В литературе Х1Х века рядом с сугубо литературными жанрами в системе жанров оказывается сказка. Ее авторы - Пушкин, Жуковский, Ершов, Погорельский, Гаршин и другие писатели Х1Х века.
Сосуществование народной и литературной сказки - процесс продолжающийся, сопутствующий всему литературному развитию. Что такое литературная сказка? Ответ, казалось бы, очевиден, его подсказывает жанровое наименование, он подкреплен читательским опытом, согласно которому литературная сказка - это в принципе то же самое, что фольклорная сказка, но в отличие от народной, литературная сказка создана писателем и поэтому несет на себе печать неповторимой, творческой индивидуальности автора.
Современные исследования показали, что далеко не каждое обращение к народной сказке влечет за собой возникновение сказки литературной. Вряд ли можно видеть жанр литературной сказки там, где имеет место лишь обработка народной сказки, сюжет, образ и стиль которой рстались без изменений (В.П. Аникин).
В.П. Аникин считает, что о новом жанре, являющемся принадлежностью иной, нефольклорной художественной системы, можно говорить лишь в том случае, если писатель сочинил новое произведение, похожее на народную сказку лишь в своей основе. Оставаясь сказкой, литературное произведение может иметь весьма приблизительную и опосредованную связь с народнопоэтической традицией. Но, несмотря на тенденцию к самостоятельному развитию, литературная сказка все же немыслима в полном отрыве от народной.
Общность с фольклором стала одним из основных жанровых признаков, полная ее утрата неизменно ведет к трансформации жанра.
Литературная сказка - один из немногих жанров, законы которого не требуют от писателя создания абсолютно нового сюжета. Более того, писатель не волен полностью освободиться от народных сказочных традиций. Жанровое своеобразие литературной сказки состоит в постоянной ориентации на «чужое слово». Эта ориентация касается не только и не столько сюжета, но и композиции, стиля, фантастики и т.д.
Высокий подъем сказочного жанра прослеживается в русской литературе в 1830-40-е годы. Был он связан как с принципами романтической культуры, так и с особенностями литературной ситуации этого периода.
Одним из первых к этому жанру обращается В.А. Жуковский. В одном из писем он писал: «Мне хочется собрать несколько сказок, больших и малых, народных, но не одних русских, чтобы после их выдать, посвятив … детям». Вместе с этим письмом он прислал «Сказку об Иване-царевиче и Сером волке».
К жанру сказки поэт обращался дважды. Первый раз это было летом 1831 года в Царском Селе, когда на даче там жил и Пушкин. Частые встречи и теплые беседы вдохновляли поэтов и вызывали между ними поэтическое состязание. А.С. Пушкин написал в то лето «Сказку о царе Салтане», В.А. Жуковский - «Сказку о царе Берендее», «Спящую царевну» и «Войнумышей и лягушек».
«Сказка о царе Берендее». Название своей первой сказке поэт дал в духе древнерусских заглавий: «Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея бессмертного и о премудрости Марьи-царевны, Кощеевой дочери».
Жуковский сохранил народный сюжет. Он широко пользовался народным языком, характерными для него словами и оборотами, типичными сказочными выражениями (до колен борода, студеная вода, авось, ан нет и т.д.). В то же время он отказался от некоторых приемов народной сказки. Исходя из эстетики романтизма и из своих взглядов на детскую литературу, Жуковский стремился облагородить сказку, пропитать ее светлыми чувствами.
Сказка «Спящая царевна» , (1831 г.) создана на основе переведенной Жуковским сказки братьев Гримм. Сказка эта не менее народна, чем предыдущая, хотя здесь меньше фольклорных элементов. Но народность ее лежит не на поверхности и выражается не внешними атрибутами, пословицами и поговорками (хотя их здесь немало), а отражается во всем строе произведения. Иностранный сюжет поэт обогатил детялями русского быта. Наряду с занимательным сюжетом сказка увлекает читателей звучными, плавными стихами, яркими картинами, изящным легким литературным языком.
Сказка «Война мышей и лягушек» , созданная летом 1831 года, является пародией на эпические поэмы. Жуковский создал сатирическую сказку, в которой хотел высмеять литературные распри своего времени. Детям недоступен скрытый смысл произведения, они воспринимают ее как смешную сказку.
Интерес к народному творчеству у А.С. Пушкина возник с раннего детства. На всю жизнь запали в его душу сказки, услышанные еще в колыбели. В 20-е годы, живя в Михайловском, он собирал и изучал фольклор.
К народным сюжетам он обратился в 30-е годы, когда разгорелись споры о русском национальном характере, об отношении к народному творчеству.
«Сказка о попе и его работнике Балде» (1830), «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях», «Сказка о рыбаке и рыбке» написаны в 1833 г. в Болдине. Над «Сказкой о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидрне и о прекрасной царевне Лебеди» поэт работал в Царском Селе в 1831 г. Последняя из них - «Сказка о золотом петушке» - написана в 1834 г.
Основой сюжета «Сказки о царе Салтане» послужила русская народная сказка, записанная в конце 1824 г. в Михайловском со слов Арины Родионовны. Пушкин так переработал народный сюжет, что оставил лишь главные звенья, наделил сказку более привлекательными героями и близкими к жизни деталями.
Источником «Сказки о рыбаке и рыбке» исследователи признают сюжет из сборника братьев Гримм. Однако похожие сюжеты встречаются и в русском фольклоре.
«Сказка о попе и его работнике Балде» при жизни Пушкина не печаталась. Первым ее слушателем был Гоголь, который пришел от нее в восторг, назвал ее совершенно русской сказкой и прелестью невообразимой. Она создаана на основе сюжета народной сказки, услышанной в селе Михайловском
«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» создана на основе русской сказки, записанной в Михайловском. Пушкин мог также использовать русскую сказку «Волшебное зеркальце».
Наконец, «Сказка о золотом петушке», впервые напечатанная в 1935 году, опирается на сюжет американского писателя Вашингтона Ирвинга.
Ближайшим преемником А.С. Пушкина в создании литературной сказки в стихотворной форме, сказки в народном стиле явился Петр Павлович Ершов (1815-1869). Ершова часто называют «человеком одной книги»: так велика была слава его «Конька-горбунка», заслонившая все написанное этим талантливым человеком. Достоянием детского чтения стало главное произведение Ершова - сказка «Конек-горбунок», со временем вошедшая в золотой фонд литературы для детей.
Начало 1830-х годов было временем всеобщего увлечения сказкой. На этой волне всколыхнулись художественные впечатления Ершова. В начале 1834 года он представляет на суд Плетнева, читавшего курс русской словесности, сказку «Конек-горбунок». Сказка была прочитана и разобрана Плетневым в университетской аудитории. Это был первый литературный успех девятнадцатилетнего студента. Когда сказка была напечатана, имя Ершова стало известно всей читающей России. В его судьбе принял участие А.С. Пушкин, познакомившийся со сказкой еще в рукописи. Он одобрил первое произведение молодого талантливого поэта: «Теперь этот род сочинений мне можно оставить. Пушкин считал, что «Конька-горбунка» надо издать с картинками, по возможно низкой цене, в огромном количестве экземпляров - для распространения по всей России. Ершов, окрыленный успехом мечтал о создании большой сказочной поэмы, об организации экспедиции по России. Но этим планам не суждено было осуществиться. После окончания университета он возвращается в Тобольск и всю жизнь занимается педагогической деятельностью - сначала рядовым учителем, затем директором гимназии.
«Конек-горбунок» достойно продолжил традицию литературной поэтической сказки, прежде всего пушкинской, и в то же время это было новое слово в истории поэтической словесности. Необычайным было смелое погружение в стихию простонародной, «мужицкой» сказки. Сложно назвать какую-либо одну конкретную сказку, идентичную сказке «Конек-горбунок». Ершов соединил в своем произведении ряд образов, мотивов, сюжетных ходов известных народных сказок. Незадолго до смерти, размышляя о феномене «Конька-горбунка», автор сказал: «Вся моя заслуга тут, что мне удалось попасть в народную жилку. Зазвенела родная - и русское сердце отозвалось…» Народ принял творение Ершова как свое.
Еще одна особенность этой замечательной сказки - тесное переплетение фантастического, чудесного с реалиями народной жизни.
В традициях народной сказки - образ главного героя - Ивана. Как правило, в волшебных сказках исполнителем трудных заданий с помощью чудесного помощника выступает сильный богатырь. У Ершова эту роль выполняет Иван-дурак.
Герой Ершова воплощает все типичные свойства сказочных «дурачков»: нескладный, неряшливый, любящий поспать.
Успех «Конька-горбунка» у читателей был так велик, что вызвал массу подражаний. С конца 1860 года до начала нового века вышло более 60 изданий, написанных на основе сказки Ершова.
Антоний Погорельский (1787-1836). Писатели-романтики открыли для «высокой» литературы жанр сказки. Параллельно с этим в эпоху романтизма произошло открытие детства как уникального, неповторимого мира, глубина и ценность которого притягивает взрослых.
Антоний Погорельский - псевдоним Алексея Алексеевича Перовского, побочного сына знатного екатерининского вельможи Разумовского.
Псевдоним «Антоний Погорельский» связан с названием имения писателя Погорельцы в Черниговской губернии и именем святого Антония Печерского, удалившегося когда-то от мира в Чернигов. Для его произведений характерно соединение таинственного, мистического с реалистическим изображением быта, нравов российской жизни. Живая, остроумная, ироничная манера повествования делает привлекательными его произведения.
«Черная курица» (1828) имеет подзаголовок «Волшебная повесть для детей». В ней две линии повествования - реальная и сказочно-фантастическая. Их причудливое сочетание определяет сюжет, стиль, образность произведения. Погорельский написал повесть для своего десятилетнего племянника. Алешей он называет главного героя. Но в ней ощутимы отголоски не только детства Алеши, но и самого автора (тоже Алексея). В детстве он на короткое время был помещен в закрытый пансион, страдал от разлуки с домом, бежал из него, сломал ногу. Высокий деревянный забор, огораживающий пансионный двор, жизненное пространство его воспитанников - это не только реалистическая подробность в «Черной курице», но и символический знак «памяти детства» автора.
Все описания яркие, выразительные, даны с учетом детского восприятия. Ребенку важна в общей картине деталь, подробность. Оказавшись в царстве подземных жителей, «Алеша со вниманием стал рассматривать залу, которая очень богато была убрана. Ему показалось, что стены сделаны из мрамора, какой он видел в минеральном кабинете пансиона. Панели и двери были из чистого золота. В конце залы, под зеленым балдахином, на возвышенном месте стояли кресла из золота. Алеша любовался этим убранством, но странным показалось ему, что все было в самом маленьком виде, как будто для небольших кукол».
Реалистические предметы, бытовые подробности в сказочных эпизодах (крошечные зажженные свечи в серебряных шандалах, кивающие головой фарфоровые китайские куклы, двадцать маленьких рыцарей в золотых латах с пунцовыми перьями на шляпах) сближают два плана повествования, делают естественным переход Алеши из реального мира в волшебно-фантастический.
Развитое воображение, способность мечтать, фантазировать составляют богатство личности растущего человека. Поэтому так обаятелен герой повести. Это первый живой, несхематичный образ ребенка, мальчика в детской литературе.
Все произошедшее с героем заставляет читателя задуматься о многих серьезных вопросах. Как относиться к успеху? Как не возгордиться от неожиданной большой удачи? Что может случиться, если не прислушаться к голосу совести? Что такое верность слову? Легко ли преодолеть в себе дурное? Ведь «пороки обыкновенно входят в дверь, а выходят в щелочку». Комплекс нравственных проблем ставит автор, не снисходя ни к возрасту героя, ни к возрасту читателя. Детская жизнь не игрушечный вариант взрослой: все в жизни происходит единожды и всерьез.
Органичное сочетание гуманной педагогической идеи, проникновенного она повествования, художественно выразительной формы, занимательности для читателя делает повесть Погорельского классическим произведением детской литературы, равных которому найдется немного в истории не только отечественной, но и зарубежной литературы.
А.Н. Островский «Снегурочка». Литературная сказка в Х1Х веке может развиваться, следуя по пути смены родовой принадлежности, и тогда появляется пьеса-сказка. И здесь нельзя не остановиться на весенней сказке (как её назвал сам автор) - «Снегурочка», принадлежащей перу А.Н. Островского. (1873)
Обращение Островского к фольклорному материалу отнюдь не случайно, а даже закономерно. Кому же, как не ему, автору с органически присущим качеством, которое именуют в русской литературе народностью, создавать новые жанры на стыке двух одинаково родных ему явлений. Не последнюю роль в данном случае, конечно сыграла и Швейцария Островского. Как известно, для Островского Щелыково (имение в Костромской губернии) - это не просто место для отдыха, но и творческая лаборатория, а также творческая кладовая с неистощимыми запасами. Именно здесь им написаны многие его знаменитые произведения. Именно здесь в 1867 году драматург задумал свою «Снегурочку». Живя в Щелыкове, Островский внимательно приглядывался к нравам и обычаям крестьян, слушая и записывая их песни, старые и новые. Островский помнил все праздники местного населения и был их постоянным зрителем. Многие песенно-обрядовые и хороводные мотивы устно-народной поэзии слышанные и записанные драматургом в Щелыкове, в творчески переработанном виде вошли в «Снегурочку».
Также свою лепту в историю создания сказки-пьесы «Снегурочка» внесла и няня Островского. Возможно, именно от нее он услышал впервые сказку о том, как бездетная крестьянская чета - Иван да Марья - решили вылепить из снега девочку-снегурочку, как Снегурочка эта ожила, выросла и приобрела облик тринадцатилетней девушки, как пошла она в лес гулять с подружками, как они стали прыгать через костер, а когда она прыгнула - растаяла, и впоследствии взяла ее за основу для своего произведения.
Как обходится Островский с народной сказкой? Главное, что он делает - это расширяет сюжет своей сказки-пьесы.
Еще одна особенность сказки особенность сказки Островского состоит в том, что он вводит в свой рассказ не только персонажей людей, но и зверей, птиц, лешего, Весну - Красну в образе молодой женщины, Мороза в образе лютого старика. Явления природы и жители потустороннего мира у Островского персонифицированы.
Находим мы в сказке Островского и мотивы бездетной пары, но у него он получает иное звучание, иную окраску нежели в сказке народной. Бобыль и Бобылиха - бедная семейная крестьянская пара, не имеющая детей. Бобыль и Бобылиха берут к себе Снегурочку из корыстных побуждений, Таков вариант Островского в сказке-пьесе взаимоотношений приемных родителей и Снегурочки.
Также Островский в своем произведении ведущую роль отводит взаимоотношениям между парнями и девушками: Мизгирь, Лель, Купава и Снегурочка и др. В произведении Островского они достаточно сложны. Здесь и ревность, и страх, и зависть, и предательство. Сюжет авторской сказки гораздо более сложный, нежели линейный сюжет сказки народной.
Так же, как и в народной сказке, у Островского Снегурочка гибнет - тает, но причина ее гибели на первый взгляд иная. У Островского Снегурочка внешне тает под лучами весеннего солнца, внутренне же ее испепеляет пламя страсти, оно сжигает ее изнутри. В народной сказке через костер Снегурочка, например, прыгает через костер и тает, т.е. можно все-таки провести некий ассоциативный род объединяющий финал сказки народной с финалом сказки авторской.
Чаще всего сказка народная имеет счастливый финал. У Островского же несмотря на «жизнеутверждающую речь Царя Берендея:
Снегурочки печальная кончина
И страшная погибель Мизгиря
Тревожить нас не могут; Солнце знает,
Кого карать и миловать. Свершился
Правдивый суд! Мороза порождения -
Холодная Снегурочка погибла.
Таким образом, Островский не утрачивает связи с первоисточником своего произведения сказки-пьесы «Снегурочка», но в то же время привносит в хорошо известный всем сюжет много своего, что и делает народную сказку авторской. В сравнении с народной сказкой, которая по своей природе статична, лишена интриги, острого конфликта, сказка-пьеса Островского А.Н. «Снегурочка» необычайно динамична, она полна напряжения, противодействия, события в ней развиваются более интенсивно и имеют концентрированный характер и ярко выраженную эмоциональную окраску.
Островский поднимает в своем произведении острые проблемы, рассматривает непростые человеческие взаимоотношения, и возникающие в процессе общения конфликты. Он рисует в своей сказке-пьесе сложные, раздираемые противоречиями натуры.
Все реалии, свойственные славянской мифологии и обнаруженные в тексте произведения, как то обряды, либо персонажи творчески осмыслены Островским и переработаны. Использование мифологических мотивов в сказке-пьесе помогает Островскому в полной мере воссоздать языческую картину мира, показать особенности жизни, верований древних славян.
Устное народное творчество также является неистощимой кладовой для А.Н. Островского. Он не просто использует фольклорные мотивы в своем произведении, он придает им иное самобытное звучание. Синтез фантастики и реальности одна из ведущих особенностей авторского стиля в сказке-пьесе А.Н. Островского «Снегурочка».
Традиционно сказку-пьесу А.Н. Островского «Снегурочка» принято считать песнью о великой всепоглощающей силе любви, произведением жизнеутверждающего характера.
Однако анализ пьесы-сказки приводит к мысли, что в «Снегурочке» драматург показывает нам всепоглощающую, сметающую все на своем пути стихийную силу страсти, и это, безусловно, вписывается в его художественный метод, и не противоречит его мировоззрению.
Островский пытается отыскать свой идеал в особенностях народной жизни и, как отмечает М.М. Дунаев, не устоял однажды перед поэтизацией языческой природной стихии, какая почудилась ему истиною именно народного бытия - в драме «Снегурочка».
Герои Островского испытывают по ходу действия пьесы чувства, типичные для языческого мировосприятия: страсть, обиду, жажду мщения, муки ревности. Автор показывает нам и последствия воздействия страсти: гибель Снегурочки, самоубийство Мизгиря. Что характерно, эти события воспринимаются берендеями как что-то обычное, закономерное, как жертва Яриле. Следовательно, мы можем сказать, что герои сказки-пьесы А.Н. Островского являются типичными для языческой картины мира.
А где же счастливое Берендево царство, воспетое Островским? И счастливое ли оно? Почему же в столь благостном царстве погибают лучшие -, в его понимании, Снегурочка и Мизгирь? В этой связи, он обращается к истолкованию слова «берендей» («берендейка») в знаменитом «Толковом словаре» В.И. Даля «Берендейка - бабушка, игрушка, бирюлька, точенная или резанная штучка, балаболка … Берендей то, берендейки строгать - заниматься пустяками, игрушками» (63; 12)
Такое объяснение представляется исключительно важным. Не хотел ли автор сказки о Снегурочке внести в свой замысел некий вторичный смысл, оставшийся непонятным для читателей и зрителей? С одной стороны, перед нами, действительно, мир «светлого» царства, торжество добра, красоты, справедливости. А с другой - нечто кукольное, игрушечное.
План
Введение
Основная часть
1 Сказка первой половины 19 века.
2 Тематика литературных сказок.
3 Появление сказок В. А. Жуковского в литературе
4 Художественное своеобразие сказок В. А. Жуковского
5 История создания сказок.
6 Тематическое своеобразие сказок В. А. Жуковского
Заключение
Введение
В.Г.Белинский назвал В. А. Жуковского «литературным Коломбом Руси, открывшим ей Америку романтизма в поэзии».Говоря о его огромной заслуге перед русской литературой, Белинский отмечал, что «Жуковский внёс романтический элемент в русскую поэзию: вот его великое дело, его великий подвиг, который так несправедливо нашими Аристархами был приписываем Пушкину».
Знаменательным явлением в русской литературе были и сказки Василия Андреевича Жуковского.Нельзя не отметить их поэтического совершенства. Многие сказки были написаны в стихотворном переложении прозаических сказок, таких как «Кот в сапогах», «Тюльпанное дерево». Жуковский обрабатывал их в гекзаметре – стихотворном размере, широко бытовавшем в древнегреческой эпической поэзии.
Мы знаем, многие писатели создавали свои произведения, опираясь на фольклор и духовную литературу. Это неслучайно: именно фольклор стал источником для многих писателей, в том числе и для Василия Андреевича. В сказках, написанных Жуковским, ощутимо стремление «облагородить» фольклор, совершить изящную литературную обработку его. Высоко оценивая интерпретацию сказок, Плетнёв писал Жуковскому: «Видно, что сказка идёт не из избы мужицкой, а из барского дома».
В данной работе мне бы хотелось обратиться к многообразной тематике сказок, к художественному своеобразию.
Сказка первой половины 19 века
Сказка может быть созданием
Высоким, когда служит аллегорическою
Одеждою, облекающею высокую духовную
Истину, когда обнаруживает ощутительно
И видимо даже простолюдину дело,
Доступное только мудрецу.
Н.В. Гоголь
Сказка - один из самых популярных видов эпического народного творчества. На протяжении многих веков она жила в устном исполнении, передавалась из поколения в поколение, поражая внимание слушателей поэтичностью фантастического мира, живущего по своим сказочным законам. Возникнув в глубокой древности, сказка в процессе бытования теряла одни черты и приобретала другие, включала в себя новые мотивы и образы. Но всегда неизменным оставались народные мечты, представления о добре, правде, социальной справедливости, воплощенные в сказках. Здесь добро обязательно торжествует над злом, жестоко наказывается коварство, насилие и измена, отличаются людские пороки и недостатки. Это и явилось и причиной того, что сказка стала любимым чтением у всех народов.
Первые публикации русских народных сказок относятся к 18 столетию. В начале 19 века народная сказка привлекает внимание русских писателей. В. А. Жуковский обращается с просьбой к своим друзьям записать для него сказки; находясь в ссылке в Михайловском, А. С. Пушкин с восхищением слушает и записывает сказки, рассказанные няней Ариной Родионовной; известный учёный-филолог и писатель В. Д. Даль, публиковавший свои произведения под псевдонимом Казак Луганский, старательно собирает и перерабатывает народные сказки, а в 1832 году выпускает их отдельным сборником. Под впечатлением только что появившихся сказок А. С. Пушкина обращается к изучению народных сказок.
Тематика литературных сказок
В чём же причина столь повышенного и устойчивого интереса русских писателей первой половины 19 века к народной сказке?
Одним из важнейших событий в истории России начала 19 века была Отечественная война 1812 года, в которой русский народ одержал внушительную победу над Наполеоном. Простые крестьяне, одетые в солдатские шинели, вместе с лучшими представителями дворянской интеллигенции проявили героизм и мужество в борьбе с захватчиками, защитили от врага родную землю. Освободительная война всколыхнула патриотические чувства русской нации, пробудила национальное самосознание, породила пристальный интерес передовой части русского общества к народу-победителю, к его жизни, быту, нравам, обычаям, творчеству.
Поиски истоков народного героизма, мужества, патриотизма гуманизма заставили писателей обратиться к изучению мировоззрения, нравственных и эстетических ценностей народа.Складывавшиеся веками народные представления о жизни лучше всего отразились в произведениях, созданных самим народом – в устном народном творчестве: в легендах, преданиях, сказках, былинах, песнях. В этом и заключается главная причина обращения русских писателей к фольклоу, в том числе и к народной сказке.
Кроме того, прогрессивная часть русской интеллигенции активно выступает в это время за создание самобытной найиональной литературы. По её мнению, литература должна отражать дух нации, обратиться к национальным основам, и прежде всего к народному творчеству.
При всей вымышленности сюжета и фантастичности повествования сказка выражала активное отношение к жизни, утверждала торжество добра и справедливости, победу героя над невзгодами. Сказочный вымысел всегда подчинён идее произведения, «морали», которые прямо обращены к действительности. Да и сами явления реальной жизни отражались в народных сказках. «Если во всех этих преданиях,- писал Н. А. Добролюбов в статье «О степени участия народности в развитии русской литературы», - и есть что-нибудь достойное нашего внимания, то именно те части их, в которых отразилась живая действительность».
Одним из первых русских писателей обратился к жанру сказки А. С. Пушкин.
Появление сказок В. А. Жуковского в литературе
Под влиянием А. С. Пушкина к жанру литературной сказки обратился его друг поэт Василий Андреевич Жуковский.
О таланте, о стихах В. А. Жуковского Пушкин сказал ярче и точнее всех:
Его стихов пленительная сладость
Пройдёт веков завистливую даль…
По крайней мере, вот уже два века его произведения ж и в у т, а не только изучаются историками литературы. Почти каждый год выходят книги Жуковского – и не лежат на прилавках магазинов мертвым грузом.
Василий Андреевич считается основоположником русского романтизма, который, надо сказать, был вполне оригинальным явлением, выросшим на своих найиональных корнях. В эллегиях и балладах Жуковского впервые с необычайной искренностью открылся читателю внутренний мир, оттенки душевных движений поэта.До него, пожалуй, не было в русской поэзии такого музыкального стиха, такого певучего, богатого нюансами и полутонами.Наряду с Батюшковым Жуковский фактически создал нашу лирику. Не менее талантливы и сказки Василия Андреевича.
Художественное своеобразие сказок В. А. Жуковского
Сказки Жуковского написаны на основе русских и западноевропейских народных сказок, в них действуют хорошо знакомые нам герои – царь Берендей, его сын Иван- царевич, Баба Яга, Серый Волк, Кот в сапогах. Сохраняя сюжетную близость с народными, сказки Жуковского во многом отличались от них авторским отношением к изображаемому, для которого характерны мягкая ирония и добродушная насмешка. Он по-доброму подсмеивается над царём Берендеем:
Жадно прильнул он губами к воде и струю ключевую
Начал тянуть, не заботясь о том, что в воде утонула его борода…
Честную выручив бороду, царь отряхнулся, как гоголь.
Всех придворных обрызгал, и все царю поклонились.
На дворе встречает он
Тьму людей, и каждый спит:
Тот как вкопанный сидит:
Тот не двигаясь идёт;
Тот стоит, раскрывши рот,
Сном пресекая разговор,
И вустах молчит с тех пор
Недоконченная речь….
В сказках Жуковского отразился добрый, гуманный и поэтичный взгляд на мир, присущий представителям простого народа. Здесь действуют те же идеальные герои, наделенные красотой, физическим и душевным совершенством, любовью к людям, доблестью и отвагой. Защищая справедливость, выполняя чьё-либо поручение, они действуют в сказочных обстоятельствах, попадают в «тридевятое царство, в тридесятое государство», неоценимую помощь оказывают им верные друзья – Серый Волк или Кот в сапогах, а также чудесные предметы: шапка-невидимка, скатерть-самобранка и волшебная дубинка.
Вера в конечную победу добра утверждается через поэтизацию светлого сказочного мира, исполненного красоты и чудес.Волшебство прекрасной Марьи-царевны помогает Ивану-царевичу самому освободиться от преследования Кощея Бессмертного и освободить своего отца, царя Берендея, от клятвенного обещания, хитростью вырванного у него Кощеем. Бескорыстная преданность и дружба Серого Волка, его способность творить чудеса не только оказали неоценимую услугу Ивану-царевичу в выполнении отцовского наказа – добыть Жар-птицу, но и воскресили юного витязя из мёртвых, помогли вернуть Елену Прекрасную и наказать коварного Кощея.
Добрый взгляд сказочника на мир отразился и в отрицательных персонажей, которых ждёт неминуемая расплата за преступления. В одних случаях обличённое зло великодушно прощается, в других – жестоко наказывается. Так, узнав о чудесном спасении жены и сына, царь Салтан милостиво прощает клеветниц. Напротив, справедливое возмездие ожидает злую мачеху («Тюльпанное дерево») и коварных братьев Ивана-царевича («Сказка о царе Берендее»). При этом следует иметь в виду, что и в народной и в литературной сказке возмездие не противоречит гуманной природе положительного сказочного героя. Наказание врага, клеветника, насильника, убийцы – это не проявление душевной жестокости, чёрствости, эгоистического чувства мести, а торжество правды.
Таким образом, чудесная выдумка, сказочная фантастика есть не что иное, как поэтическая условность, в которой раскрываются народные мечты, надежды, нравственные представления – всё то, что можно назвать светлым взглялом на мир,свойственным русскому национальному характеру.
Стихотворные сказки Жуковского во многом сохранили стилевые осбенности народных волшебных сказов. Поэт сознательно ориентировался на эпическую размеренность повествования, которая поддерживается обилием глагольных форм в сказочной фразе. Вот как Жуковский повествует о девах-уточках, за которыми Иван-царевич наблюдает на берегу озера:
Уточки плавают, плещутся в струйках, играют, ныряют.
Вот наконец, поиграв, поныряв, поплескавшись,подплыли
К берегу; двадцать девять из них, побежав с перевалкой
К белым сорочкам, оземь ударились, все обратились
В красных девиц, нарядились, порхнули и разом исчезли.
Сказочный мир Жуковского при всей своей фантастичности не порывал с окружающим миром. Черты реальной действительности заявляют о себе в прекрасных пейзажных зарисовках, исполненных обилия ярких красок и многообразных звуков:
…Уж едет
День он, другой и третий; в исходе четвёртого – солнце
Только успело зайти – подъезжает он к озеру; гладко
Озеро то, как стекло; вода наравне с берегами;
Всё в окрестности пусто; румяным вечерним сияньем
Воды покрытые гаснут, и в них отразился зелёный
Берег и частый тростник и всё как будто бы дремлет;
Воздух не веет; тростинка не тренется; шороха в струйках
Светлых не слышно….
Обращение В.А. Жуковского к народным сказкам открывало перед ним широкие возможности для изображения народных характеров. Сказочная форма, сказочные образы национальных героев позволяли писателю выразить социальные и нравственные идеалы народа. Следует иметь в виду, что литературная сказка возникла и развивалась в общем потоке русской литературы первой трети 19 века, литературы приемущественно романтичесской, которая боролась за национальную литературу. И в этом смысле литературная сказка отвечала прогрессивным требованиям, которые писатель предьявлял русской литературе – найти самобытные формы для выражения национального содержания.
В процессе развития литературы,утверждения в ней принципов реализма, видоизменяется и сама литературная сказка. Она сохраняет связь с фольклорными иаточниками и народным мировоззрением, но связи её с реальной действительностью становятся всё более прочными. Возникает литературная сказка, специально предназначенная для детей. В одних случаях сказка продолжала предшествующую традицию и представляла собой литературную обработку народной сказки. В других случаях писатель стремиться на современном бытовом и жизненном материале воспитывать в ребенке добрые чувства и высокие нрвственные принципы.
История создания сказок
Василий Андреевич Жуковский – талантливый русский поэт, современник и друг А.С.Пушкина.
Летом 1831 года Жуковский поселился в пригороде Петербурга в Царском Селе, где ежедневно встречался с Пушкиным, который в это время увлечённо работал над своими сказками. Увлеченность Пушкина передалась Жуковскому; между поэтами началось своего рода «состязание» в написании сказок. Об этом поэтическом соперничестве писал Н.В. Гоголь, часто бывавший в это время у Пушкина Жуковского в Царском Селе. «Почти каждый вечер собирались мы – Жуковский, Пушкин и я. О, ели бы ты знал, сколько прелесией вышло из-под пера сих мужей. У Пушкина…сказки русские народные – не то что «Руслан и Людмила», но совершенно русские….У Жуковского тоже русские народные сказки, одни гекзаметрами, другие прсто четырёхстопными стихами, и, чудное дело! Жуковского узнать нельзя. Кажется, появился новый обширный поэт, и уже чисто русский».
Победа в «состязании» оказалась на стороне Пушкина; великий поэт сумел вернее передать дух и стиль русских народных сказок. Однако это ни в коей мере не умаляет достоинств сказок Жуковского, которые были значительным явлением в русской литературе.
В этот период А.С. Пушкин написал «Сказку о царе Салтане», а В.А. Жуковский три сказки: «Сказку о царе Берендее», «Спящую царевну» и «Войну мышей и лягушек».
В 40-х годах 19 века Василий Андреевич Жуковский написал ещё несколько литературных сказок.
Тематическое своеобразие сказок В. А. Жуковского
Сказка о царе Берендее,
О сыне его Иване-царевиче,
О хитростях Кощея Бессмертного
И о премудрости Марьи-царевны,
Кощеевой дочери
Жукровскому передал Пушкин. Пушкинская запись В основу сюжета положена запись народной сказки, которую сделана в 1824 году со слов Арины Родионовны. Жуковский переложил стихами эту запись, обработал её в гекзаметре – стихотворном размере, широко бытовавшем в
древнегреческой эпической поэзии.
Спящая царевна
Источником сказки послужили литературные обработк и немецких и французских сказок («Шиповник» братьев Гримм и «Красавица, спящая в лесу» Ш.Перро). Жуковский объединил оба варианта этих сказок и переложил их стихотворным размером, очень близким стиху пушкинских сказок «О царе Салтане», «О мёртвой царевне», «О золотом петушке».
Война мышей и лягушек
Сказка создана по древнегреческой поэме « Батрахомиомания» («Война мышей и лягушек»), написсанной, вероятно, поэтом конца 6 – начала 5 века до н.э.Пигретом Карийским. Кроме того, Жуковский был знаком с поэмой немецкого писателя 16 века Г. Ролленхена «Лягушкомышатник» и её позднейшими литературными обработками. Жуковский иронически, а порой и сатирически показывает здесь современных ему литераторов. Кот Федот Мурлыка изобличал продажного писателя и доносчика Фаддея Булгарина. В премудрой крысе Онуфрии Жуковский изобразил самого себя, а в поэте мышиного царства Климе – Пушкина.
Мальчик-с-пальчик
Стихотворная сказка написана Жуковским в 40-х годах для своих маленьких детей.
Кот в сапогах
Эта сказка представляет собой стихотворное переложение сказки Ш. Перро «Дядюшкин кот, или Кот в сапогах». Жуковский местами развил лаконичный текст французского сказочника, првнёс в него черты юмора.
Тюльпанное дерево
«Тюльпанное дерево» является стихотворным переложением прозаической сказки из сборника братьев Гримм «О миндальном дереве».
Сказка о Иване- царевиче и Сером Волке
В основу сюжета этой сказки положено несколько русских народных сказок, а также ряд мотивов и образов, заимствованных из сказок других народов.
Заключение
Работая над темой «Художественное и тематическое своеобразие сказок В. А. Жуковского», я познакомилась со сказочным миром, при всей фантастичности которого автор не порывает с окружающим миром. В сказках отражается добрый, гуманный и поэтичный взгляд на мир, присущий представителям простого народа. Стихотворные сказки Жуковского во многом сохранили стилевые особенности народных волшебных сказов. Сказки Жуковского написаны на основе русских и западноеврпейских народных и авторских сказок. Я изучила тематическое многообразие сказок В. А. Жуковского.
Список используемой литературы
Грихин В. А. За горами, за долами… М;1989г
Карпов И. П. Старыгина Н. Н. Открытый урок по литературе М; 2001г
Калюжная Л. Иванов Г. Сто великих писателей М;2000г
Старобдуб К. литературнаа Москва М; 1997г
© ООО «Издательство АСТ»
* * *
Антоний Погорельский
Чёрная курица, или Подземные жители
Лет сорок тому назад , в С.-Петербурге на Васильевском острову, в Первой линии , жил-был содержатель мужского пансиона, который ещё и до сих пор, вероятно, у многих остался в свежей памяти, хотя дом, где пансион тот помещался, давно уже уступил место другому, нисколько не похожему на прежний. В то время Петербург наш уже славился в целой Европе своею красотою, хотя и далеко ещё не был таким, каков теперь. Тогда на проспектах Васильевского острова не было весёлых тенистых аллей: деревянные подмостки, часто из гнилых досок сколоченные, заступали место нынешних прекрасных тротуаров. Исаакиевский мост, узкий в то время и неровный, совсем иной представлял вид, нежели как теперь; да и самая площадь Исаакиевская вовсе не такова была. Тогда монумент Петра Великого от Исаакиевской церкви отделён был канавою; Адмиралтейство не было обсажено деревьями; манеж Конногвардейский не украшал площади прекрасным нынешним фасадом – одним словом, Петербург тогдашний не то был, что теперешний. Города перед людьми имеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятся красивее… Впрочем, не о том теперь идёт дело. В другой раз и при другом случае я, может быть, поговорю с вами пространнее о переменах, происшедших в Петербурге в течение моего века, – теперь же обратимся опять к пансиону, который лет сорок тому назад находился на Васильевском острову, в Первой линии.
Дом, которого теперь – как уже вам сказывал – вы не найдёте, был о двух этажах, крытый голландскими черепицами. Крыльцо, по которому в него входили, было деревянное и выдавалось на улицу… Из сеней довольно крутая лестница вела в верхнее жильё, состоявшее из восьми или девяти комнат, в которых с одной стороны жил содержатель пансиона, а с другой были классы. Дортуары, или спальные комнаты детей, находились в нижнем этаже, по правую сторону сеней, а по левую жили две старушки, голландки, из которой каждой было более ста лет и которые собственными глазами видали Петра Великого и даже с ним говаривали…
В числе тридцати или сорока детей, обучавшихся в том пансионе, находился один мальчик, по имени Алёша, которому тогда было не более девяти или десяти лет. Родители его, жившие далеко-далеко от Петербурга, года за два перед тем привезли его в столицу, отдали в пансион и возвратились домой, заплатив учителю условленную плату за несколько лет вперёд. Алёша был мальчик умненький, миленький, учился хорошо, и все его любили и ласкали. Однако, несмотря на то, ему часто скучно бывало в пансионе, а иногда даже и грустно. Особливо сначала он никак не мог приучиться к мысли, что он разлучён с родными своими. Но потом мало-помалу он стал привыкать к своему положению, и бывали даже минуты, когда, играя с товарищами, он думал, что в пансионе гораздо веселее, нежели в родительском доме.
Вообще дни учения для него проходили скоро и приятно; но когда наставала суббота и все товарищи его спешили домой к родным, тогда Алёша горько чувствовал своё одиночество. По воскресеньям и праздникам он весь день оставался один, и тогда единственным утешением его было чтение книг, которые учитель позволял ему брать из небольшой своей библиотеки. Учитель был родом немец, а в то время в немецкой литературе господствовала мода на рыцарские романы и на волшебные повести, – и библиотека, которою пользовался наш Алёша, большею частию состояла из книг сего рода.
Итак, Алёша, будучи ещё в десятилетнем возрасте, знал уже наизусть деяния славнейших рыцарей, по крайней мере так, как они описаны были в романах. Любимым его занятием в длинные зимние вечера, по воскресеньям и другим праздничным дням, было мысленно переноситься в старинные, давно прошедшие века… Особливо в вакантное время , когда он бывал разлучён надолго со своими товарищами, когда часто целые дни просиживал в уединении, юное воображение его бродило по рыцарским замкам, по страшным развалинам или по тёмным, дремучим лесам.
Я забыл сказать вам, что к дому этому принадлежал довольно пространный двор, отделённый от переулка деревянным забором из барочных досок . Ворота и калитка, кои вели в переулок, всегда были заперты, и потому Алёше никогда не удавалось побывать в этом переулке, который сильно возбуждал его любопытство. Всякий раз, когда позволяли ему в часы отдыха играть на дворе, первое движение его было – подбегать к забору. Тут он становился на цыпочки и пристально смотрел в круглые дырочки, которыми усеян был забор. Алёша не знал, что дырочки эти происходили от деревянных гвоздей, которыми прежде сколочены были барки, и ему казалось, что какая-нибудь добрая волшебница нарочно для него провертела эти дырочки. Он всё ожидал, что когда-нибудь эта волшебница явится в переулке и сквозь дырочку подаст ему игрушку, или талисман , или письмецо от папеньки или маменьки, от которых не получал он давно уже никакого известия. Но, к крайнему его сожалению, не являлся никто даже похожий на волшебницу.
Другое занятие Алёши состояло в том, чтобы кормить курочек, которые жили около забора в нарочно для них выстроенном домике и целый день играли и бегали на дворе. Алёша очень коротко с ними познакомился, всех знал по имени, разнимал их драки, а забияк наказывал тем, что иногда несколько дней сряду не давал им ничего от крошек, которые всегда после обеда и ужина он собирал со скатерти. Между курами он особенно любил одну чёрную хохлатую, названную Чернушкою. Чернушка была к нему ласковее других; она даже иногда позволяла себя гладить, и потому Алёша лучшие кусочки приносил ей. Она была нрава тихого; редко прохаживалась с другими и, казалось, любила Алёшу более, нежели подруг своих.
Однажды (это было во время зимних вакаций – день был прекрасный и необыкновенно тёплый, не более трёх или четырёх градусов мороза) Алёше позволили поиграть на дворе. В тот день учитель и жена его в больших были хлопотах. Они давали обед директору училищ, и ещё накануне, с утра до позднего вечера, везде в доме мыли полы, вытирали пыль и вощили красного дерева столы и комоды. Сам учитель ездил закупать провизию для стола: белую архангельскую телятину, огромный окорок и киевское варенье. Алёша тоже по мере сил способствовал приготовлениям: его заставили из белой бумаги вырезывать красивую сетку на окорок и украшать бумажною резьбою нарочно купленные шесть восковых свечей. В назначенный день рано поутру явился парикмахер и показал своё искусство над буклями , тупеем и длинной косой учителя. Потом принялся за супругу его, напомадил и напудрил у ней локоны и шиньон и взгромоздил на её голове целую оранжерею разных цветов, между которыми блистали искусным образом помещённые два бриллиантовые перстня, когда-то подаренные её мужу родителями учеников. По окончании головного убора накинула она на себя старый, изношенный салоп и отправилась хлопотать по хозяйству, наблюдая, притом строго, чтоб как-нибудь не испортилась причёска; и для того сама она не входила в кухню, а давала приказания свои кухарке, стоя в дверях. В необходимых же случаях посылала туда мужа своего, у которого причёска не так была высока.
В продолжении всех этих забот Алёшу нашего совсем забыли, и он тем воспользовался, чтоб на просторе играть на дворе. По обыкновению своему, он подошёл сначала к дощатому забору и долго смотрел в дырочку; но и в этот день никто почти не проходил по переулку, и он со вздохом обратился к любезным своим курочкам. Не успел он присесть на бревно и только что начал манить их к себе, как вдруг увидел подле себя кухарку с большим ножом. Алёше никогда не нравилась эта кухарка – сердитая и бранчливая. Но с тех пор, как он заметил, что она-то и была причиною, что от времени до времени уменьшалось число его курочек, он ещё менее стал её любить. Когда же однажды нечаянно увидел он в кухне одного хорошенького, очень любимого им петушка, повешенного за ноги с перерезанным горлом, то возымел он к ней ужас и отвращение. Увидев её теперь с ножом, он тотчас догадался, что́ это значит, и, чувствуя с горестию, что он не в силах помочь своим друзьям, вскочил и побежал далеко прочь.
– Алёша, Алёша! Помоги мне поймать курицу! – кричала кухарка.
Но Алёша принялся бежать ещё пуще, спрятался у забора за курятником и сам не замечал, как слёзки одна за другою выкатывались из его глаз и упадали на землю.
Довольно долго стоял он у курятника, и сердце в нём сильно билось, между тем как кухарка бегала по двору – то манила курочек: «Цып, цып, цып!», то бранила их.
Вдруг сердце у Алёши ещё сильнее забилось: ему послышался голос любимой его Чернушки! Она кудахтала самым отчаянным образом, и ему показалось, что она кричит:
Куда́х, куда́х, куду́ху!
Алёша, спаси Чернуху!
Куду́ху, куду́ху,
Чернуху, Чернуху!
Алёша никак не мог долее оставаться на своём месте. Он, громко всхлипывая, побежал к кухарке и бросился к ней на шею, в ту самую минуту, как она поймала уже Чернушку за крыло.
– Любезная, милая Тринушка! – вскричал он, обливаясь слезами, – пожалуйста, не тронь мою Чернуху!
Алёша так неожиданно бросился на шею к кухарке, что она упустила из рук Чернушку, которая, воспользовавшись этим, от страха взлетела на кровлю сарая и там продолжала кудахтать.
Но Алёше теперь слышалось, будто она дразнит кухарку и кричит:
Куда́х, куда́х, куду́ху!
Не поймала ты Чернуху!
Куду́ху, куду́ху,
Чернуху, Чернуху!
Между тем кухарка вне себя была от досады и хотела бежать к учителю, но Алёша не допустил её. Он прицепился к полам её платья и так умильно стал просить, что она остановилась.
– Душенька, Тринушка! – говорил он, – ты такая хорошенькая, чистенькая, добренькая… Пожалуйста, оставь мою Чернушку! Вот посмотри, что я тебе подарю, если ты будешь добра!
Алёша вынул из кармана империал , составлявший всё его имение , который берёг он пуще глаза своего, потому что это был подарок доброй его бабушки… Кухарка взглянула на золотую монету, окинула взором окошки дома, чтоб удостовериться, что никто их не видит, и протянула руку за империалом. Алёше очень, очень жаль было империала, но он вспомнил о Чернушке – и с твёрдостью отдал драгоценный подарок.
Таким образом Чернушка спасена была от жестокой и неминуемой смерти.
Лишь только кухарка удалилась в дом, Чернушка слетела с кровли и подбежала к Алёше. Она как будто знала, что он её избавитель: кружилась около него, хлопала крыльями и кудахтала весёлым голосом. Всё утро она ходила за ним по двору, как собачка, и казалось, будто хочет что-то сказать ему, да не может. По крайней мере, он никак не мог разобрать её кудахтанья. Часа за два перед обедом начали собираться гости. Алёшу позвали наверх, надели на него рубашку с круглым воротником и батистовыми манжетами с мелкими складками, белые шароварцы и широкий шёлковый голубой кушак. Длинные русые волосы, висевшие у него почти до пояса, хорошенько расчесали, разделили на две ровные части и переложили наперёд по обе стороны груди.
Так наряжали тогда детей. Потом научили, каким образом он должен шаркнуть ногой, когда войдёт в комнату директор, и что должен отвечать, если будут сделаны ему какие-нибудь вопросы.
В другое время Алёша был бы очень рад приезду директора, которого давно хотелось ему видеть, потому что, судя по почтению, с каким отзывались о нём учитель и учительша, он воображал, что это должен быть какой-нибудь знаменитый рыцарь в блестящих латах и в шлеме с большими перьями. Но на тот раз любопытство это уступило место мысли, исключительно тогда его занимавшей: о чёрной курице. Ему всё представлялось, как кухарка за ней бегала с ножом и как Чернушка кудахтала разными голосами. Притом ему очень досадно было, что не мог он разобрать, что́ она ему сказать хотела, и его так и тянуло к курятнику… Но делать было нечего: надлежало дожидаться, пока кончится обед!
Наконец приехал директор. Приезд его возвестила учительша, давно уже сидевшая у окна, пристально смотря в ту сторону, откуда его ждали.
Всё пришло в движение: учитель стремглав бросился из дверей, чтоб встретить его внизу, у крыльца; гости встали с мест своих, и даже Алёша на минуту забыл о своей курочке и подошёл к окну, чтоб посмотреть, как рыцарь будет слезать с ретивого коня. Но ему не удалось увидеть его, ибо он успел уже войти в дом. У крыльца же вместо ретивого коня стояли обыкновенные извозчичьи сани. Алёша очень этому удивился! «Если бы я был рыцарь, – подумал он, – то никогда бы не ездил на извозчике, а всегда верхом!»
Между тем отворили настежь все двери, и учительша начала приседать в ожидании столь почтенного гостя, который вскоре потом показался. Сперва нельзя было видеть его за толстою учительшею, стоявшею в самых дверях; но, когда она, окончив длинное приветствие своё, присела ниже обыкновенного, Алёша, к крайнему удивлению, из-за неё увидел… не шлем пернатый, но просто маленькую лысую головку, набело распудренную, единственным украшением которой, как после заметил Алёша, был маленький пучок! Когда вошёл он в гостиную, Алёша ещё более удивился, увидев, что, несмотря на простой серый фрак, бывший на директоре вместо блестящих лат, все обращались с ним необыкновенно почтительно.
Сколь, однако ж, ни казалось всё это странным Алёше, сколь в другое время он бы ни был обрадован необыкновенным убранством стола, но в этот день он не обращал большого на то внимания. У него в головке всё бродило утреннее происшествие с Чернушкою. Подали десерт: разного рода варенья, яблоки, бергамоты , финики, винные ягоды и грецкие орехи; но и тут он ни на одно мгновение не переставал помышлять о своей курочке. И только что встали из-за стола, как он с трепещущим от страха и надежды сердцем подошёл к учителю и спросил, можно ли идти поиграть на дворе.
– Подите, – отвечал учитель, – только не долго там будьте: уж скоро сделается темно.
Алёша поспешно надел свою красную бекешу на беличьем меху и зелёную бархатную шапочку с собольим околышком и побежал к забору. Когда он туда прибыл, курочки начали уже собираться на ночлег и, сонные, не очень обрадовались принесённым крошкам. Одна Чернушка, казалось, не чувствовала охоты ко сну: она весело к нему подбежала, захлопала крыльями и опять начала кудахтать. Алёша долго с нею играл; наконец, когда сделалось темно и настала пора идти домой, он сам затворил курятник, удостоверившись наперёд, что любезная его курочка уселась на шесте. Когда он выходил из курятника, ему показалось, что глаза у Чернушки светятся в темноте, как звёздочки, и что она тихонько ему говорит:
– Алёша, Алёша! Останься со мною!
Алёша возвратился в дом и весь вечер просидел один в классных комнатах, между тем как на другой половине часу до одиннадцатого пробыли гости. Прежде, нежели они разъехались, Алеша пошёл в нижний этаж, в спальню, разделся, лёг в постель и потушил огонь. Долго не мог он заснуть. Наконец сон его преодолел, и он только что успел во сне разговориться с Чернушкой, как, к сожалению, пробуждён был шумом разъезжающихся гостей.
Немного погодя учитель, провожавший директора со свечкою, вошёл к нему в комнату, посмотрел, всё ли в порядке, и вышел вон, замкнув дверь ключом.
Ночь была месячная, и сквозь ставни, неплотно затворявшиеся, упадал в комнату бледный луч луны. Алёша лежал с открытыми глазами и долго слушал, как в верхнем жилье, над его головою, ходили по комнатам и приводили в порядок стулья и столы.
Наконец всё утихло… Он взглянул на стоявшую подле него кровать, немного освещённую месячным сиянием, и заметил, что белая простыня, висящая почти до полу, легко шевелилась. Он пристальнее стал всматриваться… ему послышалось, как будто что-то под кроватью царапается, – и немного погодя показалось, что кто-то тихим голосом зовёт его:
– Алёша, Алёша!
Алёша испугался… Он один был в комнате, и ему тотчас пришло на мысль, что под кроватью должен быть вор. Но потом, рассудив, что вор не называл бы его по имени, он несколько ободрился, хотя сердце в нём дрожало.
Он немного приподнялся в постели и ещё яснее увидел, что простыня шевелится… ещё внятнее услышал, что кто-то говорит:
– Алёша, Алёша!
Вдруг белая простыня приподнялась, и из-под неё вышла… чёрная курица!
– Ах! Это ты, Чернушка! – невольно вскричал Алёша. – Как ты зашла сюда?
Чернушка захлопала крыльями, взлетела к нему на кровать и сказала человеческим голосом:
– Это я, Алёша! Ты не боишься меня, не правда ли?
– Зачем я тебя буду бояться? – отвечал он. – Я тебя люблю; только для меня странно, что ты так хорошо говоришь: я совсем не знал, что ты говорить умеешь!
– Если ты меня не боишься, – продолжала курица, – так поди за мною. Одевайся скорее!
– Какая ты, Чернушка, смешная! – сказал Алёша. – Как мне можно одеться в темноте? Я платья своего теперь не сыщу; я и тебя насилу вижу!
– Постараюсь этому помочь, – сказала курочка.
Тут она закудахтала странным голосом, и вдруг откуда ни взялись маленькие свечки в серебряных шандалах , не больше как с Алёшин маленький пальчик. Шандалы эти очутились на полу, на стульях, на окнах, даже на рукомойнике, и в комнате сделалось так светло, так светло, как будто днём. Алёша начал одеваться, а курочка подавала ему платье, и таким образом он вскоре совсем был одет.
Когда Алёша был готов, Чернушка опять закудахтала, и все свечки исчезли.
– Иди за мною! – сказала она ему.
И он смело последовал за нею. Из глаз её выходили как будто лучи, которые освещали всё вокруг них, хотя не так ярко, как маленькие свечки. Они прошли через переднюю…
– Дверь заперта ключом, – сказал Алёша.
Но курочка ему не отвечала: она хлопнула крыльями, и дверь сама собою отворилась… Потом, пройдя через сени, обратились они к комнатам, где жили столетние старушки-голландки. Алёша никогда у них не бывал, но слыхал, что комнаты у них убраны по-старинному, что у одной из них большой серый попугай, а у другой серая кошка, очень умная, которая умеет прыгать через обруч и подавать лапку. Ему давно хотелось всё это видеть, и потому он очень обрадовался, когда курочка опять хлопнула крыльями и дверь в покои старушек отворилась.
Алёша в первой комнате увидел всякого рода старинную мебель: резные стулья, кресла, столы и комоды. Большая лежанка была из голландских изразцов , на которых нарисованы были синей муравой люди и звери. Алёша хотел было остановиться, чтоб рассмотреть мебель, а особливо фигуры на лежанке, но Чернушка ему не позволила.
Они вошли во вторую комнату – и тут-то Алёша обрадовался! В прекрасной золотой клетке сидел большой серый попугай с красным хвостом. Алёша тотчас хотел подбежать к нему. Чернушка опять его не допустила.
– Не трогай здесь ничего, – сказала она. – Берегись разбудить старушек!
Тут только Алёша заметил, что подле попугая стояла кровать с белыми кисейными занавесками, сквозь которые он мог различить старушку, лежащую с закрытыми глазами: она показалась ему как будто восковая. В другом углу стояла такая же точно кровать, где спала другая старушка, а подле неё сидела серая кошка и умывалась передними лапами. Проходя мимо неё, Алёша не мог утерпеть, чтоб не попросить у ней лапки… Вдруг она громко замяукала, попугай нахохлился и начал громко кричать: «Дуррак! дуррак!» В то самое время видно было сквозь кисейные занавески, что старушки приподнялись в постели. Чернушка поспешно удалилась, Алёша побежал за нею, дверь вслед за ними сильно захлопнулась… и ещё долго слышно было, как попугай кричал: «Дуррак! дуррак!»
– Как тебе не стыдно! – сказала Чернушка, когда они удалились от комнат старушек. – Ты, верно, разбудил рыцарей…
– Каких рыцарей? – спросил Алёша.
– Ты увидишь, – отвечала курочка. – Не бойся, однако ж, ничего; иди за мною смело.
Они спустились вниз по лестнице, как будто в погреб, и долго-долго шли по разным переходам и коридорам, которых прежде Алёша никогда не видывал. Иногда коридоры эти так были низки и узки, что Алёша принуждён был нагибаться. Вдруг вошли они в залу, освещённую тремя большими хрустальными люстрами. Зала была без окошек, и по обеим сторонам висели на стенах рыцари в блестящих латах, с большими перьями на шлемах, с копьями и щитами в железных руках.
Чернушка шла вперёд на цыпочках и Алёше велела следовать за собою тихонько-тихонько.
В конце залы была большая дверь из светлой жёлтой меди. Лишь только они подошли к ней, как соскочили со стен два рыцаря, ударили копьями об щиты и бросились на чёрную курицу.
Чернушка подняла хохол, распустила крылья… вдруг сделалась большая-большая, выше рыцарей, и начала с ними сражаться!
Рыцари сильно на неё наступали, а она защищалась крыльями и носом. Алёше сделалось страшно, сердце в нём сильно затрепетало, и он упал в обморок.
Когда пришёл он опять в себя, солнце сквозь ставни освещало комнату и он лежал в своей постели: не видно было ни Чернушки, ни рыцарей. Алёша долго не мог опомниться. Он не понимал, что с ним было ночью: во сне ли всё то видел или в самом деле это происходило? Он оделся и пошёл наверх, но у него не выходило из головы виденное им в прошлую ночь. С нетерпением ожидал он минуты, когда можно ему будет идти играть на двор, но весь тот день, как нарочно, шёл сильный снег, и нельзя было и подумать, чтоб выйти из дому.
За обедом учительша между прочими разговорами объявила мужу, что чёрная курица непонятно куда спряталась.
– Впрочем, – прибавила она, – беда невелика, если бы она и пропала: она давно назначена была на кухню. Вообрази себе, душенька, что с тех пор, как она у нас в доме, она не снесла ни одного яичка.
Алёша чуть-чуть не заплакал, хотя и пришло ему на мысль, что лучше, чтоб её нигде не находили, нежели чтоб попала она на кухню.
После обеда Алёша остался опять один в классных комнатах. Он беспрестанно думал о том, что происходило в прошедшую ночь, и не мог никак утешиться в потере любезной Чернушки. Иногда ему казалось, что он непременно должен её увидеть в следующую ночь, несмотря на то, что она пропала из курятника. Но потом ему казалось, что это дело несбыточное, и он опять погружался в печаль.
Настало время ложиться спать, и Алёша с нетерпением разделся и лёг в постель. Не успел он взглянуть на соседнюю кровать, опять освещённую тихим лунным сиянием, как зашевелилась белая простыня – точно так, как накануне… Опять послышался ему голос, его зовущий: «Алёша, Алёша!» – и немного погодя вышла из-под кровати Чернушка и взлетела к нему на постель.
– Ах! здравствуй, Чернушка! – вскричал он вне себя от радости. – Я боялся, что никогда тебя не увижу. Здорова ли ты?
– Здорова, – отвечала курочка, – но чуть было не занемогла по твоей милости.
– Как это, Чернушка? – спросил Алёша, испугавшись.
– Ты добрый мальчик, – продолжала курочка, – но притом ты ветрен и никогда не слушаешься с первого слова, а это нехорошо! Вчера я говорила тебе, чтоб ты ничего не трогал в комнатах старушек, – несмотря на то, ты не мог утерпеть, чтоб не попросить у кошки лапку. Кошка разбудила попугая, попугай старушек, старушки рыцарей – и я насилу с ними сладила!
– Виноват, любезная Чернушка, вперёд не буду! Пожалуйста, поведи меня сегодня опять туда. Ты увидишь, что я буду послушен.
– Хорошо, – сказала курочка, – увидим!
Курочка закудахтала, как накануне, и те же маленькие свечки явились в тех же серебряных шандалах. Алёша опять оделся и пошёл за курицею. Опять вошли они в покои старушек, но в этот раз он уж ни до чего не дотрагивался.
Когда они проходили через первую комнату, то ему показалось, что люди и звери, нарисованные на лежанке, делают разные смешные гримасы и манят его к себе, но он нарочно от них отвернулся. Во второй комнате старушки-голландки, так же как накануне, лежали в постелях, будто восковые. Попугай смотрел на Алёшу и хлопал глазами, серая кошка опять умывалась лапками. На убранном столе перед зеркалом Алёша увидел две фарфоровые китайские куклы, которых вчера он не заметил. Они кивали ему головою; но он помнил приказание Чернушки и прошёл не останавливаясь, однако не мог утерпеть, чтоб мимоходом им не поклониться. Куколки тотчас соскочили со стола и побежали за ним, всё кивая головою. Чуть-чуть он не остановился – такими они показались ему забавными; но Чернушка оглянулась на него с сердитым видом, и он опомнился. Куколки проводили их до дверей и, видя, что Алёша на них не смотрит, возвратились на свои места.
Опять спустились они с лестницы, ходили по переходам и коридорам и пришли в ту же залу, освещённую тремя хрустальными люстрами. Те же рыцари висели на стенах, и опять – когда приблизились они к двери из жёлтой меди – два рыцаря сошли со стены и заступили им дорогу. Казалось, однако, что они не так сердиты были, как накануне; они едва тащили ноги, как осенние мухи, и видно было, что они через силу держали свои копья…
Чернушка сделалась большая и нахохлилась. Но только что ударила их крыльями, как они рассыпались на части, и Алёша увидел, что то были пустые латы! Медная дверь сама собою отворилась, и они пошли далее.
Немного погодя вошли они в другую залу, пространную, но невысокую, так что Алёша мог достать рукою до потолка. Зала эта освещена была такими же маленькими свечками, какие он видел в своей комнате, но шандалы были не серебряные, а золотые.
Тут Чернушка оставила Алёшу.
– Побудь здесь немного, – сказала она ему, – я скоро приду назад. Сегодня был ты умён, хотя неосторожно поступил, поклонясь фарфоровым куклам. Если б ты им не поклонился, то рыцари остались бы на стене. Впрочем, ты сегодня не разбудил старушек, и оттого рыцари не имели никакой силы. – После сего Чернушка вышла из залы.
Оставшись один, Алёша со вниманием стал рассматривать залу, которая очень богато была убрана. Ему показалось, что стены сделаны из мрамора, какой он видел в минеральном кабинете, имеющемся в пансионе. Панели и двери были из чистого золота. В конце залы, под зелёным балдахином, на возвышенном месте, стояли кресла из золота. Алёша очень любовался этим убранством, но странным показалось ему, что всё было в самом маленьком виде, как будто для небольших кукол.
Между тем как он с любопытством всё рассматривал, отворилась боковая дверь, прежде им не замеченная, и вошло множество маленьких людей, ростом не более как с пол-аршина, в нарядных разноцветных платьях. Вид их был важен: иные по одеянию казались военными, другие – гражданскими чиновниками. На всех были круглые с перьями шляпы наподобие испанских. Они не замечали Алёши, прохаживались чинно по комнатам и громко между собою говорили, но он не мог понять, что они говорили.
Долго смотрел он на них молча и только что хотел подойти к одному из них с вопросом, как отворилась большая дверь в конце залы… Все замолкли, стали к стенам в два ряда и сняли шляпы.
В одно мгновение комната сделалась ещё светлее, все маленькие свечки ещё ярче загорели, и Алёша увидел двадцать маленьких рыцарей в золотых латах, с пунцовыми на шлемах перьями, которые попарно входили тихим маршем. Потом в глубоком молчании стали они по обеим сторонам кресел. Немного погодя вошёл в залу человек с величественною осанкою, на голове с венцом, блестящим драгоценными камнями. На нём была светло-зелёная мантия, подбитая мышьим мехом, с длинным шлейфом, который несли двадцать маленьких пажей в пунцовых платьях.
Алёша тотчас догадался, что это должен быть король. Он низко ему поклонился. Король отвечал на поклон его весьма ласково и сел в золотые кресла. Потом что-то приказал одному из стоявших подле него рыцарей, который, подойдя к Алёше, объявил ему, чтоб он приблизился к креслам. Алёша повиновался.
– Мне давно было известно, – сказал король, – что ты добрый мальчик; но третьего дня ты оказал великую услугу моему народу и за то заслуживаешь награду. Мой главный министр донёс мне, что ты спас его от неизбежной и жестокой смерти.
– Когда? – спросил Алёша с удивлением.
– Третьего дня на дворе, – отвечал король. – Вот тот, который обязан тебе жизнью.
Алёша взглянул на того, на которого указывал король, и тут только заметил, что между придворными стоял маленький человек, одетый весь в чёрное. На голове у него была особенного рода шапка малинового цвета, наверху с зубчиками, надетая немного набок; а на шее белый платок, очень накрахмаленный, отчего казался он немного синеватым. Он умильно улыбался, глядя на Алёшу, которому лицо его показалось знакомым, хотя не мог он вспомнить, где его видал.
Сколь для Алёши ни было лестно, что приписывали ему такой благородный поступок, но он любил правду и потому, сделав низкий поклон, сказал:
– Господин король! Я не могу принять на свой счёт того, чего никогда не делал. Третьего дня я имел счастие избавить от смерти не министра вашего, а чёрную нашу курицу, которую не любила кухарка за то, что не снесла она ни одного яйца…
– Что ты говоришь? – прервал его с гневом король. – Мой министр – не курица, а заслуженный чиновник!
Тут подошёл министр ближе, и Алёша увидел, что в самом деле это была его любезная Чернушка. Он очень обрадовался и попросил у короля извинения, хотя никак не мог понять, что это значит.
– Скажи мне, чего ты желаешь? – продолжал король. – Если я в силах, то непременно исполню твоё требование.
– Говори смело, Алёша! – шепнул ему на ухо министр.
Алёша задумался и не знал, чего пожелать. Если б дали ему более времени, то он, может быть, и придумал бы что-нибудь хорошенькое; но так как ему казалось неучтивым заставить дожидаться короля, то он поспешил с ответом.
– Я бы желал, – сказал он, – чтобы, не учившись, я всегда знал урок свой, какой мне ни задали.
– Не думал я, что ты такой ленивец, – отвечал король, покачав головою. – Но делать нечего: я должен исполнить своё обещание.
Он махнул рукою, и паж поднёс золотое блюдо, на котором лежало одно конопляное семечко.
– Возьми это семечко, – сказал король. – Пока оно будет у тебя, ты всегда знать будешь урок свой, какой бы тебе ни задали, с тем, однако, условием, чтоб ты ни под каким предлогом никому не сказывал ни одного слова о том, что ты здесь видел или впредь увидишь. Малейшая нескромность лишит тебя навсегда наших милостей, а нам наделает множество хлопот и неприятностей.
Алёша взял конопляное зерно, завернул в бумажку и положил в карман, обещаясь быть молчаливым и скромным. Король после того встал с кресел и тем же порядком вышел из залы, приказав прежде министру угостить Алёшу как можно лучше.
Лишь только король удалился, как окружили Алёшу все придворные и начали его всячески ласкать, изъявляя признательность свою за то, что он избавил министра. Они все предлагали ему свои услуги: одни спрашивали, не хочет ли он погулять в саду или посмотреть королевский зверинец; другие приглашали его на охоту. Алёша не знал, на что решиться. Наконец министр объявил, что сам будет показывать подземные редкости дорогому гостю.
От Masterweb - Adex
26.03.2017 21:54Удивительные истории, прекрасные и загадочные, полные необыкновенных событий и приключений, знакомы всем - и старому, и малому. Кто из нас не сопереживал Ивану-царевичу, когда он сражался со Змеем Горынычем? Не восхищался Василисой Премудрой, одержавшей верх над Бабой-ягой?
Создание отдельного жанра
Герои, которые не теряют своей популярности не одно столетие, известны практически всем. Они пришли к нам из сказок. Никому неизвестно, когда и как появилась первая сказка. Но с незапамятных времен из поколения в поколение передавались сказочные истории, которые со временем обрастали новыми чудесами, событиями, героями.Очарование старинных историй, вымышленных, но полных смысла, всей душой ощутил А. С. Пушкин. Он первый вывел сказку из второразрядной литературы, что позволило выделить сказки русских народных писателей в самостоятельный жанр.
Благодаря образности, логичному сюжету и образному языку, сказки стали популярным средством обучения. Не все из них носят воспитательный и обучающий характер. Многие выполняют только развлекательную функцию, но, тем не менее, основными признаками сказки, как отдельного жанра, является:
- установка на вымысел;особые композиционно-стилистические приемы;направленность на детскую аудиторию;сочетание образовательной, воспитательной и развлекательной функций;существование в сознании читателей ярких прототипических образов.
Писатели сказок XIX века
Русские писатели сказок создали настоящую сокровищницу удивительных историй. Начиная от А. С. Пушкина, сказочные нити потянулись к творчеству многих русских писателей. У истоков сказочного жанра литературы стояли:- Александр Сергеевич Пушкин;Василий Андреевич Жуковский;Михаил Юрьевич Лермонтов;Петр Павлович Ершов;Сергей Тимофеевич Аксаков;Владимир Иванович Даль;Владимир Федорович Одоевский;Алексей Алексеевич Перовский;Константин Дмитриевич Ушинский;Михаил Ларионович Михайлов;Николай Алексеевич Некрасов;Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин;Всеволод Михайлович Гаршин;Лев Николаевич Толстой;Николай Георгиевич Гарин-Михайловский;Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк.
Сказки Пушкина
Обращение великого поэта к сказке было закономерным. Их он слышал от бабушки, от дворового, от няни Арины Родионовны. Переживая глубокие впечатления от народной поэзии, Пушкин писал: «Что за прелесть эти сказки!» В своих произведениях поэт широко использует обороты народной речи, облекая их в художественную форму.Талантливый поэт объединил в своих сказках быт и нравы русского общества того времени и чудесный волшебный мир. Его великолепные сказки написаны простым живым языком и легко запоминаются. И, как многие сказки русских писателей, прекрасно раскрывают конфликт света и тьмы, добра и зла.
Сказка о царе Салтане завершается веселым пиром, славящим добро. Сказка о попе высмеивает служителей церкви, сказка о рыбаке и рыбке показывает, к чему может привести жадность, сказка о мертвой царевне повествует о зависти и злости. В сказках Пушкина, как и во многих народных, добро побеждает зло.
Писатели-сказочники современники Пушкина
В. А. Жуковский был другом Пушкина. Как он пишет в своих воспоминаниях, увлеченный сказками Александр Сергеевич предложил ему поэтический турнир на тему русских сказок. Жуковский принял вызов и написал сказки о царе Берендее», об Иване-царевиче и Сером Волке.Работа над сказками ему понравилась, и в течение последующих лет он пишет еще несколько: «Мальчик с пальчик», «Спящая царевна», «Война мышей и лягушек».
Русские писатели сказок знакомили своих читателей с чудесными историями иностранной литературы. Жуковский был первым переводчиком зарубежных сказок. Он перевел и пересказал в стихах историю «Наль и Дамаянти» и сказку «Кот в сапогах».
Восторженный поклонник А.С. Пушкина М. Ю. Лермонтов написал сказку «Ашик-Кериб». Ее знали в Средней Азии, на Ближнем Востоке и Закавказье. Поэт переложил ее на стихотворный лад, а каждое незнакомое слово перевел так, чтобы оно стало понятно русским читателям. Красивая восточная сказка превратилась в великолепное творение русской литературы.
С блеском облек в стихотворную форму народные сказки и молодой поэт П. П. Ершов. В его первой сказке «Конек-Горбунок» отчетливо прослеживается подражание великому современнику. Произведение было опубликовано еще при жизни Пушкина, и молодой поэт заслужил похвалу знаменитого собрата по перу.
Сказки с национальным колоритом
Будучи современником Пушкина, С.Т. Аксаков, начал писать в позднем возрасте. В шестьдесят три года он приступил к написанию книги-биографии, приложением которой стало произведение «Аленький цветочек». Как и многие русские писатели сказок, он открыл читателям историю, которую услышал в детстве.Аксаков старался выдержать стиль произведения в манере ключницы Пелагеи. Самобытный говор ощутим на всем протяжении произведения, что не помешало «Аленькому цветочку» стать одной из самых любимых детских сказок.
Богатая и живая речь сказок Пушкина не могла не пленить и великого знатока русского языка В. И. Даля. Языковед-филолог и в своих сказках старался сохранить очарование бытовой речи, привнести смысл и мораль народных пословиц и присловий. Таковы сказки «Медведь-половинщик», «Лиса-лапотница», «Девочка Снегурочка», «Ворона», «Привередница».
«Новые» сказки
В. Ф. Одоевский – современник Пушкина, один из первых начал писать сказки для детей, что было большой редкостью. Его сказка «Город в табакерке» - первое произведение этого жанра, в котором была воссоздана иная жизнь. Практически все сказки повествовали о крестьянском быте, который старались передать русские писатели сказок. В этом произведении автор рассказал о жизни мальчика из благополучной семьи, живущей в достатке.«О четырех глухих» - сказка-притча, позаимствованная из индийского фольклора. Наиболее известная сказка писателя «Мороз Иванович» полностью заимствована из народных русских сказок. Но в оба произведения автор привнес новизну – рассказал о быте городского дома и семьи, включил в канву детей–воспитанников пансиона и школы.
Сказка А. А. Перовского «Черная курица» была написана автором для племянника Алеши. Возможно, этим объясняется чрезмерная поучительность произведения. Надо отметить, сказочные уроки не прошли бесследно и благотворно сказались на его племяннике Алексее Толстом, ставшем впоследствии известным прозаиком и драматургом. Перу этого автора принадлежит повесть-сказка «Лафертовская Маковница», которой дал высокую оценку А. С. Пушкин.
Дидактика явно просматривается и в произведениях К. Д. Ушинского – великого педагога-реформатора. Но мораль его сказок ненавязчива. Они будят добрые чувства: верность, сочувствие, благородство, справедливость. К ним можно отнести сказки: «Мышки», «Лиса Патрикеевна», «Лиса и гуси», «Ворона и рак», «Козлятки и волк».
Другие сказки XIX века
Как и вся литература в целом сказки не могли не повествовать об освободительной борьбе и революционном движении 70-х годов XIX века. К таковым относятся сказки М.Л. Михайлова: «Лесные хоромы», «Думы». Страдания и трагедию народа в своих сказках показывает и известный поэт Н.А. Некрасов. Сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин в своих произведениях обнажил сущность помещичьей ненависти к простому народу, рассказал о притеснениях крестьян.В. М. Гаршин затрагивал в своих сказках насущные проблемы его времени. Наиболее известные сказки писателя - «Лягушка-путешественница», «О жабе и розе».
Много сказок написал Л.Н. Толстой. Первые из них создавались для школы. Толстой писал небольшие сказки–притчи и басни. Великий знаток человеческих душ Лев Николаевич в своих произведениях призывал к совести и честному труду. Писатель критиковал социальное неравенство и несправедливые законы.
Н.Г. Гарин-Михайловский написал произведения, в которых ясно чувствуется приближение социальных потрясений. Таковы сказки «Три брата» и «Волмай». Гарин побывал во многих странах мира и, конечно же, это отразилось на его творчестве. Путешествуя по Корее, он записал более ста корейских сказок, мифов и легенд.
Писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк пополнил ряды славных русских сказочников такими замечательными произведениями как «Серая Шейка», сборником «Аленушкины сказки», сказкой «Про царя Гороха».
Немалый вклад внесли в этот жанр и более поздние сказки русских писателей. Список замечательных произведений ХХ века очень велик. Но сказки XIX века навсегда останутся образцом классической сказочной литературы.
Удивительные истории, прекрасные и загадочные, полные необыкновенных событий и приключений, знакомы всем - и старому, и малому. Кто из нас не сопереживал Ивану-царевичу, когда он сражался со Змеем Горынычем? Не восхищался Василисой Премудрой, одержавшей верх над Бабой-ягой?
Создание отдельного жанра
Герои, которые не теряют своей популярности не одно столетие, известны практически всем. Они пришли к нам из сказок. Никому неизвестно, когда и как появилась первая сказка. Но с незапамятных времен из поколения в поколение передавались сказочные истории, которые со временем обрастали новыми чудесами, событиями, героями.
Очарование старинных историй, вымышленных, но полных смысла, всей душой ощутил А. С. Пушкин. Он первый вывел сказку из второразрядной литературы, что позволило выделить сказки русских народных писателей в самостоятельный жанр.
Благодаря образности, логичному сюжету и образному языку, сказки стали популярным средством обучения. Не все из них носят воспитательный и обучающий характер. Многие выполняют только развлекательную функцию, но, тем не менее, основными признаками сказки, как отдельного жанра, является:
- установка на вымысел;
- особые композиционно-стилистические приемы;
- направленность на детскую аудиторию;
- сочетание образовательной, воспитательной и развлекательной функций;
- существование в сознании читателей ярких прототипических образов.
Жанр сказки очень широк. Сюда входят народные сказки и авторские, поэтические и прозаические, поучительные и развлекательные, простые односюжетные сказки и сложные многосюжетные произведения.
Писатели сказок XIX века
Русские писатели сказок создали настоящую сокровищницу удивительных историй. Начиная от А. С. Пушкина, сказочные нити потянулись к творчеству многих русских писателей. У истоков сказочного жанра литературы стояли:
- Александр Сергеевич Пушкин;
- Михаил Юрьевич Лермонтов;
- Петр Павлович Ершов;
- Сергей Тимофеевич Аксаков;
- Владимир Иванович Даль;
- Владимир Федорович Одоевский;
- Алексей Алексеевич Перовский;
- Константин Дмитриевич Ушинский;
- Михаил Ларионович Михайлов;
- Николай Алексеевич Некрасов;
- Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин;
- Всеволод Михайлович Гаршин;
- Лев Николаевич Толстой;
- Николай Георгиевич Гарин-Михайловский;
- Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк.
Рассмотрим их творчество более подробно.
Сказки Пушкина
Обращение великого поэта к сказке было закономерным. Их он слышал от бабушки, от дворового, от няни Арины Родионовны. Переживая глубокие впечатления от народной поэзии, Пушкин писал: «Что за прелесть эти сказки!» В своих произведениях поэт широко использует обороты народной речи, облекая их в художественную форму.
Талантливый поэт объединил в своих сказках быт и нравы русского общества того времени и чудесный волшебный мир. Его великолепные сказки написаны простым живым языком и легко запоминаются. И, как многие сказки русских писателей, прекрасно раскрывают конфликт света и тьмы, добра и зла.
Сказка о царе Салтане завершается веселым пиром, славящим добро. Сказка о попе высмеивает служителей церкви, сказка о рыбаке и рыбке показывает, к чему может привести жадность, сказка о мертвой царевне повествует о зависти и злости. В сказках Пушкина, как и во многих народных, добро побеждает зло.
Писатели-сказочники современники Пушкина
В. А. Жуковский был другом Пушкина. Как он пишет в своих воспоминаниях, увлеченный сказками Александр Сергеевич предложил ему поэтический турнир на тему русских сказок. Жуковский принял вызов и написал сказки о царе Берендее», об Иване-царевиче и Сером Волке.
Работа над сказками ему понравилась, и в течение последующих лет он пишет еще несколько: «Мальчик с пальчик», «Спящая царевна», «Война мышей и лягушек».
Русские писатели сказок знакомили своих читателей с чудесными историями иностранной литературы. Жуковский был первым переводчиком зарубежных сказок. Он перевел и пересказал в стихах историю «Наль и Дамаянти» и сказку «Кот в сапогах».
Восторженный поклонник А.С. Пушкина М. Ю. Лермонтов написал сказку «Ашик-Кериб». Ее знали в Средней Азии, на Ближнем Востоке и Закавказье. Поэт переложил ее на стихотворный лад, а каждое незнакомое слово перевел так, чтобы оно стало понятно русским читателям. Красивая восточная сказка превратилась в великолепное творение русской литературы.
С блеском облек в стихотворную форму народные сказки и молодой поэт П. П. Ершов. В его первой сказке «Конек-Горбунок» отчетливо прослеживается подражание великому современнику. Произведение было опубликовано еще при жизни Пушкина, и молодой поэт заслужил похвалу знаменитого собрата по перу.
Сказки с национальным колоритом
Будучи современником Пушкина, С.Т. Аксаков, начал писать в позднем возрасте. В шестьдесят три года он приступил к написанию книги-биографии, приложением которой стало произведение «Аленький цветочек». Как и многие русские писатели сказок, он открыл читателям историю, которую услышал в детстве.
Аксаков старался выдержать стиль произведения в манере ключницы Пелагеи. Самобытный говор ощутим на всем протяжении произведения, что не помешало «Аленькому цветочку» стать одной из самых любимых детских сказок.
Богатая и живая речь сказок Пушкина не могла не пленить и великого знатока русского языка В. И. Даля. Языковед-филолог и в своих сказках старался сохранить очарование бытовой речи, привнести смысл и мораль народных пословиц и присловий. Таковы сказки «Медведь-половинщик», «Лиса-лапотница», «Девочка Снегурочка», «Ворона», «Привередница».
«Новые» сказки
В. Ф. Одоевский - современник Пушкина, один из первых начал писать сказки для детей, что было большой редкостью. Его сказка «Город в табакерке» - первое произведение этого жанра, в котором была воссоздана иная жизнь. Практически все сказки повествовали о крестьянском быте, который старались передать русские писатели сказок. В этом произведении автор рассказал о жизни мальчика из благополучной семьи, живущей в достатке.
«О четырех глухих» - сказка-притча, позаимствованная из индийского фольклора. Наиболее известная сказка писателя «Мороз Иванович» полностью заимствована из народных русских сказок. Но в оба произведения автор привнес новизну - рассказал о быте городского дома и семьи, включил в канву детей-воспитанников пансиона и школы.
Сказка А. А. Перовского «Черная курица» была написана автором для племянника Алеши. Возможно, этим объясняется чрезмерная поучительность произведения. Надо отметить, сказочные уроки не прошли бесследно и благотворно сказались на его племяннике Алексее Толстом, ставшем впоследствии известным прозаиком и драматургом. Перу этого автора принадлежит повесть-сказка «Лафертовская Маковница», которой дал высокую оценку А. С. Пушкин.
Дидактика явно просматривается и в произведениях К. Д. Ушинского - великого педагога-реформатора. Но мораль его сказок ненавязчива. Они будят добрые чувства: верность, сочувствие, благородство, справедливость. К ним можно отнести сказки: «Мышки», «Лиса Патрикеевна», «Лиса и гуси», «Ворона и рак», «Козлятки и волк».
Другие сказки XIX века
Как и вся литература в целом сказки не могли не повествовать об освободительной борьбе и революционном движении 70-х годов XIX века. К таковым относятся сказки М.Л. Михайлова: «Лесные хоромы», «Думы». Страдания и трагедию народа в своих сказках показывает и известный поэт Н.А. Некрасов. Сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин в своих произведениях обнажил сущность помещичьей ненависти к простому народу, рассказал о притеснениях крестьян.
В. М. Гаршин затрагивал в своих сказках насущные проблемы его времени. Наиболее известные сказки писателя - «Лягушка-путешественница», «О жабе и розе».
Много сказок написал Л.Н. Толстой. Первые из них создавались для школы. Толстой писал небольшие сказки-притчи и басни. Великий знаток человеческих душ Лев Николаевич в своих произведениях призывал к совести и честному труду. Писатель критиковал социальное неравенство и несправедливые законы.
Н.Г. Гарин-Михайловский написал произведения, в которых ясно чувствуется приближение социальных потрясений. Таковы сказки «Три брата» и «Волмай». Гарин побывал во многих странах мира и, конечно же, это отразилось на его творчестве. Путешествуя по Корее, он записал более ста корейских сказок, мифов и легенд.
Писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк пополнил ряды славных русских сказочников такими замечательными произведениями как «Серая Шейка», сборником «Аленушкины сказки», сказкой «Про царя Гороха».
Немалый вклад внесли в этот жанр и более поздние сказки русских писателей. Список замечательных произведений ХХ века очень велик. Но сказки XIX века навсегда останутся образцом классической сказочной литературы.