ПРЕДИСЛОВИЕ
В пособии представлена картина эволюции исторического знания, формирования последнего как научной дисциплины. Читатели могут ознакомиться с различными формами познания и восприятия прошлого в их историческом развитии, войти в курс современной полемики по поводу места истории в обществе, сконцентрировать внимание на углубленном изучении ключевых проблем истории исторической мысли, особенностей различных форм историописания, возникновения, распространения и смены исследовательских установок, становления и развития истории как академической науки.
Сегодня существенно изменились представления о предмете истории историографии, модель историко-историографического анализа и сам статус дисциплины. На второй план отходит так называемая проблемная историография, акцент переносится на изучение функционирования и трансформации исторического знания в социокультурном контексте. В пособии показано, как формы познания прошлого менялись в ходе развития общества, находясь во взаимосвязи с фундаментальными особенностями того или иного типа культурной и социальной организации общества.
Пособие состоит из девяти глав, каждая из которых посвящена отдельному периоду развития исторического знания – от истоков в культуре древних цивилизаций до настоящего времени (рубеж XX – XXI вв.). Особое внимание уделяется взаимоотношениям истории с другими областями знания, наиболее распространенным концептуальным моделям исторического развития, принципам анализа исторических источников, социальным функциям истории, специфическим чертам исторического знания.
ВВЕДЕНИЕ
В основу настоящего пособия положен учебный курс «История исторической науки», или – что точнее – «История исторического знания», содержание которого определяется современным пониманием природы и функций исторического познания.
Методологические основания курса определяются рядом идей, выдвинутых в ходе полемики о природе гуманитарного знания.
Во-первых, это констатация специфики исторического познания и относительности критериев истинности и достоверности в историческом исследовании. Относительность исторического знания предопределена рядом факторов, прежде всего исходной многозначностью трех основных компонентов исторического исследования: исторического факта, исторического источника и метода исторического исследования. Пытаясь выяснить «объективную правду» о прошлом, исследователь оказывается заложником как собственной субъективности, так и «субъективности» тех свидетельств, которые он подвергает процедуре рационального анализа. Пределы и возможности исторического знания очерчены и неполнотой сохранившихся свидетельств, и отсутствием гарантий того, что отразившаяся в этих свидетельствах реальность является достоверным образом изучаемой эпохи, и, наконец, интеллектуальным инструментарием исследователя. Историк всегда, вольно или невольно, оказывается субъективен в своем толковании прошлого и его воссоздании: исследователь интерпретирует его, опираясь на концептуальные и идеологические построения собственной эпохи, руководствуясь личными предпочтениями и субъективным выбором тех или иных интеллектуальных моделей. Так, историческое знание и предлагаемый им образ прошлого всегда субъективны, частичны в своей полноте и относительны в своей истинности. Признание собственной ограниченности вместе с тем не мешает историческому научному знанию быть рациональным, обладающим собственным методом, языком и социальной значимостью 1 .
Во-вторых, принципиальную важность имеет своеобразие предмета и методов исторического исследования, а значит, и исторического знания в целом. В процессе становления исторической науки понимание предмета и задач исследования претерпевало существенные изменения. Современная практика исторического исследования признает не только широту своего поля, но и возможность различных подходов к изучению явлений прошлого и их интерпретации. От эмпирической науки, главной целью которой было исследование событий, прежде всего политически значимых, фиксирующих вехи развития государственных образований и причинно-следственные связи между отдельными фактами, история эволюционировала в дисциплину, изучающую общество в его динамике. В поле зрения историка включен широкий круг явлений – от хозяйственной и политической жизни страны до проблем частного существования, от изменений климата до выявления представлений людей о мире. Предметом изучения оказываются события, модели поведения людей, системы их ценностных установок и мотиваций. Современная история – это история событий, процессов и структур, частной жизни человека. Подобная диверсификация исследовательского поля связана с тем, что, вне зависимости от предпочтений конкретных исследовательских направлений, объектом исторического знания является человек, природа и поведение которого разнообразны сами по себе и могут быть рассмотрены в разных ракурсах и взаимосвязях. История оказалась наиболее универсальной и емкой из всех гуманитарных дисциплин нового времени, ее развитие не просто сопровождалось становлением новых сфер научного знания – социологии, психологии, экономики и др., но было связано с заимствованием и адаптацией к собственным задачам их методов и проблематики. Широта исторического знания вполне оправданно вызывает сомнения исследователей в правомерности существования истории как самодостаточной научной дисциплины. История и содержательно, и по форме рождалась в интегральном взаимодействии с иными сферами изучения действительности (географией, описанием народов и пр.) и литературными жанрами; конституировавшись в качестве особой дисциплины, она вновь оказалась включена в систему междисциплинарного взаимодействия.
В-третьих, историческое знание не является ныне, и никогда не было ранее, с момента своего становления, феноменом чисто академическим или интеллектуальным 1 . Его функции отличаются широким социальным охватом, так или иначе, отражаются в важнейших сферах социального сознания и социальных практик. Историческое знание и интерес к прошлому всегда обусловлены актуальными для общества проблемами.
Именно поэтому образ прошлого не столько воссоздаётся, сколько создаётся потомками, которые, позитивно или негативно оценивая предшественников, обосновывают таким образом собственные решения и действия. Одной из крайних форм актуализации прошлого является анахроническое перенесение на предшествующие эпохи идеологических построений и схем, доминирующих в политической и социальной практике настоящего. Но не только прошлое становится жертвой идеологий и анахронизмов – настоящее в не меньшей степени зависит от демонстрируемого ему образа собственной истории. Историческая картина, предлагаемая обществу в качестве его «генеалогии» и значимого опыта, является мощным инструментом воздействия на социальное сознание. Отношение к собственному историческому прошлому, доминирующее в социуме, определяет его представление о себе и знание задач дальнейшего развития. Таким образом, история, или картина прошлого, является частью социального сознания, элементом политико-идеологических представлений и исходным материалом для определения стратегии социального развития. Без истории, говоря иными словами, невозможно формирование социальной идентичности и представления о своих перспективах ни для отдельного сообщества, ни для человечества в целом.
В-четвёртых, историческое знание представляет собой функционально важный элемент социальной памяти, которая в свою очередь является сложным многоуровневым и исторически изменчивым феноменом. В частности, помимо рациональной традиции сохранения знания о прошлом существуют коллективная социальная память, а также семейная и индивидуальная память, в значительной степени, основанные на субъективном и эмоциональном восприятии прошлого. Несмотря на различия, все типы памяти тесно связаны между собой, их границы – условны и проницаемы. Ученое знание влияет на становление коллективных представлений о прошлом и, в свою очередь, испытывает воздействие массовых стереотипов. Исторический опыт общества был и во многом остается результатом, как рационального осмысления прошлого, так и его интуитивного и эмоционального восприятия.
Дидактические и педагогические цели курса определяются рядом соображений.
Во-первых, необходимостью ввести в практику специализированного гуманитарного образования курс, который актуализирует изученный ранее материал. Эта актуализация материала не просто акцентирует важнейшие информационные блоки, но и вводит в систему знания его движущий механизм – метод исследования прошлого. Знакомство с техникой исторического познания дает практическую возможность понять и почувствовать важнейшую имманентную особенность исторического знания – парадоксальное сочетание в нем объективности и условности.
Во-вторых, этот курс, демонстрируя силу и слабость исторического знания, его многоуровневость и зависимость от культурного контекста, по сути, осуществляет десакрализацию «научной картины исторического прошлого». В нём отражены координаты, обозначающие границы исторического исследования, его социальные функции и возможности влияния на общественное сознание. Можно сказать, что главной педагогической целью данного курса является пробуждение здорового скептицизма и критического отношения ко многим, казалось бы, очевидным оценкам прошлого и определениям закономерностей социального развития.
Построение курса следует логике исторического развития объекта изучения – исторического знания – от архаической древности до наших дней, в контексте общества и культуры. В курсе рассматриваются основные формы и уровни исторического знания: миф, массовое восприятие прошлого, рациональное знание (философия истории), академический историзм, историческая социология, культурология, новейшие направления исторических исследований. Задачей курса является демонстрация факта разнообразия и изменчивости форм познания прошлого в исторической и цивилизационной перспективах. Восприятие и познание прошлого, равно как и оценка его значимости для настоящего, были разными у людей античного Рима, обитателей средневековой Европы и представителей индустриального общества. Не менее существенно историческое сознание различается в культурных традициях европейской и восточной цивилизаций. Значительная часть курса посвящена анализу формирования отечественного исторического знания и, прежде всего сопоставлению путей развития и механизмов взаимодействия российской и европейской традиций.
Помимо исторической, курс имеет структурную составляющую, акцентирует внимание на основных категориях и концепциях исторического знания, таких понятиях, как «история», «историческое время», «исторический источник», «историческая правда» и «историческая закономерность». В курсе показана сложная структура исторического знания, в частности дифференциация ученой рациональной традиции и массового иррационального восприятия прошлого, а также их взаимодействие. Одной из существенных является тема формирования исторических мифов и предрассудков, их укоренения в массовом сознании и влияния на политическую идеологию.
Глава 1. ЧТО ТАКОЕ ИСТОРИЯ
Доводы, до которых человек додумывается сам, обычно убеждают его больше, нежели те, которые пришли в голову другим.
Блез Паскаль
Термины и проблемы
Слово «история» имеет в большинстве европейских языков два основных значения: одно из них отсылает к прошлому человечества, другое – к литературно-повествовательному жанру, рассказу, нередко вымышленному, о неких событиях. В первом значении под историей подразумевается прошлое в самом широком смысле – как совокупность человеческих деяний. Кроме того, термин «история» указывает на знание о прошлом и обозначает совокупность социальных представлений о минувшем времени. Синонимами истории в этом случае выступают понятия «историческая память», «историческое сознание», «историческое знание» и «историческая наука».
Явления, обозначаемые этими понятиями, взаимосвязаны, и провести границу между ними нередко трудно, почти невозможно. Однако в целом два первых понятия в большей степени указывают на стихийно формирующийся образ прошлого, в то время как два последних подразумевают преимущественно целенаправленный и критический подход к его познанию и оценке.
Примечательно, что термин «история», подразумевающий знание о прошлом, сохраняет в значительной степени и свой литературный смысл. Познание прошлого и оформление этого знания в связном устном или письменном изложении всегда предполагают рассказ о неких событиях и явлениях, вскрывающий их становление, развитие, внутренний драматизм и значение. История как особая форма человеческого знания сформировалась в рамках литературного творчества и сохраняет с ним связь до сих пор.
Исторические источники разнообразны по своему характеру: это письменные памятники, устные предания, произведения материальной и художественной культуры. Для некоторых эпох эти свидетельства крайне малочисленны, для других – обильны и разнородны. Однако в любом случае они не воссоздают прошлое как таковое, а их информация не является прямой. Для потомков это лишь фрагменты утраченной навсегда картины минувшего. Чтобы воссоздать исторические события, информацию о прошлом нужно выявить, расшифровать, проанализировать и истолковать. Познание прошлого связано с процедурой его реконструкции. Ученый, равно как и любой интересующийся историей человек, не просто исследует какой-то объект, но, по существу, воссоздает его. В этом отличие предмета исторического знания от предмета точных наук, где любое явление воспринимается как безусловная реальность, даже если оно не изучено и не объяснено.
Историческое знание сформировалось в древности в процессе развития общества и социального сознания. Интерес сообщества людей к своему прошлому стал одним из проявлений тенденции к самопознанию и самоопределению. В основе его лежали два взаимосвязанных мотива – желание сохранить память о себе для потомков и стремление понять собственное настоящее путем обращения к опыту предков. Разные эпохи и разные цивилизации на протяжении всей истории человечества проявляли интерес к прошлому не только в разных формах, но и в разной Степени. Общим и справедливым суждением современной науки можно считать предположение о том, что только в европейской культуре, уходящей своими истоками в греко-римскую античность, познание прошлого приобрело исключительное социальное и политическое значение. Все эпохи становления так называемой западной цивилизации – античность, средневековье, новое время, – отмечены интересом общества, его отдельных групп и индивидов к прошлому. Способы сохранения прошлого, его изучения и повествования о нем менялись в процессе общественного развития, неизменным оставалась лишь традиция искать в прошлом ответы на насущные вопросы современности. Историческое знание было не просто элементом европейской культуры, но одним из важнейших источников ее формирования. Идеология, система ценностей, социальное поведение складывались в соответствии с тем, каким образом современники понимали и объясняли собственное прошлое.
С 60-х гг. XX в. историческая наука и историческое знание в целом переживают бурный период ломки традиций и стереотипов, сформировавшихся в новоевропейском обществе на протяжении XVIII–XIX вв. В течение последних десятилетий появились не только новые подходы к изучению истории, но и возникло представление о том, что прошлое можно бесконечно интерпретировать. Идея многослойности прошлого позволяет предположить, что единой истории не существует, есть лишь множество отдельных «историй». Исторический факт приобретает реальность лишь в той мере, в которой он становится частью человеческого сознания. Множественность «историй» порождается не только сложностью прошлого, но и спецификой исторического знания. Тезис о том, что историческое знание едино и располагает универсальным набором методов и инструментов познания, был отвергнут значительной частью научного сообщества. За историком признается право на личный выбор, как предмета исследования, так и интеллектуального инструментария.
Наиболее существенными для современных дискуссий о смысле истории как науки являются два вопроса. Существует ли единое прошлое, о котором историк должен говорить правду, или оно распадается на бесконечное множество «историй», подлежащих истолкованию и изучению? Имеет ли исследователь возможность постичь истинный смысл прошлого и поведать правду о нем? Оба вопроса касаются кардинальной проблемы социального предназначения истории и её «пользы» для общества. Размышления о том, как историческое исследование может быть использовано обществом в современном, сложно устроенном, меняющемся мире, заставляет учёных вновь и вновь возвращаться к анализу механизмов исторического сознания, искать ответ на вопрос: каким образом и с какой целью занимались познанием прошлого люди предшествующих поколений. Предмет данного курса – история как процесс познания прошлого.
Историческое сознание и историческая память
История как процесс познания прошлого, включающий отбор и сохранение информации о нём, – это одно из проявлений социальной памяти, способности людей хранить и осмысливать собственный опыт и опыт предшествующих поколений.
Память рассматривается как одно из важнейших качеств человека, отличающее его от животных; это осмысленное отношение к собственному прошлому, важнейший источник личного самосознания и самоопределения. Человек, лишенный памяти, утрачивает возможность понять себя самого, определить свое место среди других людей. Память аккумулирует знание человека о мире, различных ситуациях, в которых он может оказаться, его переживания и эмоциональные реакции, информацию о должном поведении в обыденных и чрезвычайных условиях. Память отличается от абстрактного знания: это знание, лично пережитое и прочувствованное человеком, его жизненный опыт. Историческое сознание – сохранение и осмысление исторического опыта общества – представляет собой его коллективную память.
Историческое сознание, или коллективная память общества, неоднородно, так же как и индивидуальная память человека. Для формирования исторической памяти важны три обстоятельства: забвение прошлого; различные способы истолкования одних и тех же фактов и событий; открытие в прошлом тех явлений, интерес к которым вызван актуальными проблемами текущей жизни.
Военное прошлое и военный опыт занимают в исторической памяти особое место. Войны - это всегда экстремальное состояние для страны и государства, и чем масштабнее военные события и их влияние на развитие общества, тем они потенциально занимают более значительное место в структуре общественного сознания. А наиболее важные, судьбоносные для конкретных стран и народов войны, превращаются в важнейший элемент "опорного каркаса" национального самосознания, предмет гордости и источник, из которого народы черпают моральные силы в периоды новых тяжелых испытаний.
Так, в исторической памяти россиян, прежде всего в русском национальном самосознании, особое место занимают войны не столько победоносные, сколько те, в которых народ проявил жертвенность, стойкость и героизм, иногда даже независимо от исхода самой войны. В исторической памяти русского народа сохранились имена Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Петра Великого, Суворова и Кутузова, Г. К. Жукова и И. В. Сталина. Если мы вспомним исторических персонажей военной истории "второго плана", т. е. не вождей и полководцев, а простых людей и рядовых воинов, то ответы, как правило, ограничатся героическими символами Великой Отечественной войны, как индивидуальными (Александр Матросов, Зоя Космодемьянская, Николай Гастелло и др.), так и коллективными (защитники Брестской крепости, панфиловцы, молодогвардейцы). От более ранних войн события и персонажи сохранились в исторической памяти большинства наших современников почти исключительно благодаря популярным (особенно классическим, изучаемым в рамках школьной программы) произведениям литературы и искусства 5 . Но именно Великая Отечественная война закрепилась в народной памяти как самое значительное событие в истории России (всей, а не только XX века!), как опорный образ национального сознания и национального единства.
У других народов также есть свои "героические вехи", ценностные ориентиры из давнего или недавнего прошлого, заключающие в себе мощный импульс дальнейшего развития. При этом у каждой страны историческая память сугубо индивидуальна и содержит собственные оценки событий, не похожие на взгляды и оценки других социумов.
Войны можно оценивать по многим параметрам: по количеству вовлеченных в них участников и роли каждого из них в мировой политике, по величине территории, охваченной боевыми действиями, по масштабу материальных потерь и человеческих жертв, по тому влиянию, которое данная война оказала на положение ее участников, в особенности великих держав, и на международные отношения в целом, и др. Но все они - мировые и локальные, большие и малые - имеют разную значимость в общеисторическом масштабе и в истории отдельных народов. Так, для одних народов даже крупнейшие в общеисторическом масштабе события, но не коснувшиеся их непосредственно, остаются на периферии исторической памяти, а то и вовсе выпадают из нее. Вместе с тем даже незначительное для мировой истории военное столкновение, затронувшее маленькую страну и ее народ, нередко оказывается в фокусе его исторической памяти и может даже превращаться для него в элемент героического эпоса, закладывающего основы национального самосознания. Тем более значимыми для национальной исторической памяти становились войны, которые выводили страну и народ на широкую международную арену. Таким событием стала русско-японская война 1904 - 1905 гг. для Японии, впервые одержавшей победу над крупной европейской державой.
Другой пример - советско-польская война 1920 г., которая практически не отложилась в исторической памяти россиян, поскольку была всего лишь одним из эпизодов Гражданской войны и иностранной интервенции. Аналогичное малозначащее место (при всем различии в подходах к оценке данного периода) она занимала и в учебниках истории, как советских, так и постсоветских. Однако в Польше этой войне придается едва ли не всемирно-историческое значение. В современных польских учебниках истории ее называют "битвой, которая спасла Европу", имея в виду гипотетические планы нападения большевиков на другие европейские страны с целью экспорта коммунистической революции. Согласно этой трактовке, Польша выступила бастионом Европы против коммунизма, чем и оправдывается ее агрессия против Советской России: "Чтобы предупредить большевистский набег, польская армия нанесла удар на восток. Сначала поляки добились успеха". Но, дойдя до самого Киева и взяв его, они вскоре получили отпор и откатились в глубь собственной страны. Как известно, лишь просчеты советского командования позволили им выиграть битву под Варшавой. Сегодня польские учебники истории утверждают, что победа поляков под Варшавой "была признана как одна из главных восемнадцати битв, которые решили судьбу мира. Она вошла в историю под названием "чудо на Висле"" 6 .
Аналогично малозначимой для СССР советско-финской войне 1939 - 1940 гг. и боевым действиям на второстепенном для Великой Отечественной войны Карельском фронте в 1941 - 1944 гг. (в финской трактовке - Зимняя война и Война-продолжение) в Финляндии придается судьбоносное значение не только для национальной истории маленькой северной страны, но и для всей западной цивилизации. При этом сознательно умалчивается, что во Второй мировой войне Финляндия была союзницей гитлеровской Германии. Более того, этот очевидный факт неуклюже отрицают финские историки и политики, которые "изобрели" и ввели с этой целью в употребление новую, странную для международного права терминологию, заменив понятие "союзник" категорией "военный соратник", как будто это меняет суть дела и может ввести кого-то в заблуждение. Так, 1 марта 2005 г. во время официального визита во Францию Президент Финляндии Тарья Халонен выступила во Французском институте международных отношений, где "познакомила слушателей с финским взглядом на Вторую мировую войну, в основе которого тезис о том, что для Финляндии мировая война означала отдельную войну против Советского Союза, в ходе которой финны сумели сохранить свою независимость и отстоять демократический политический строй". МИД России вынужден был прокомментировать это выступление руководителя соседней страны, отметив, что "эта трактовка истории получила распространение в Финляндии, особенно в последнее десятилетие", но что "вряд ли есть основания вносить по всему миру коррективы в учебники истории, стирая упоминания о том, что в годы Второй мировой войны Финляндия была в числе союзников гитлеровской Германии, воевала на ее стороне и, соответственно, несет свою долю ответственности за эту войну". Для напоминания Президенту Финляндии об исторической правде МИД России предложил ей "открыть преамбулу Парижского мирного договора 1947 года, заключенного с Финляндией "Союзными и Соединенными Державами"" 7 .
Есть и иная категория войн, являющихся для страны и ее народа источником психологической фрустрации (в ряде случаев - национальным позором). Это - войны, которые стараются вытеснить из исторической памяти или трансформировать, исказить их образ, "переписать историю" с тем, чтобы избавиться от неприятных эмоций, травмирующих массовое сознание, вызывающих чувство вины, активизирующих комплекс "национальной неполноценности" и т. п. Все та же русско-японская война нанесла психологическую травму российскому обществу в начале XX в.: великая военная держава потерпела поражение от далекой азиатской, еще недавно считавшейся отсталой страны. Это обстоятельство имело весьма долговременные последствия, повлияв на расклад мировых сил и принятие политических решений уже в середине столетия. Сталин в своей речи, произнесенной по радио 2 сентября 1945 г., в день подписания акта о безоговорочной капитуляции Японии во Второй мировой войне, напомнил об истории непростых взаимоотношений России с этой страной, подчеркнув, что у советских людей имеется к ней "свой особый счет". "Поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания, - заявил он. - Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот этот день наступил" 8 . Эта оценка, в значительной мере окрашенная в государственно-националистические тона, в тот момент была полностью созвучна настроениям страны, в которой "пролетарский интернационализм" как официальная идеология постепенно вытеснялся идеей защиты и торжества национальных интересов СССР как преемника тысячелетнего Российского государства.
В свою очередь, для Японии психологическим шоком на многие десятилетия стало ее поражение в 1945 г. Память о войне в этой стране определяется целой совокупностью факторов и обстоятельств. Здесь и глубокие многовековые традиции, и связанный с ними специфический национальный характер, и особое мировосприятие, ментальность, которая во многом принципиально отличается от европейской. Наконец, чрезвычайно важно, что это память о поражении, которое сильно травмировало национальное самосознание японцев. "В отличие от Германии и Италии, Япония единственная страна, которая даже через 60 лет еще не преодолела свой комплекс побежденной державы" 9 . Окончание войны провело глубокий водораздел между старой и новой японской историей, в которой возникли существующие и поныне политическая и экономическая система, внешнеполитическая ориентация на Запад в целом и особенно на США. Вот уже более полувека Япония следует в форваторе американской политики и во многом под ее влиянием формирует свое отношение к миру, в том числе и историческую память о войне в Европе. Не случайно для японских ученых и аналитиков, которые до сих пор активно используют риторику времен холодной войны, очень свойственно "сознательное очернение и принижение роли СССР в победе над фашизмом" 10 . Однако, что касается войны на Дальнем Востоке, то здесь историческая память непосредственно затрагивает японские национальные интересы. В Японии воспоминания о войне до сих пор болезненны для национального самолюбия, а потому в этой стране "очень сильны праворадикальные националистические настроения, и именно представители этого политического крыла выступают с наиболее громкими политическими заявлениями относительно результатов Второй мировой войны и, конечно, в первую очередь по поводу российско-японских отношений" 11 . Если относительно роли Соединенных Штатов в войне существует немало различных точек зрения, что объясняется в первую очередь тем, что Япония в течение последних 60 лет устойчиво следовала проамериканским курсом, то к России как к государству, находившемуся в период холодной войны на противоположной стороне, отношение более однозначное, а точнее - негативное. При этом историческую память актуализирует так называемая "проблема северных территорий", а именно передача СССР в результате капитуляции Японии Курильских островов, которую японцы считают незаконной. Обостряет ситуацию и отсутствие мирного договора между Россией и Японией. Вокруг этого политики на протяжении десятилетий нагнетают негативную эмоциональную атмосферу, что отражается и на исторической памяти о войне в целом.
Японцы активно предъявляют России претензии не только территориального, но и морального порядка. Они называют "предательскими" действия Советского Союза, который, вопреки договору о ненападении, начал военные действия против Японии в 1945 г. Отсюда навязчивые требования к России о "покаянии". Следует отметить, что "покаяние - очень важный момент в японском менталитете, своего рода очищение, которое убирает из исторической памяти японского народа все совершенные им злодеяния, чем обычно бывают очень недовольны соседние азиатские страны... Покаявшись перед своими соседями, Япония, причисляя СССР к разряду агрессоров, требует покаянных объяснений от нынешней России" 12 . Все настойчивее звучат требования японцев к России "покаяться" за "агрессию СССР против Японии" и за "порабощение множества японских граждан" (имеются в виду интернированные в СССР военнопленные) 13 . Вместе с тем "независимые японские аналитики отмечают тот факт, что японцы не питают ни малейшей обиды к американцам, принесшим Японии не меньше беды и горя, чем Советский Союз" 14 , и не требуют от США публичного покаяния за атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. В этой связи особенно показателен опрос общественного мнения, проведенный в июле 2005 г. агентством "Киодо цусин": 68% американцев считают эти бомбардировки "абсолютно необходимыми для скорейшего окончания войны" и лишь 75% японцев сомневаются в такой необходимости, т. е. для 25% японских граждан - четверти населения страны! - "деяния американских военных не только не носят преступный характер, но и вовсе не вызывают озабоченности" 15 .
Но память японцев о войне касается не только отношений с Россией и США, но и с многими азиатскими странами. "Вопрос оценки истории, в особенности новейшего ее периода, связанного с агрессией японской императорской армии в XX веке, не раз становился "камнем преткновения" в отношениях Японии со своими азиатскими соседями. Одним из серьезных раздражителей для стран Азиатско-Тихоокеанского региона, в первую очередь для Китая и обеих Корей, являются японские учебники истории для средних школ и вузов. В них, по мнению восточно-азиатских стран, "идеализируется милитаризм времен Второй мировой войны", обеляются или умалчиваются вовсе "преступления японской военщины"" 16 . В этом весьма отчетливо проявляется закономерная для побежденных психологическая тенденция найти самооправдание и предпринять попытки самоутверждения. Так, в новейших учебниках истории, представленных на рассмотрение министерства образования Японии, содержатся такие положения, как "вынужденная роль Японии в войне как великой державы, противостоявшей колонизации Азии западными странами", "неизбежность войны с Китайской империей", "спорный вопрос ущерба" от японской агрессии, "поразившая весь мир смелость самоубийц-камикадзе, отдавших свои жизни за родину и семьи", и др. Стоит ли удивляться тому, что сегодня 70% японских школьников искренне считают, что во Второй мировой войне пострадала именно Япония 17 . Так историческая память превращается в "историческую амнезию".
В современной Европе к подобной категории событий, травмирующих национальное сознание, относится участие разных стран во Второй мировой войне на стороне гитлеровской Германии. Одни из них в противовес политике правящих в то время режимов стараются подчеркнуть борьбу своих антифашистов. Другие, напротив, пытаются завуалировать и даже оправдать преступления своих соотечественников, сотрудничавших с нацистами, как это происходит в прибалтийских государствах.
В том же ряду "неприятных" и очень значимых событий прошлого для исторической памяти причастного к ним народа стоит и агрессия США во Вьетнаме в 1964 - 1973 гг., в которой сверхдержава фактически потерпела поражение от маленькой слаборазвитой страны Юго-Восточной Азии, была осуждена в широких слоях самого американского общества и породила мощное антивоенное движение. В результате Вьетнамской войны произошло радикальное, хотя и временное изменение менталитета американской нации, которое можно назвать "вьетнамским синдромом" в широком смысле этого понятия. Не случайно, по данным репрезентативного социологического обследования, проведенного в 1985 г., в котором американцев просили назвать наиболее важные национальные и мировые события, произошедшие за последние 50 лет, вторым по частоте упоминания (после Второй мировой войны - 29.3%) была названа Вьетнамская война - 22% респондентов. Более 70% людей, выделивших события во Вьетнаме, принадлежат к поколению их участников и современников, причем у многих из опрошенных они вызывают негативные чувства. Здесь сказываются и сам характер войны, и раскол американского общества в тот период, и плохое отношение как государства, так и общества к ветеранам Вьетнама 18 . Характерно такое высказывание: "Множество людей были посланы туда, они воевали и погибали, а когда вернулись, никто не был рад им, хотя именно правительство и посылало их" 19 . Вместе с тем, по мере удаления этого события во времени и снижения болезненной остроты воспоминаний о человеческих потерях и о фактах военных преступлений, а также вследствие активизации агрессивной политики США за рубежом, появляются новые тенденции в интерпретации Вьетнамской войны, в том числе элементы героизации ее ветеранов и т. п.
Для российского исторического сознания весьма противоречивой оказалась память об Афганской войне 1979 - 1989 гг., о которой, пока она шла, в стране почти ничего не знали, а когда завершилась, начался период острой политической борьбы, трансформации и распада советской системы и государства. Естественно, такое событие, как Афганская война, не могло не привлечь внимания в качестве аргумента в идеологическом и политическом противоборстве, а потому и в средствах массовой информации был представлен и надолго сохранялся ее почти исключительно негативный образ. Руководство М. С. Горбачева объявило введение войск в Афганистан "политической ошибкой", и в мае 1988 - феврале 1989 гг. был осуществлен их полный вывод. Существенное влияние на отношение к войне оказало эмоциональное выступление академика А. Д. Сахарова на Первом съезде народных депутатов СССР о том, что будто бы в Афганистане советские летчики расстреливали своих же солдат, попавших в окружение, чтобы они не могли сдаться в плен. Оно вызвало сначала бурную реакцию зала, а затем резкое неприятие не только со стороны самих воинов-"афганцев", но и значительной части общества 20 . Однако именно с этого времени - и особенно после Второго съезда народных депутатов, когда было принято Постановление о политической оценке решения о вводе советских войск в Афганистан 21 , - произошло изменение акцентов в СМИ в освещении Афганской войны: от героизации они перешли не только к реалистическому анализу, но и к явным перехлестам. Постепенно войну, которая отнюдь не закончилась военным поражением, стали изображать как проигранную. Распространившееся в обществе негативное отношение к самой войне стало переноситься и на ее участников.
Глобальные общественные проблемы, вызванные ходом "перестройки", особенно распад СССР, экономический кризис, смена социальной системы, кровавые междоусобицы на окраинах бывшего Союза, привели к угасанию интереса к уже закончившейся Афганской войне, а сами воины-"афганцы", вернувшиеся с нее, оказались "лишними", ненужными не только властям, но и обществу. Не случайно восприятие Афганской войны самими ее участниками и теми, кто там не был, оказалось почти противоположным. Так, по данным социологического опроса, проведенного в декабре 1989 г., на который откликнулись около 15 тыс. человек, причем половина из них прошла Афганистан, участие наших военнослужащих в афганских событиях оценили как "интернациональный долг" 35% опрошенных "афганцев" и лишь 10% не воевавших респондентов. В то же время как "дискредитацию понятия "интернациональный долг"" их оценили 19% "афганцев" и 30% остальных опрошенных. Еще более показательны крайние оценки этих событий: как "наш позор" их определили лишь 17% "афганцев" и 46% других респондентов. 17% "афганцев" заявили: "Горжусь этим!", тогда как из прочих аналогичную оценку дали только 6%. И что особенно знаменательно, оценка участия наших войск в Афганской войне как "тяжелого, но вынужденного шага" была представлена одинаковым процентом как участников этих событий, так и остальных опрошенных - 19% 22 . Доминирующим настроением в обществе было стремление поскорее забыть об этой войне, что явилось одним из проявлений "афганского синдрома" в широком его понимании. Лишь через много лет стали появляться попытки более трезво осмыслить причины, ход, итоги и последствия Афганской войны, однако они пока не становятся достоянием массового общественного сознания.
Итак, к одной и той же войне у разных народов может быть проявлено разное отношение в зависимости от типа самой войны, характера участия или неучастия в ней (в одних войнах позорно участвовать, а в других - не участвовать), исхода войны для каждой из сторон, проявленных в войне качеств национального характера и т. д. Причем историческая память не бывает "линейной" и "статичной": "воспоминания о войне" изменяются со временем, переставляются акценты, "забывается" и вытесняется из памяти все "неудобное" для национального сознания. Поток событий отодвигает ранее значимые имена, явления, факты на второй план. Для каждого нового поколения современные им события почти всегда кажутся более существенными, нежели ушедшие в прошлое, хотя и объективно более значимые для истории. В ментальной (а не документальной, зафиксированной в письменных источниках) исторической памяти всегда остается очень ограниченное число "единиц хранения". Поэтому можно констатировать как закономерность динамику исторической памяти: трансформацию ее структуры, значимости, смысла и других оценок по мере удаления исторического события и смены поколений, в зависимости от политической конъюнктуры и т. д.
Статья содержит краткий экскрс в историю россии в контексте формирования духовных цнностей народа. затрагивает отношения церкви и государства. ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ - ЭТО ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ НАРОДА
Скачать:
Предварительный просмотр:
Историческая память как основа сохранения
Духовных и культурных традиций народа.
Кто я? В чем смысл моей жизни? Этот вопрос рано или поздно задает себе каждый человек. Чтобы получить ответ на него необходимо заглянуть в анналы исторической памяти, потому что жизнь каждого человека несет на себе отпечаток истории своего народа, своей страны.
Что же такое «историческая память»? В настоящее время не существует однозначного определения данного термина. В целом историческую память можно определить как способность общественных субъектов сохранять и передавать из поколения в поколение знания о произошедших исторических событиях, (об исторических деятелях ушедших эпох, о национальных героях и вероотступниках, о традициях и коллективном опыте освоения социального и природного мира, об этапах, которые прошел тот или иной этнос, нация, народ в своём развитии.)
Важно то, что историческая память является основой духовной и культурной преемственности поколений.
Одной из главных структурных составляющих исторической памяти, способствующих максимально полному наследованию исторического опыта, являются традиции. Они определяют специфику межличностных отношений, выполняя организующую функцию, выражающуюся не только через нормы поведения, обряды, обычаи, но и через систему распределения социальных ролей, социальную стратификацию общества. Особенно ярко проявлялось это в периоды социальной нестабильности российского общества, будь то Смутное время или Перестройка, Восстание Декабристов или революционные потрясения начала 20 века, когда пошатнувшиеся государственные устои заменяли народные традиции, - они организовывали, сплачивали общество, давали правительству почву для преобразования. Ярким примером тому может служить деятельность Второго – Нижегородского ополчения во главе с Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским, взявшим на себя ответственность за судьбу России в период тяжелых испытаний Смутного времени. Созданный ими в Ярославле Совет всея земли стал фактически народным правительством в 1612г., а последующее избрание Михаила Романова, первого представителя новой правящей династии, на Земском Соборе 1613г – не что иное, как проявление вечевых традиций русского народа.
Сила традиций очевидна во всей многовековой истории России.
Так, после восстания Декабристов, пошатнувшего основы самодержавия, и внесшего раскол в российскую элиту, государству нужна была идея, объединяющая общество на исконных русских началах. Эта идея оформилась в, так называемую, Теорию Официальной народности, разработанную Министром народного Просвещения, графом Сергеем Семеновичем Уваровым. «Самодержавие, Православие, Народность» - эти три кита практически на целое столетие стали выражением сущности государственной идеологии Российской империи, в которой отражалось единение царя и народа, а также православной веры как залога счастья семейного и общественного.
Сегодня в Российской Федерации в соответствии со статьей 13 п.2 Конституции нет и не может быть никакой единой идеологии. Но русское общество не может жить без объединяющей идеи, а там, где нет официальной, четко обозначенной идеи возникает почва для множества неофициальных деструктивных агрессивных и даже экстремистских идеологий. И сегодня мы видим, как постепенно оформляется эта национальная идея, в основе которой лежит патриотизм, как извечная традиционная истинная ценность нашего национального самосознания. Патриотизм - благодаря которому в 1380г. были разбиты ордынские полчища на Куликовом поле, а в 1612 изгнаны интервенты из Московского Кремля, в 1812г уничтожена армия «двунадесяти языков», и, наконец, разбиты войска Вермахта под Москвой в декабре 1941, а в 1943 под Сталинградом и Курском. Для нас, взрослых людей, все эти победы стали стержневой основой формирования личности и гражданской позиции. Но как сделать так, чтобы в современных конкретно-исторических условиях, когда западными СМИ производятся грубые попытки фальсификации истории, в частности, принижение роли СССР в победе над фашизмом, критикуются и очерняются военные действия Российских вооруженных сил в Сирии, идет пропаганда западных ценностей и прямое их навязывание молодому поколению, как сделать так, чтобы сознание наших детей и их ценностный мир формировались под воздействием исторической памяти, базирующейся на истинных ценностях патриотизма и гражданственности? Какие формы методы необходимо для этого применять? Ответ прост: необходимо иметь дополнительные ресурсы для того чтобы знакомить детей с событиями нашей истории не только на уроках, но и во внеурочное время. В нашей школе таким ресурсным центром стал музей истории школы, созданный руками учеников и учителей в декабре 2011г. Музей имеет две экспозиции. Первая посвящена суровым годам Великой Отечественной войны, когда в стенах школы располагался эвакогоспиталь №5384, вторая рассказывает о послевоенных годах, о жизни и достижениях учеников, а также об участии наших выпускников в Афганской и Чеченских войнах. Ко Дню освобождения Алексина от немецко-фашистских захватчиков, Дню воина- интернационалиста и Дню победы в музее проводятся лекции. С этой целью создана лекторская группа. Из лекций учащиеся узнают о подвигах выпускников школы и учителей, о достижениях ребят, которые учатся рядом, о школе, стены которой являются живой историей, потому что хранят следы от разрывов бомб времен Великой Отечественной войны. И каждый раз, вглядываясь во время лекций в лица ребят, видя, как притихают озорники и в широко раскрытых глазах начинают блестеть слезы, а во время минуты молчания как по команде опускаются головы, хочется верить, что историческая память делает свое важное дело – помогает воспитывать патриотов.
На протяжении нескольких лет мы являемся участниками Музейного марафона. Экскурсионные поездки оказывают сильное воздействие на эмоциональную сферу ребят, позволяют непосредственно соприкоснуться с историей, почувствовать ее дух. Так, мы побывали в д.Савино Заокского района – Музее Всеволода Федоровича Руднева – командира легендарного крейсера Варяг.
Посетили музей – усадьбу графов Бобринских в городе Богородицке, побывали в легендарном парке, созданном руками первого русского агронома Андрея Тимофеевича Болотова.
Поездка в Ясную Поляну, соприкосновение с жизнью Льва Николаевича Толстого также оставила незабываемые впечатления у ребят.
В сентябре этого года девятиклассники нашей школы совершили экскурсионную поездку в Москву на ВДНХ, где посетили Исторический парк и одну из его экспозиций - «Романовы».
История это не только войны, потрясения и революции – это, прежде всего люди, которые становятся участниками этих событий, которые строят и восстанавливают страну. Делают это взрослые, а дети впитывают в себя дух времени, отношение родителей к своему делу, понимают, что такое долг общественный и долг личный. Постперестроечные годы, способствовали образованию глубокого разрыва в отношениях между молодым и старшим поколением. Стараясь сократить этот разрыв и использовать опыт старшего поколения, в рамках работы школьного клуба «Патриот» , мы проводим встречи с членами Совета ветеранов города Алексина, воинами –интернационалистами. Ко Дню матери и 8 Марта выходим с концертами для ветеранов труда в Центр социальной защиты населения. Такие встречи обогащают духовный мир подростков, дают возможность почувствовать себя включенными в общее дело и элементарно, отрывают от виртуального мира компьютерной жизни, способствуют социализации подрастающего поколения.
В современный период развития российского общества, когда очевиден его нравственный кризис, исторический опыт востребован в социальной практике формирования ценностных приоритетов общества. Трансляция исторического опыта происходит через традиционные социальные институты.
Единственным социальным институтом, прошедшим сквозь суровые испытания времени, и сохранившим неизменными свои устои и свое предназначение – быть источником нравственности, добра, любви и справедливости в обществе, является Русская Православная Церковь.
Сделанный князем Владимиром в 988г. выбор в пользу принятия Русью христианской веры по греческому образцу был не просто выбором отправления религиозного культа, это был цивилизационный выбор, который предопределил развитие Руси как мощной европейской державы. Вместе с Христианством на Русь пришли и европейские культурные достижения: письменность, архитектура, живопись, образование. Николай Михайлович Карамзин так напишет об этом событии в своей «Истории государства Российского»: « Скоро знамения веры христианской, принятой государем, детьми его, вельможами и народом, явились на развалинах мрачного язычества в России, и жертвенники Бога истинного заступили место идольских требищ…. Но не так просто приживается новое на Руси. Многие люди, привязанные к закону древнему, отвергали новый, ибо язычество господствовало в некоторых странах России до самого ХIIвека. Владимир не хотел, кажется, принуждать совести, но взял лучшие надежнейшие меры для истребления языческих заблуждений: он старался просветить россиян . Чтобы утвердить веру на знании книг божественных,…великий князь завел для отроков училища, бывшие первым основанием народного просвещения в России. Сие благодеяние казалось тогда страшною новостию, и матери, чьих детей брали в науку, оплакивали их как мертвых, ибо считали грамоту опасным чародейством.» Начавший свое правление как ярый язычник, князь Владимир в конце жизни становится истинным христианином, которому народ даст имя Красно Солнышко, а в ХIII в он будет канонизирован и причислен к лику Святых. Жизненный путь князя Владимира, равно как и каждого из нас, яркий пример того, что у каждого своя дорога к Богу и свой путь в храм.
Тысячелетняя история Русской Православной Церкви представлена чредой разнообразных событий и явлений, отразившихся на положении церкви в обществе: это и установление патриаршества на Руси в 1589г., и Церковный раскол, вызванный никоновскими реформами, и Духовный регламент Петра I, подчинивший церковь государству, и Декрет Советской власти, отделивший церковь от государства и школу от церкви. Можно издать закон, но нельзя одним росчерком пера заставить человека отказаться от своих убеждений, изменить свое мировоззрение, нельзя не считаться с исторической памятью народа. Религия – это вера, а без веры человеку жить нельзя. Вера в победу помогла советским людям выдержать суровые испытания Великой Отечественной войны. Священная война против захватчиков получила благословение Русской православной церкви.
4 сентября 1943г в Кремле И.В.Сталин принял патриаршего местоблюстителя Сергия, который 8 сентября был избран Патриархом Московским и всея Руси. Также разрешено было образовать Святейший Синод.
Историческая память народа оказалась сильнее идеологических установок и гонений на церковь, она сохранила самое главное - веру в торжество справедливости.
И сегодня, каждый из нас, воспитанных в духе атеизма, своей дорогой идет в храм, чтобы отметить православные праздники: Рождество, Крещение, Пасху, Троицу и другие или по случаю каких-либо событий личной жизни. Историческая память сохранила потребность в духовном общении и обогащении.
В своей работе мы стараемся приобщить наших учеников к традиционным ценностям, вовлечь их в проектно-исследовательскую деятельность. Так, в 2014-2015 учебном году наши ученики разработали проект «С чего начинается Родина», целью которого стало привлечение внимания учащихся к проблеме уважительного отношения к тем местам города, которые хранят священную память о Великой Отечественной войне: это и курган Славы, и площадь Победы, и Крестовоздвиженский храм, и родная школа. Встреча с отцом Павлом, настоятелем Крестовоздвиженского храма, обогатила ребят знаниями о святых заступниках Руси.
Сотрудничество с клубом «Православный Алексин» дает возможность приобщить учеников к миру православных ценностей. Участие в интересных содержательных дискуссиях, проводимых священнослужителями, посильная помощь в организации и проведении православных праздников, участие в заседаниях Круглых столов, Православных викторинах – не что иное, как овладение исконными традициями русского народа и приобщение к его исторической памяти. Поэтому со всей уверенностью можно сказать, что и сегодня церковь продолжает выполнять свою историческую миссию, которую несет со времен Святого Равноапостольного князя Владимира- миссию просвещения человеческой души через воспитание в ней добра, милосердия, смирения и сострадания.
Таким образом, историческая память показывает, что какие бы острые социальные потрясения, приводящие к забвению исконных русских начал, не переживало общество, связь поколений в конечном итоге восстанавливается. Общество, во все временна, испытывает потребность в восстановлении связей с прошлым, со своими корнями: любая эпоха порождена предшествующим ей этапом исторического развития и преодолеть эту связь, то есть начать развитие с нулевой отметки не возможно.
Одним из важнейших качеств, которое всегда отличало человека от животных, несомненно, считается память. Прошлое для человека - важнейший источник для формирования собственного сознания и определения личного места в обществе и окружающем мире.
Теряя память, человек утрачивает и ориентацию среди окружения, рушатся социальные связи.
Что такое коллективная историческая память?
Память - это не абстрактные знания каких-либо событий. Память - это жизненный опыт, знание событий, пережитых и прочувствованных, отражающихся эмоционально. Историческая память - понятие коллективное. Она заключена в сохранении общественного, а также понимании исторического опыта. Коллективная память поколений может быть как среди членов семьи, населения города, так и у всей нации, страны и всего человечества.
Этапы развития исторической памяти
Надо понимать, что коллективная историческая память, так же как и индивидуальная, имеет несколько этапов развития.
Во-первых, это забвение. Через определенный промежуток времени людям присуще забывать события. Это может случиться быстро, а может произойти через несколько лет. Жизнь не стоит на месте, череда эпизодов не прерывается, и многие из них замещаются новыми впечатлениями и эмоциями.
Во-вторых, люди вновь и вновь сталкиваются с прошедшими фактами в научных статьях, литературных произведениях и СМИ. И везде толкования одних и тех же событий могут сильно разниться. И не всегда их можно отнести к понятию "историческая память". Аргументы событий каждый автор излагает по-своему, вкладывая в повествование свой взгляд и личное отношение. И неважно, какая это будет тема - мировая война, всесоюзная стройка или последствия урагана.
Читатели и слушатели будут воспринимать событие глазами репортера или писателя. Различные варианты изложения фактов одного и того же события дают анализировать, сопоставлять мнения различных людей и делать собственные выводы. Правдивая память народа способна развиваться только при свободе слова, и совершенно искаженной она будет при тотальной цензуре.
Третий, наиболее важный этап развития исторической памяти людей - сопоставление событий, происходящих в настоящем времени, с фактами из прошлого. Актуальность сегодняшних проблем общества иногда напрямую может быть связана с историческим прошлым. Только анализируя опыт прошлых достижений и ошибок, человек способен созидать.
Гипотеза Мориса Хальбвакса
У теории исторической коллективной памяти, как и у любой другой, есть свой основатель и последователи. Французский философ и социолог Морис Хальбвакс первым выдвинул гипотезу о том, что понятия исторической памяти и истории далеко не одно и то же. Он впервые предположил, что история начинается именно тогда, когда заканчивается и традиция. Нет необходимости фиксировать на бумаге то, что еще живо в воспоминаниях.
Теория Хальбвакса доказывала необходимость написания истории только для последующих поколений, когда свидетелей исторических событий в живых осталось мало либо их уже нет вовсе. Последователей и противников этой теории было довольно много. Число вторых увеличилось после войны с фашизмом, в годы которой были убиты все члены семьи философа, а сам он погиб в Бухенвальде.
Способы передачи памятных событий
Память народа к прошедшим событиям выражалась в различных формах. В старину это была устная передача информации в сказках, легендах и преданиях. Персонажи наделялись героическими чертами реальных людей, отличившихся подвигами и смелостью. Былинные сюжеты всегда воспевали мужество защитников Отечества.
Позже это были книги, а в настоящее время основными источниками освещения исторических фактов стали СМИ. Сегодня в основном они формируют наше восприятие и отношение к опыту прошлого, судьбоносных событий в политике, экономике, культуре и науке.
Актуальность исторической памяти народа
Почему ослабевает память о войне?
Время - лучший лекарь от боли, но худший фактор для памяти. Это касаемо как памяти поколений о войне, так и в целом исторической памяти народа. Стирание эмоциональной составляющей воспоминаний зависит от нескольких причин.
Первое, что сильно влияет на силу памяти - это временной фактор. С каждым годом трагедия этих страшных дней все больше отдаляется. С момента победоносного завершения Второй мировой войны минуло уже 70 лет.
На сохранность достоверности событий военных лет также оказывает воздействие политико-идеологический фактор. Накал в современном мире позволяет СМИ оценивать многие аспекты войны недостоверно, с негативной точки зрения, удобной политикам.
И еще один неизбежный фактор, влияющий на память народа о войне - естественный. Это естественная потеря очевидцев, защитников Родины, тех, кто победил фашизм. Каждый год мы теряем тех, кто несет «живую память». С уходом этих людей наследники их победы не в силах сохранить память в тех же красках. Постепенно она приобретает оттенки реальных событий настоящего и утрачивает свою достоверность.
Сохраним «живую» память о войне
Историческая память о войне формируется и сохраняется в сознании молодого поколения не только из голых исторических фактов и хроники событий.
Самый эмоциональный фактор - это «живая память», то есть непосредственно память народа. Каждая российская семья знает об этих страшных годах из свидетельств очевидцев: рассказы дедов, письма с фронта, фотографии, военные вещи и документы. Многие свидетельства войны хранятся не только в музеях, но и в личных архивах.
Маленьким россиянам сегодня уже трудно представить голодное разрушительное время, каждый день приносящее горе. Тот кусочек хлеба, положенный по норме в блокадном Ленинграде, те ежедневные сообщения по радио о событиях на фронте, тот страшный звук метронома, того почтальона, который приносил не только письма с передовой, но и похоронки. Но к счастью, они еще могут услышать рассказы своих прадедов о стойкости и мужестве русских солдат, о том, как маленькие мальчишки спали у станков, чтобы только побольше сделать снарядов для фронта. Правда, эти рассказы редко бывают без слез. Слишком больно им вспоминать.
Художественный образ войны
Вторая возможность сохранения памяти о войне - это литературные описания событий военных лет в книгах, документальных и художественных фильмах. В них на фоне масштабных событий страны всегда затрагивается тема отдельной судьбы человека или семьи. Радует тот факт, что интерес к военной тематике сегодня проявляется не только к юбилейным датам. На протяжении последнего десятилетия появилось множество кинофильмов, рассказывающих о событиях Великой Отечественной войны. На примере отдельно взятой судьбы зрителя знакомят с фронтовыми трудностями летчиков, моряков, разведчиков, саперов и снайперов. Современные технологии кинематографа позволяют молодому поколению прочувствовать масштаб трагедии, услышать «настоящие» залпы орудий, ощутить жар пламени Сталинграда, увидеть тяжесть военных переходов во время передислокации войск
Современное освещение истории и историческое сознание
Понимание и представления современного общества о годах и событиях Второй мировой войны сегодня неоднозначно. Главным объяснением этой неоднозначности можно по праву считать информационную войну, развернутую в средствах массовой информации в последние годы.
Сегодня, не гнушаясь никакими мировые СМИ дают слово тем, кто в годы войны принимал сторону фашизма и участвовал в массовом геноциде людей. Некоторые признают их действия «положительными», тем самым пытаясь стереть в памяти их жестокость и бесчеловечность. Бандера, Шухевич, генерал Власов и Гельмут фон Паннвиц сегодня стали героями для радикально настроенной молодежи. Все это результат информационной войны, о которой наш предки не имели понятия. Попытки исказить исторические факты иногда доходят до абсурда, когда заслуги Советской Армии принижаются.
Защита достоверности событий - сохранение исторической памяти народа
Историческая память о войне - это главная ценность нашего народа. Только она позволит России оставаться сильнейшим государством.
Достоверность исторических событий, освещаемых сегодня, поможет сохранить правду фактов и ясность оценки прошлого опыта нашей страны. Борьба за правду всегда тяжела. Даже если борьба эта будет «с кулаками», мы должны отстоять правду нашей истории в память о наших дедах.
2011 История №1(13)
Г.А. Быковская, А.Н. Злобин, И.В. Иноземцев
КОНЦЕПЦИЯ «МЕСТ ПАМЯТИ»: К ВОПРОСУ О РУССКОМ ИСТОРИЧЕСКОМ
СОЗНАНИИ*
Рассмотрена проблема национальной идентичности в современной России через призму исторического самосознания русского народа. Предложена концепция «мест памяти», которые могут стать объединяющим фактором русского этноса, основой патриотического воспитания граждан.
Ключевые слова: этнос, нация, национальное самосознание, патриотическое воспитание, русская история.
В наше время Россия переживает нелёгкий этап становления новой государственности: формируется новая экономическая система, складывается новое политическое устройство. Параллельно с этими процессами идёт становление и новых форм национального самосознания россиян. Проблема развития национальной идентичности в современной России тесно связана с проблемой осмысления русской нацией самой себя в новых исторических условиях, с учётом длительного промежутка замалчивания данной темы и сформировавшихся отрицательных установок, связанных с боязнью «русского национализма». Коллективная идентичность всегда является вопросом самоидентификации участвующих в ней индивидов. Она существует только в той степени, в какой определённые личности признают своё в ней участие. «Её сила или слабость зависят от того, насколько она жива в сознании членов группы и способна мотивировать их мышление и деятельность» .
Научиться грамотно и в нужном для общества направлении влиять на развитие этнических концептов коллективной идентичности, на наш взгляд, - важнейшая практическая задача всех гуманитарных наук на современном этапе. Невнимание к этому направлению привело к тому, что от русского народа откололись многомиллионные куски. Всего за несколько десятилетий появились и образовали независимые государства украинский и белорусский этносы. Сегодня можно
услышать о таких народах, как поморы, казаки, сибиряки. Если и дальше так пойдёт, то через сто лет русский народ будет жить на территории нескольких областей центральной России и называться - «москвитяне». В XIX в. почти никто всерьёз не верил в возможность практической реализации Украинского проекта, и перспектива «разложение отечества» считалась в научной и политической элите демагогической страшилкой упёртых консерваторов. Из истории надо научиться извлекать уроки! Перед лицом реальной опасности дальнейшего разложения русского народа должны объединиться все здравомыслящие патриотически настроенные российские учёные-гуманитарии.
В отличие от основанных на реальном опыте сплочённости небольших социальных групп и образований, все участники которых знакомы между собой, нация существует главным образом в умах своих членов как «воображаемое сообщество» . Многие из историков, исследующих феномен нации, определяли её как продукт социального конструирования и коммуникации. Идея общего прошлого является определяющей для возникновения национальной идентичности . Нация представляет собой большую мы-группу - сообщество людей, одинаково помнящих и оценивающих различные элементы своего прошлого, исходя из общих ценностных установок и культурных архетипов, имеющее схожие категории мышления и
Статья написана по государственному контракту П-313 на выполнение поисковых научно-исследовательских работ для государственных нужд от 28 июля 2009 г. Посвящается 80-летию Воронежской государственной технологической академии.
ментальные установки, базирующиеся на единстве языка и (в некоторых вариантах) веры. Различия между народом, этносом, нацией условны. По большому счёту - это не более чем домыслы и теоретические построения.
Немецкий историк Хаген Шульце, развивая мысли французского историка XIX в. Э. Ренана, описывает нации как «духовные сущности, сообщества, существующие лишь до тех пор, покуда они есть в умах и сердцах людей и исчезающие, как только о них перестают или не хотят больше думать» . Исторический опыт развития и гибели наций показывает, что процесс их существования является вполне управляемым, особенно в наш век развития информационных технологий. К сожалению, в России процесс развития национального самосознания во многом пущен на самотёк, что в условиях экономических проблем, распада сверхдержавы, культурной смуты приводит к усилению в общественном сознании тенденций самоотрицания, к устойчивому закреплению чувства национальной неполноценности. Безразличие государства к проблемам национальной самоидентификации, отказ от управления идеологическими процессами (политический РЯ не берётся в расчёт) привели к появлению на этом поле недобросовестных дельцов, которые в угоду своим (или чьим-то) интересам с экранов телевизоров, со страниц газет, популярной, учебной, псевдонаучной литературы разрушают положительные стереотипы (феномены) национального сознания: маршал Жуков, Александр Невский, Дмитрий Донской и др., формируя на их месте образ кровожадных тиранов и душегубов. Обществу навязываются картина ущербности российской истории («тюрьма народов», «империя зла»)
неполноценности российского народа, ложные ценности. Если государство и общество не смогут найти ответы на такого рода вызовы, то о духовном оздоровлении общества придётся в скором времени забыть навсегда, а без нравственно полноценных, уважающих себя и свой народ и свою страну людей нельзя возродить ни Россию как великую экономическую державу, ни её политический престиж. Очень важно, чтобы ответы на указанные вызовы носили адекватный характер. Недопустимо скатиться к методам запрещения «неправильных» книг или телепередач, на грамотно построенные и внедряемые
технологии возможно и необходимо отвечать только сопоставимыми по качеству контртехнологиями, которые, поддерживаемые государством и обществом, окажутся, несомненно, сильнее и продуктивнее.
О необходимости создания национальной объединяющей идеи говорил ещё первый президент России Б.Н. Ельцин, однако дальше разработки церемониала, введения новых праздников (без разъяснения их сути) и старого гимна дело, к сожалению, до сих пор не пошло. Несостоятельны попытки подмены патриотической идеологии военно-патриотической или исключительно церковной. Сложность данной задачи объясняется как самим переходным временем с его разбродом идей и ценностей, так и необходимостью создания строго научной, опирающейся на исторические и культурологические реалии идеологической концепции, на разработку и реализацию которой у ведущих политтехнологов, видимо, просто не доходят руки. Здесь мы предлагаем «задел» подобной концепции, экспериментальная реализация которой на территории одного из регионов смогла бы ответь на многие вопросы, связанные с проблемой разработки национальной идеи.
Как мы полагаем, научно разрабатывать концепцию русского нациостроительства надо, опираясь на четыре основы: коллективное
этническое бессознательное, включающее с себя основные категории этнической ментальности, осознанную историческую память народа, исторический факт и геополитические реалии. Реализация в общественном сознании концептов национальной идентичности должна проходить в историко-патриотическом, гражданско-правовом и культурно-этическом аспектах.
I. Коллективное бессознательное российского народа - предмет, чрезвычайно плохо изученный и очень сложный в силу большого этнического разнообразия россиян, культурных и религиозных различий. Здесь, рассуждая об общих культурных основах, мы будем говорить о коллективном бессознательном русских, как наиболее многочисленного и государствообразующего этноса в Российской Федерации. В национальных регионах будут созданы корректирующие программы, учитывающие национальные особенности. В любом случае на практике нациостроительства от этого противоречия не уйти. Принципиально важно, чтобы политические, научные и культурные элиты, контролирующие и направляющие
реализацию этнических проектов, чётко осознавали конечную цель в национальной политике в отношении того или иного этноса и пределы процесса русификации. В отношении одних народов русификация возможна и желательна в ближайшей перспективе, в отношении других этносов мероприятия такого рода могут привести только к радикализации элит и в итоге к неблагоприятным геополитическим последствиям. В культурной истории русского народа, на наш взгляд, можно выделить четыре основные стабильные категории этнической ментальности: идеи мессианства и национальной исключительности, сильной власти, воли, общинности. Остановимся на каждой из них.
Идея мессианства и национальной исключительности имеет древние культурные корни, уходящие в эпоху становления Московского царства, когда после падения Византийской империи Россия осталась единственным независимым православным государством, что способствовало развитию идей об особой исключительности России (Москва - Третий Рим), её особой миссии, которая понималась как сохранение и распространение истинной веры до Страшного суда и тем самым спасение человечества в час Божьего гнева, введение его в небесное царства «Горний Иерусалим» . В эпоху Российской империи идея мессианства в некотором смысле возродилась в общественной мысли после Великой Французской Революции и победы над Наполеоном. Россия стала пониматься как спасительница Европы от «революционной заразы». Стабильность российского самодержавия долгое время противопоставлялась нестабильному, сотрясаемому революциями Западу. С новой силой идея об исключительности и особой миссии России возродилась во времена Советского Союза. Россия должна была указать миру путь к светлому коммунистическому будущему (здесь невольно напрашивается параллель с «Горним Иерусалимом» и Святой Русью).
Идея сильной власти - государственности также присуща русскому сознанию со времён борьбы за свержение татарского ига и становления Московского царства («Сказание о князьях владимирских»). Без сильной государственной власти было бы невозможно ни сохранить национальную независимость России в войнах с монголо-татарами, Наполеоном, Гитлером, ни освоить огромные, в климатическом плане не
самые лучшие территории Восточноевропейской равнины и Сибири, поэтому идея сильной власти не умирала ни в имперский, ни в советский период истории России. Приоритет прав государства над личными правами понимался и оправдывался обществом. Показательно, что сейчас идея возрождения государственности, усиления центральной власти пользуется большой поддержкой народа. Надо заметить, что идея сильного государства сочеталась в общественном сознании с мечтой о воле, как богатой, зажиточной жизни (казаки стали служить государству, как только оно наделило их землёй и признало все вольности). Русское слово «воля» - сходно с термином свобода. Оно хотя и не носит либерального оттенка, но и не противоречит ему.
Идея общинности, коллективного быта принадлежит русскому сознанию от начала его формирования в первобытной эпохе. В последующие времена тяжёлый климат, трудности связанные с освоением территорий, мобильный образ жизни, связанный с постоянными перемещениями, только укрепляли общину, делали её жизненно необходимой вплоть до XX в., когда была предпринята первая попытка П.А. Столыпина по её разрушению. Коллективизация и индустриализация, разрушив крестьянскую
общину, породили «коллектив трудящихся», как правило, до сих пор отличающийся от подобных явлений в других странах мира взаимовыручкой и круговой порукой перед начальством. Общин-ность, сохраняя лучшие человеческие качества, оказывает тормозящее влияние на экономическое развитие страны. Порождением общинного
прошлого являются такие известные черты русского менталитета, как леность, пассивность, безынициативность. Как бы там ни было,
общинность является неотъемлемой категорией ментальности - коллективного бессознательного русского народа, которую необходимо иметь в виду при научной разработке государственной и региональной идеологии.
Исходя из вышесказанного, ясно, что для становления полноценной, жизнеспособной государственной идеологии необходимы разработка и «внедрение» в общественное сознание новой «мессианской идеи» и возрождение представлений о положительной исключительности россиян. Необходимо поставить перед обществом конкретную цель, имеющую глобальный характер, при этом необходимо помнить об ошибках
предыдущего опыта, когда народу была предложена утопическая и априорно не всеми разделяемая цель - коммунизм. Необходимо представлять Россию как носительницу традиционных и модерных демократических ценностей: во-первых, Россия имеет древнейшие демократические традиции, идущие со времён Новгородской республики до диссидентов XIX и XX вв.; во-вторых, в этом проявится органичное сочетание традиционных собственных архетипов и элементов культурно близкого нам европейского пути развития - важный для современного российского общества коммуникативный обмен культур; в-третьих, демократические и традиционалистские идеалы сами по себе для многих спорные, грамотно синтезированные дадут комулятивный эффект - национальная идея должна признаваться всем обществом.
Думается, истоки новой национальной идеи можно почерпнуть и в идеологемах «Святой Руси», отбросив теократические идеи «Горнего Иерусалима», оставив гуманистические идеи добра, нравственности, справедливости, гармонии народа и государства, поставить целью построение свободного, гармоничного, гуманистического общества, которое сможет послужить образцом для других народов. В данном тезисе найдёт своё воплощение идея мессианства. (При этом важно пропагандировать тезисы о спасительной миссии России в татаро-монгольском, наполеоновском, фашистском нашествиях, о цивилизаторской и научно-космической миссиях). Идея национальной исключительности воплотится в противопоставлении здоровых, гуманистических традиций и ценностей России меркантильным и потребительским ценностям Запада, что приобретёт новый смысл в неумолимо надвигающийся период истощения природных энергетических ресурсов и связанный с этим тренд на ограничение потребления. Идея национальной исключительности должна сочетаться с идеями о единстве российской и мировой цивилизации, о миролюбии России и традиционном мирном общежитии с другими народами. Идея «гуманистического демократического государства» привлекательна как тем, что не требует для своей реализации конкретных сроков, и может постоянно пролонгироваться на протяжении ряда поколений (поскольку для совершенства пределов нет), так и тем, что не найдёт себе серьёзных оппонентов - она по определению аполитична.
Одновременно, для поддержания национального духа должен разрабатываться образ сильного государства, общество должно чувствовать его защищенность, видеть могущество на международной арене, ощущать военную и политическую мощь. Однако реалии современной цивилизации, в отличие от прочих исторических эпох, не требуют вмешательства сильного государства в «суверенную компетенцию» личности и общественных групп. Сейчас как никогда подходящий момент для реального воплощения вековой народной мечты о «воле». Свобода экономических отношений, либерализм, развитие частного предпринимательства и инициатив, социальные реформы способны сделать эту мечту реальностью (детальный анализ данной тематики выходит за рамки этой работы). Опираясь на «волю», необходимо привить общественному сознанию новую категорию ментальности -«свободу» и выработать стойкий иммунитет против посягательств на неё.
Несомненно, серьёзную идеологическую реформу должна претерпеть категория общин-ности. Такие её гуманистические составляющие, как коллективизм, взаимопомощь, взаимовыручка, широта души, свойственные русской ментальности, должны объединиться с идеями личной индивидуальности, самоценности, здорового эгоизма, необходимыми для развития мощной экономики, основанной на частной, предпринимательской инициативе, становления свободного -вольного человека. Психологам и педагогам предстоит большая многолетняя теоретическая и практическая работа. В русском национальном характере необходимо преодолеть известные отрицательные черты: леность, безынициативность, пассивность, несовместимые с необходимостью быстрого экономического роста и поставленными высокими гуманистическими идеалами.
II. Осознанная историческая память народа имеет сложную структуру. Она состоит из множества эмоционально наполненных мифов и их интерпретаций, сакральных ритуалов (в том числе политических), многие из которых находят своё воплощение в так называемых местах памяти, или «Неих de шешоке» (школа французского историка П. Нора) - феноменов, устойчивых образов, вызывающих положительные или отрицательные ассоциации у большинства населения страны или региона. Носителями идентификационной памяти всегда выступают большие
объединённые той или иной принадлежностью группы, находящиеся в процессе постоянной эволюции и взаимодействия с другими группами и не отдающие себе отчёта в своих деформациях. Такие группы всегда в большей или в меньшей степени подвержены влияниям и манипуляциям, в том числе через воздействие на их ментальные, ценностные и эмоциональные установки, внешними носителями которых всегда являются «места памяти». Термин «место памяти» весьма близок по своему значению к греческому понятию «топос». Ф.Б. Шенк пишет: «Место памяти» - это место в географическом, временном или в символическом пространстве. Это «символическая фигура», значение которой может меняться в зависимости от контекста её употребления, передачи, присвоения и восприятия и которая, утратив значение, может вновь исчезнуть из коллективной памяти» . Места памяти -это всегда знаки и символы, часто имеющие определённый ритуальный смысл, актуальные, значимые для больших мы-групп: наций, классов, семей, профессиональных сообществ и т. д. По словам П. Нора, «даже место, совершенно
материальное, как, например, архивное хранилище, не является местом памяти, если воображение не наделит его символической аурой. Даже чисто функциональное место, такое как школьный учебник, завещание или ассоциация ветеранов, становится членом этой категории только на основании того, что оно является объектом ритуала... Игра памяти в истории формирует места памяти, взаимодействие этих дух факторов приводит к их определению через друг друга. Прежде всего необходимо желание помнить. В отличие от всех исторических объектов места памяти не имеют референции в реальности. Или, скорее, они сами являются своей собственной референцией, знаками, которые не отсылают ни к чему, кроме самих себя, знаками в чистом виде» .
Общерусскими местами памяти являются, например, Александр Невский, космодром Байконур, картина «Бурлаки на Волге», Мамаев курган и др. Региональными воронежскими являются, например, Кольцов и Никитин. Чем больше в этническом сознании положительных «мест памяти» и меньше отрицательных, тем выше самоуважение этноса, крепче патриотический дух. От оценочного, смыслового, эмоционального
наполнения «мест памяти» зависит развитие и изменение контекстов коллективной, в том числе национальной идентичности. Этот факт хорошо осознаётся во всех развитых странах мира, кроме России. Например, в США идеологи преподносят проигранные кампании как выигранные (война во Вьетнаме), преувеличивается роль Америки в значимых событиях мировой истории (разгром фашизма) и т.д. В России долгий период самобичевания нанёс большой урон национальному духу, патриотическому сознанию россиян. Однако этот урон поправим. Мировая практика показывает, что оценки устойчивых элементов национальной памяти, как положительные, так и отрицательные, легко меняются. Одно и то же «место памяти» может менять оценочную нагрузку несколько раз на протяжении одного поколения. В качестве примера можно привести образ В.И. Ленина, оценка которого кардинально поменялась за несколько лет после перемены вектора пропаганды от восхваления к охаиванию. Озабоченность вызывает образ Великой Отечественной войны, отношение к которой стало медленно меняться под воздействием лживых и псевдонаучных публикаций типа «Ледокол». «Исправить» оценку тех или иных фактов, событий, исторических персонажей, сформировать новые «места памяти» можно за сравнительно небольшой промежуток времени, для чего потребуются известные РЯ-технологии, объектом которых будут не политические деятели и партии, а российский народ, его история и культура.
Необходимо сформировать положительное восприятие обществом как традиционных религиозных, национальных и этических устоев, так и демократических ценностей, без чего невозможно развитие России, движение вперёд. Известно, что: а) для устойчивого усвоения того или иного образа человеческим сознанием необходимо повторить его не менее 20 раз ; б) самые устойчивые образы - это образы, заложенные до пяти лет. Необходимо разработать детальную программу патриотического воспитания. С самого раннего детства семья, дошкольные учреждения, СМИ, школа, другие учреждения должны формировать положительное восприятие России, её истории и культуры. Необходимо разрабатывать программы, рассчитанные на взрослое население России. В основу такой программы, думается, необходимо
«Места памяти» России
Государственные деятели Владимир Святой Иван III Пётр I Александр II Б.Н. Ельцин
Великие события Ледовое побоище Невская битва Стояние на Угре Отечественная война 1812 года Великая Отечественная война 19411945 годов Первый полёт человека в космос
Герои Александр Невский Дмитрий Донской Суворов Кутузов Жуков
Наука Ломоносов Менделеев Сахаров Лобачевский Лихачёв
Литература Пушкин Толстой Достоевский Тургенев Чехов
Музыка Чайковский Мусоргский Римский- Корсаков Глинка Рахманинов
Живопись Андрей Рублёв Репин Брюллов Суриков Шишкин
Памятные места Кремль Мамаев курган Бородинское поле Эрмитаж Храм Христа Спасителя
Памятники природы Озеро Байкал Кавказские минеральные воды Карельские озера Долина гейзеров Река Волга
Великие события Принятие христианства Куликовская битва Индустриали- зация Битва за Москву Август 1991 г.
Герои Князь Игорь Переяславский Воевода Хабар Денис Давыдов Скобелев Гагарин
Наука Вавилов Иоффе Алфёров Ковалевская Королёв
Литература «Слово о Полку Игореве», «Задонщина» «Война и мир» Булгаков Платонов Бунин
Музыка Бородин Свиридов Шостакович Прокофьев Шаляпин
Живопись Симон Ушаков Рерих Врубель Левитан Саврасов
Памятные места Золотое кольцо России Памятник тысячелетия России Ясная Поляна Могила неизвестного солдата ВДНХ
Памятники природы Река Дон Субтропики района Сочи Река Енисей Река Ангара Ледовитый океан
Государственные деятели Рюрик Борис и Глеб Василий III Ярослав Мудрый Михаил Фёдорович
Великие события Освобождение Москвы от поляков в 1712 г. Присоединени е Сибири Северная война Отмена крепостного права Победа над Японией
Герои Нахимов Талалихин Маринеско Рокоссовский Конев
Наука Фёдоров Мечников Соловьёв Павлов Карамзин
Литература Лермонтов Ахматова Цветаева Горький Солженицын
Музыка «Евгений Онегин» «Лебединое озеро» «Князь Игорь» «Руслан и Людмила» 2-я симфония Рахманинова
Живопись «Бурлаки на Волге» «Грачи прилетели» «Последний день Помпеи» «Девочка с персиками» «Московский дворик»
Памятные места Спасское- Лутовиново Прохоровское поле Воробьевы горы Тарханы Троице-Сергиева лавра
Памятники природы Красноярские столбы Васюганское болото Приокский заповедник Горный Алтай Курильские острова
положить систему «мест памяти», задел которой представлен в таблице. Данная таблица ни в коем случае не является претензией на какую-либо законченность. В ней, например, не учтены «места памяти» - ритуалы, ценности, архетипы. Это не более чем приглашение для дискуссии. Образы, составляющие историческую память народа, разделены по вертикали на девять условных групп: основатели государства (правители, внесшие выдающийся вклад в развитие России), великие ис-
торические события, герои, наука, литература, музыка, живопись, памятные места, памятники природы; по горизонтали «места памяти» разделены на блоки по пять столбцов в каждом. Чем значительнее по статусу блок, тем интенсивней «пропагандируются» заложенные в нём образы. Первые три блока - основа этнической памяти, национального самосознания, образы, без усвоения которых общественным сознанием невозможна самоидентификация россиян, отличие себя от дру-
гих народов, осознание своего места в мире. Кроме того, «места памяти» заведомо делятся на стабильные (хорошо известные передаваемые из поколения в поколение: Александр Невский, Пётр Первый, Москва и др.) и нестабильные (не известные, плохо узнаваемые: Стояние на Угре, воевода Хабар, П.А. Столыпин, Сперанский и др.). «Места памяти» заложенные во второй и последующие горизонтальные блоки либо имеют меньшую значимость для этнического самосознания, либо выполняют функцию закрепления своего смыслового аналога - «места памяти» данного в предыдущем блоке, например, в первом блоке - Дмитрий Донской, а во втором - Куликовская битва, но это допустимо для стабильных мест памяти, нестабильное - Стояние на Угре идёт в одном блоке со смысловым аналогом - Иван III.
За рамки таблицы вынесены общенациональные «места памяти»: Великая Россия, православие, русский язык, Родина, Москва, Санкт-Петербург, личность, успех, достоинство, государственность, гуманизм, нация, являющиеся базовой концептуальной основой национального самосознания.
Разрабатывая программу патриотического воспитания и систему «мест памяти», важно учитывать три момента: недопустима транс-
формация положительных «мест памяти» в отрицательные; система «мест памяти» должна способствовать развитию в общественном сознании идей государственности, мессианства и национальной исключительности, общинности и индивидуализма в вышеназванных формах; необходимо возродить в национальном сознании несправедливо забытые имена (Иван III, воевода Хабар, Андрей Боголюбский и др.), события, факты и т.д. Необходимо разработать программу системного усвоения «мест памяти». Для этого надо активно использовать СМИ, программы дошкольных учреждений, школ, средних и высших учебных заведений (в том числе технических), литературу, документальные и художественные фильмы.
III. Реализация идеологической концепции и программы патриотического воспитания не должна превратиться в очередную попытку манипуляции общественным сознанием, переписывания истории. Для этого необходим грамотный подход к историческому факту, лежащему в основе любой идеологемы. Количество достоверно известных исторических фактов всегда
ограничено, возможности для интерпретации, напротив, бесконечны. Многое зависит от целей и угла зрения интерпретатора. Например, известный факт отвода русских войск к Кременцу Иваном III во время Стояния на Угре 1480 г. получил в исторической литературе две интерпретации: 1) поведение русского командования было нерешительным, оно побоялось вступить в открытое столкновение с Ордой, которая также побоявшись открытого столкновения, ушла в степи; 2) русское командование приглашало
противника на открытое сражение, татары испугались и ушли в степи. Или факт того, что количество потерь Советской армии в Великую Отечественную войну превышало количество потерь вермахта, может быть объяснён безжалостностью советских полководцев или высоким героизмом и жертвенностью народа.
При разработке патриотической идеологии и объединяющей национальной идеи выбор интерпретации должен объясняться интересами положительного самоутверждения национального духа россиян. Историк, как врач, должен исходить из принципа «не навреди». Разрушить традиционный миф, внедрив в общественное сознание «научную» интерпретацию того или иного «места памяти», легко. Примером подобной интерпретации могут служить труды И. Н. Данилевского, в том числе «Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.): курс лекций». (М., 2001). В этой бесспорно высокой с научной точки зрения книге, вслед за английским исследователем Дж. Феннелом (Кризис средневековой Руси. 12001304. М., 1989), утверждается весьма спорная концепция, согласно которой Александр Невский был виновником нашествия на Русь Неврюевой рати в 1252 г. и является в связи с этим и рядом других событий своей биографии недостойным места, которое ему отводит русская культурная память. Предложить адекватную замену в тысячу раз сложнее. При этом ни в коем случае нельзя отрекаться от таких фактов отечественной истории, как массовые репрессии 30-х гг., поражение в Крымской войне и т.д., нельзя ни обелять, ни удревнять историю. Это удел слабых и нежизнеспособных наций. Такая история, как российская, самодостаточна и ни в каком улучшении не нуждается.
IV. Геополитическое положение России как осевой державы - «Хартленда» (События, происходящие в России, влияют на весь мир, а события, происходящие в мире, отражаются на России),
центра притяжения самых разнообразных европейских и азиатских культур служит жизненным подтверждением национальной исключительности и всемирно-исторической мессианской роли России. Важную роль играет положение России как центра Евроазиатской цивилизации, складывавшейся со времён Золотой Орды в рамках России и СССР. При всех различиях народы СНГ имеют много общих культурных черт, основой которых является русский язык как язык межнационального общения. Народы Средней Азии и Кавказа под влиянием русской культуры прошли серьёзную школу европеизации и существенно отличаются от соседних традиционных культур. (Классическим примером могут служить туркмены Афганистана и Туркменистана). Важно, что период парада суверенитетов и национального нигилизма прошёл (или проходит). Намечается новый этап интеграции, и то, как он будет протекать, во многом зависит от того, как народы Содружества (и народ России, в частности) будут его понимать. Утрата Россией евразийского статуса и окончательное отторжение Украины недопустимо, так как может повлечь за собой утрату «полюса притяжения» и складывание системы однополярного мира (возможно, этим полюсом будет цивилизационно чуждый Китай), что приведёт к разрушительным для человечества последствиям.
Россия является признанным центром православия, что может способствовать постепенному вовлечению таких православных стран, как Румыния, Грузия, Сербия, в орбиту Евразийской цивилизации. Важную роль в этом должно сыграть сближение с Украиной и Белоруссией, что будет способствовать усилению полюса притяжения православного балканского региона. Строя стратегические планы развития
России, обходить национальные аспекты, в том числе проблемы развития государствообразующей русской нации (исходя из постмодернистских догматов: гражданской нации, всеобщего равноправия, интеграции якобы ущемлённых меньшинств), нелепо. Это тупиковый путь, который приведёт к численному и качественному вырождению русских, появлению и развитию новых субэтносов, а в итоге к развалу великой цивилизации. Приостановить этот процесс сегодня ещё не поздно. Нужно только повернуться лицом к реальности и начать дискуссию, в ходе которой выработать адекватную современным потребностям развития общества концепцию нацио-строительства, предложения по которой мы изложили в данной работе. Синергия проекта позволит завтра приостановить деградацию и вырождение, а послезавтра воссоединить русский народ в его исконных геополитических границах: от Карпат - до Камчатки.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ассман Я. Культурная память, письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М., 2004.
2. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М., 2001.
3. Langewiesche D. Nation, Nationalismus, Nationalstaat: Forschungsstand und Forschungsperspektiven // Neue Politiache Literatur. 1995. №40. S. 190-236; Nation, Nationalismus, Nationalstaat in Deutschland und Europa. Munchen, 2000.
4. Schulze H. Staat und Nation in der europaischen Ge-schichte. Munchen, 1994.
6. Шенк Фритьоф Беньямин. Александр Невский в русской культурной памяти. М., 2007.
7. Нора П. Франция - память. СПб., 1999.
8. Храпов В. Кого дают в герои нашим детям // Знание -сила. 1990. № 3.