосвязанные вещи - современное искусство появилось из классического и является его составной частью. Поэтому насмотренность очень важна именно в классическом искусстве. Надо хорошо знать классическое искусство, понимать принципы его развития и исторической трансформации. В искусстве очень высокий процент доходности, если инвестировать в перспективных художников. Их работы поначалу могут стоить дёшево, но через 10 лет, они могут стоить уже в 1000 или в 10 000 раз дороже. «Закрытость» и «непонятность» выполняют очень важную роль отсеивания различных спекулянтов, людей, которые хотят заработать легкие деньги на искусстве.
Инь Сючжэнь, инсталляция Температура
Константин Гроусс, художественный руководитель, директор международного культурного проекта «Арт-Резиденция» и проекта
ZERO
Dance
Gallery
Мне бы хотелось ответить так: зритель бежит в библиотеку или к своему учителю с вопросом «Что это было?» Однако бегут не все. Личный опыт и культурный багаж определяют реакцию на непонимание. Понять возможно всё и всех - от художника зависит, сможет ли он возбудить это «Хочу понять» в сознании аудитории от созвучия культурных кодов. Искусство - это язык художника, поэтому не Что и Как, а Кто определяет мощь медиума, которым художник является, соединяя различные области знания. Зритель отличается от зрителя по остроте зрения и слуха, совокупности жизненного опыта и настроения в моменте. Многие попытки прогнозировать однозначную реакцию зрителя терпели фиаско даже у самых безупречных художников. Как в области визуального искусства, так и в областях театра, танца, музыки. Поэтому реакция на искусство зависит от реакции на медиум (совокупный культурный код художника и его произведения. - Прим. Гроусса.), в том числе на личность самого художника, который в искусстве, особенно современном, важнее своего языка. Лучшей реакцией, на мой взгляд, была бы попытка зрителя передать послание художника своими словами. Поэтому утверждение «А я тоже так смогу!» считаю вполне достойным следствием непонимания, ибо возбуждает встречный вопрос внутри - «А смогу ли?»
Российский павильон XIII Венецианской биеннале
В центре нашего внимания текст выдающегося советского и российского писателя Виктора Петровича Астафьев, в котором описана нравственная проблема пренебрежительного отношения к искусству, являющаяся одной из основных трагедий современного общества.
Актуальность этой проблемы очень важна, потому что ценности современного общества по-настоящему пугают. Неосознанность, спешка, круговорот личных переживаний и ежедневная погоня за чем-то более ценным превратили большинство из нас в общество «слепых» людей. А ведь действительно, когда в последний раз вы были на театральной постановке, симфоническом концерте или балете? Быть может, возвращаясь домой с работы вы остановились на каком-нибудь приятном уличном концерте и тем самым приподняли себе настроение? Каждый ли из нас смог бы ответить на эти вопросы положительно? Думаю, что ответ очевиден.
Позиция автора ясна: молодые люди потеряли связь с искусством и превратились в эгоистов. Так, на примере симфонического концерта в Ессентуках Виктор Петрович повествует: «…уже с середины первого отделения концерта слушатели, набившиеся в зал на музыкальное мероприятие только потому, что оно бесплатное, начали покидать зал.
Да кабы просто так они его покидали, молча, осторожно-нет, с возмущениями, выкриками, бранью покидали, будто обманули их в лучших вожделениях и мечтах.». При прочтении данного отрывка я почувствовала чувство стыда и неловкости за каждого, кто позволил себе так вызывающе уйти.
Я понимаю и разделяю позицию автора, ведь у каждого из нас есть свое хобби, работа и мы относимся к этому кропотливо и с любовью. Кому бы стало не обидно от такого отношения к труду, в который вложено столько усилий и души. Да, классическая музыка понятна не всем, это часть элитарной культуры и для нее требуется определенная степень интеллектуальной подготовки. Но ведь нельзя забывать и о воспитании, уважении и всего, что должно было вовремя остановить этих зрителей.
Актуальность данной проблемы была очевидна и Антону Павловичу Чехову, который всегда был против обывателей жизни, которые хотят уединиться от всего мира и ничем не интересуются. С помощью героев произведений «Человек в футляре» и «Крыжовник» Беликова и Гималайского автор показывает нам как скучен и пуст человек не интересующийся красотой окружающего мира, всеми его прелестями, созданными человеком и природой.
Моя мама рассказывала мне, что в младенчестве я засыпала только под классическую музыку, а в первом классе впервые побывала на концерте в филармонии и была так полна энтузиазма, что на следующий же день меня записали в фортепианный кружок. Там я проучилась до восьмого класса, а сейчас часто музицирую и слушаю произведения классиков. Возможно, это делает меня старомодной, но для меня искусство, будь то музыка, архитектура или живопись-это в первую очередь духовная пища, в которой, при внимательном рассмотрении, можно увидеть отражение автора или, при особой удаче, себя…
Таким образом, нельзя терять в себе эту тонкую нить, которая спасет от многих невзгод. Я думаю, что любая душевная организация-это тонкая материя, которая имеет свои слабые стороны, именно поэтому мы должны хранить в себе такие понятия как бережливость, уважение к чужому труду и готовность созерцать и созидать. Только развиваясь и духовно возвышаясь мы можем считать себя полноценными личностями.
Обновлено: 2017-03-18
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Прочитав книгу, рассмотрев картину, прослушав музыку, человек часто остаётся в недоумении. «Ничего не понятно!» - разочарованно восклицает читатель, зритель или слушатель. Впрочем, пытался ли он постичь замысел автора или ожидал, что в произведении искусства всё должно быть чётко и ясно? Здесь мы сталкиваемся с проблемой понимания искусства, которой и посвящён текст…
Следует также обратить внимание на языковые средства , которые могут быть использованы во вступительной части сочинения.
1. Вопросно-ответное единство. Специалисты по риторике советуют вносить элементы диалога в публичное выступление. Диалогичность не помешает и в сочинении, позволит сделать выступление более энергичным. Например:
Что такое красота? Наверное, это одно из самых загадочных понятий в истории культуры. Над этой загадкой бились многие поколения людей. Художники, скульпторы, поэты стремились постичь тайну красоты, гармонии. О том, что такое красота и какова её роль в жизни человека, заставляет задуматься текст В. Сухомлинского.
2. Цепочка вопросительных предложений. Несколько вопросительных предложений в начале сочинения призваны зафиксировать внимание на ключевых понятиях исходного текста, выделить главное в нём.
Что такое талант? Как должен жить человек, чтобы не растратить свой дар? Такие вопросы невольно возникают после чтения текста Ю. Башмета.
3. Назывное предложение (именительный темы).
Назывное предложение в зачине также должно содержать ключевое понятие или имя человека, о котором рассказывается в исходном тексте.
Марина Цветаева. Это имя дорого каждому, кто ценит настоящую поэзию. Мне кажется, трудно найти человека, которого стихи Цветаевой оставили бы равнодушным. Литературовед Евгений Борисович Тагер – один из тех, кому посчастливилось знать Марину Ивановну лично. В своих воспоминаниях он стремится раскрыть внутренний мир этого удивительного поэта.
4. Риторический вопрос. Далеко не любое вопросительное предложение представляет собой риторический вопрос. Риторический вопрос – это вопросительное по форме и утвердительное по смыслу предложение.
Кто же из нас не слышал о том, что в споре рождается истина? Вы наверняка сталкивались с заядлыми спорщиками, которые готовы спорить до хрипоты из-за любой мелочи. Конечно, есть различные способы ведения спора, которые рассматривает в своём тексте Л. Павлова.
5. Риторическое восклицание выражает эмоции пишущего: радость, удивление, восхищение… привлекает внимание к предмету речи.
Как прекрасен русский язык! Как много в нём слов, способных выразить самую глубокую мысль или любой оттенок чувства! Почему же порой, когда человек берёт лист бумаги или садится к компьютеру, в его голове возникают только скучные, шаблонные фразы? В чём причина появления штампов в нашей речи? Эта проблема волнует каждого, кто по-настоящему требовательно относится к самому себе, к своей речевой культуре.
ПОМНИТЕ , что не бывает «универсальных» вступлений, которые подходят к любому тексту. Как правило, шаблонный зачин плохо смотрится на фоне следующей за ним основной частью.
Чем закончить?
Как правило, заключение пишется в тот момент, когда времени до конца экзамена осталось немного. Часто пишущий начинает нервничать, опасаясь, что не успеет переписать текст начисто, и обрывает сочинение на полуслове. Конечно, такая работа ущербна с точки зрения композиционной целостности, а значит, не получит максимального балла по этому критерию.
Основное требование к заключительной части сочинения может быть сформулировано так: заключение должно быть таким, чтобы читатель понял, что самое главное уже сказано и говорить больше не о чем.
Итак, какой может быть заключительная часть сочинения?
1. Резюмирование , повторение в обобщённой форме основной идеи текста, позиции автора. Это самый распространённый вид заключения: вернитесь к основной мысли автора, выразив её своими словами, чтобы не было впечатления простого повторения одного и того же.
…Таким образом, А. Лиханов поднимает проблему, важную для каждого из нас, призывает сохранять детство в душе, не оставлять в прошлом радостное, по-детски непосредственное восприятие жизни. А ведь окружающий мир поистине прекрасен. Просто, взрослея, люди часто забывают об этом.