Духовно-нравственные ценности, сложившиеся в процессе культурного развития России (согласно Стратегии развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года)
- человеколюбие
- справедливость
- честь
- совесть
- личное достоинство
- вера в добро
- стремление к исполнению нравственного долга перед самим собой, своей семьей и своим Отечеством
Нужно искать формулировки, которые будут приняты всеми
Протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря (Москва)
Протоиерей Александр Ильяшенко
Мне кажется, идея документа хорошая и правильная, но его нужно бы еще доработать. Например, в Стратегии встречаются штампы, идущие с советских времен. Так, говорится о воспитании личности, способной реализовать свой потенциал в условиях современного общества. Но современное общество – величина не постоянная, изменчивая и какое время оно просуществует именно в таком виде – неизвестно: условия нашей жизни меняются достаточно быстро.
Получается, мы ориентируем личность на короткий исторический промежуток, на нечто быстро меняющееся, преходящее? Или все-таки даем ей традиционные ценности, которые по-настоящему значимы и в прошлом, и в настоящем и в будущем? Противоречие выходит.
В документе перечислены традиционные ценности, и слова вроде бы названы правильные, но некоторые можно понимать в самом широком смысле и порой, к сожалению, совсем не так, как их понимали создатели документа. Под них можно подогнать любую точку зрения, даже ту, что противоречит замыслу авторов.
К примеру, что значит «нравственный долг перед самим собой, своей семьей и своим Отечеством»? Вот, скажем, генерал Власов считал, что он именно исполняет свой нравственный долг перед самим собой и перед своим Отечеством, при этом присягая лично Гитлеру.
Стратегия рассчитана на десять лет. Это тоже, кстати, мне кажется странным. Как можно Стратегию нравственного воспитания принимать только на десять лет? Что, через десять лет она должна смениться? Ведь стратегия по своей сути – вещь медленно меняющаяся. Стратегические задачи не должны быть сиюминутными. А сфера нравственного воспитания должна ориентироваться на действительно традиционные ценности, которые были справедливы сотни лет назад.
Кстати, из документа выпало такое понятие, как патриотизм. Это не только личный долг перед семьей и Отечеством, а нечто более конкретное и более широкое одновременно. У наших предков было замечательное обобщение, императив – служить своему Отечеству верой и правдой. Слова «вера и правда» уже не имеют двойного звучания, их нельзя толковать произвольно.
Речь в документе идет о нравственном воспитании детей. Важно задаться вопросом – кого мы хотим получить из этих детей через годы? Если верных сынов своей Родины, готовых служить ей всем, чем они обладают, то это – важная установка.
В одну фразу невозможно вложить глубокую и обширную мысль, но необходимо подбирать формулировки, которые появились действительно благодаря национальному опыту и мудрости народа, и которые трудно истолковать как-то иначе. Это требует очень большого труда — интеллектуального, исследовательского, исторического и так далее. Поэтому, повторяю, я бы предложил над документом еще серьезно поработать.
Нужно искать формулировки, которые будут приняты всеми, всем нашим народом. Он должен почувствовать, что все, звучащее в документе исходит из его давних-давних традиций и соответствует его внутренним ценностям. Тогда не надо будет писать стратегию на десять лет, на пятнадцать, на двадцать: она будет естественной для народа, глубокой и, следовательно, постоянной.
Ценности, которые помешают брать взятки
Протоиерей Федор Бородин, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке в Москве.
Я считаю, что в документе – прекрасный список традиционных ценностей. Для нас, христиан, ценности рождаются из нашей веры и ее питаются.
Но если государство будет воспитывать в гражданах уважение к ним и учить этим ценностям теми способами, какие у него есть, прежде всего, конечно, через школу, то я только за. Поскольку нам очень не хватает всего этого в нашей жизни.
Могу сказать из собственной практики: я пятнадцать лет, с 1992 года, в общеобразовательных школах вел предмет, который сегодня называется основы православной культуры. Так вот, дети с жадностью слушают слова о любой добродетели, о чести, о совести. Как сухая земля влагу они впитывают рассказы о благородных поступках тех, кто жил на нашей земле раньше. Все вот это формирует человека.
Причем, если человек стремится к добру, а в семье ему все эти вещи не объясняют, не говорят о тех базовых нравственных принципах, о которых идет речь в документе, то слышанное в школе поможет вести себя иначе, чем родители.
Важно преодолеть сложившуюся ситуацию, в которой школа давно устранилась от воспитания, оставив только преподавание. Школа, конечно, должна воспитывать. И в школе, и в институте обязательно должен быть кодекс поведения, разграничение допустимых и не допустимых вещей.
Помню, когда я поступил в семинарию в 1988 году. Наш поток был первым, когда набрали сразу четыре класса, до этого набирали один или два. И вот как-то я разговаривал со студентом академии и услышал от него: «Нам с вами стало тяжело. Когда в свое время пришли учиться мы, общая атмосфера переваривала нас, мы учились, как можно себя вести, как нельзя. Вас так много, часто ведете себя неправильно и не чувствуете, как это диссонирует с нашими традициями». Но все-таки потом эти самые традиции победили и нас.
Так что, повторяю, учебное заведение должно воспитывать человека. Это можно делать на основе преподавания литературы, отечественной истории. Хотя бывает так, что и преподаватели негуманитарных предметов – математики, физики, химии — тоже становятся нравственными идеалами для детей – по тому как он себя ведет и его поведение соответствует кодексу, который декларируется в школе. Такой преподаватель навсегда может остаться старшим другом, учителем жизни для взрослеющего ребенка.
Сейчас мы столкнулись с тем, что базовыми ценностями нашего общества, к сожалению, становятся потребление, нажива, развлечения, расслабление и прочие вещи, которые разрушают страну и душу человека. Этому, конечно, надо противостоять.
Если список ценностей, перечисленных в документе, будет работать в нашем обществе, нам всем намного легче будет жить. В документе говорится о долге перед Отечеством, перед ближними. Я бы расширил это понятие и ввел туда принцип служения, потому что в России этот принцип, особенно для государевых людей – единственный принцип, который может заставить человека внутренне противостоять искушению брать взятки или использовать свое служебное положение как личный ресурс.
Список ценностей – только в контексте Стратегии
Протоиерей Максим Первозванский, главный редактор журнала «Наследник»
Документ, на мой взгляд, построен очень интересно с той точки зрения, что часть, где вроде бы отдельно выделены ценности, позволяет прикрыться от слишком радикальных либералов: «Мы же ничего особенного не сказали»… То есть в самом списке никаких конкретных традиционных ценностей нет – перечислены размытые общие понятия из серии «за все хорошее против всего плохого». Если бы все выглядело так, что Россия готова воспитывать и защищать вот такие традиционные ценности, то тогда это был бы, скорее, провал, чем достижение.
Но этот список нельзя рассматривать вне контекста стратегии в целом.
Этот документ однозначно показывает озабоченность нашего руководства тем, что в стране совсем нет идеологии. И это плохо в условиях очевидной военной опасности, в которой находится наше государство, Военной – в смысле однозначно идущей «холодной войны». Обычно опорой государства являются люди, которым, по выражению Стругацких, хочется странного. Они не ограничиваются едой, садиком, домиком, собачкой, парой детей, а ищут более глубоких и серьезных смыслов. Такие люди становятся необходимыми стране Матросовами, панфиловцами, Павличенко. Именно такие люди являются собирающим, цементирующим ядром. Чтобы такие люди появились, они должны быть готовы не на словах, а всей жизнью воспринять некие идеи. Но где взять идеи, если в условиях того общества, в котором мы живем, нет идеологии. Проблема в том, что мы действительно живем в светском государстве и Конституции у нас прописано отсутствие государственной идеологии.
Поэтому мы и имеем , которая хотела уехать в ИГИЛ.
Думаю, что государство это хорошо понимает и поэтому в концепции воспитания оставлены специальные лакуны. Это открытый документ, и в этом его важное значение. С одной стороны он носит максимально широкий характер, с другой – говорит о воспитании как о первоочередной задаче. В девяностые годы прошлого века слово воспитание вообще было изъято, в «нулевые» — стало разрешено, допущено вторым планом. Этим документом воспитание возвращается в жизнь общества как важнейшая ее составляющая.
«Ценности» в отрыве от христианской этики превращаются в абстрактные понятия
Игумен Агафангел (Белых) настоятель Архиерейского подворья Свято-Николаевского собора в г. Валуйки (Валуйская и Алексеевская епархия), сотрудник Синодального миссионерского отдела, руководитель миссионерского стана «Спасский», в п. Тикси, республика Саха.
Игумен Агафангел (Белых)
Понятно желание правительства Российской Федерации в очередной раз как-то укрепить, сплотить народ нашей страны, учитывая «актуальные потребности современного российского общества и государства», опираясь на традиционные и духовные ценности. Жаль, что, при этом, в «Распоряжении № 996-р» исповедуется не христианский, а вполне языческий подход к вопросу, характерный для Римской империи, например, признающей всех богов и все религии, лишь бы их адепты покланялись императору и служили к укреплению государства. Именно поэтому, кстати, было гонимо христианство, — так как христиане не могли признать божественность императора.
Да, и человеколюбие, и братство, и честь, совесть, воля, личное достоинство, вера в добро и прочая, и прочая, — очень хорошо. Но, сами по себе, в отрыве от христианской этики, они превращаются в абстрактные понятия. Что значит абстрактная «вера в добро» или, кто является источником «совести и нравственного долга» в человеке?
В христианской аксиологии на первом месте стоит Бог и следование его заповедям, а на втором месте находится человек, потому что через наше отношение к Богу строится и наше отношение к ближнему. Здесь человеколюбие не цель, а средство. Совесть и воля — дар Божий, а верующий в «добро» знает Имя Того, Кто есть Источник всякого блага.
В любом случае, то, что планируется говорить с детьми о нравственности и человеколюбии, неплохо. Но нельзя лицемерно утверждать при этом, что мы опираемся на «систему духовно-нравственных ценностей, сложившихся в процессе культурного развития России», ни слова не говоря о христианстве, ставшем важнейшим образующим фактором для всего того, что мы можем назвать российской культурой. Похоже, что опять, у Церкви пытаются взять, то что нужно и полезно государству, оставляя за бортом саму Церковь Христову.
Мы могли бы не стесняться своих христианских корней
Священник Филипп Ильяшенко, заместитель декана Исторического факультета ПСТГУ.
Когда мы произносим слово «стратегия», мы понимаем, что речь идет не о чем-то сиюминутном, что есть оперативное, не о чем-то завтрашнем, что есть тактическое, а о стратегическом, то есть о том, что определяет будущее. Стратегия определяет будущее. Не беру на себя ответственность говорить о том, какова должна быть стратегия развития воспитания в нашей стране сегодня, но выскажу некоторое размышление по поводу того материала, который нам представлен как документ, определяющий стратегию, то есть наше будущее.
Этот документ уже на первой странице в разделе «Общие положения» приводит ту основу, на которой должна выстраиваться система воспитания. Это четыре строчки текста, две с половиной из которых посвящены перечислению названных в стратегии «духовно-нравственных ценностей, которые сложились в процессе культурного развития России». Мне кажется, что само по себе это перечисление отражает не новое для человеческого мировоззрения отношение к традиционным духовно-нравственным ценностям, как ценностям общегуманистическим, как ценностям, которые существуют сами по себе относительно человека.
Но нужно быть, наверное, малообразованным, совсем исторически безграмотным человеком, «Иваном, не помнящим родства», чтобы отрицать, что все до настоящего момента известные духовно-нравственные ценности, традиционные ценности – это ценности, связанные с христианством, то есть с Христом. Когда мы видим перечень того, что составляет духовно-нравственные ценности, на которые будет опираться стратегия развития воспитания в России в ближайшие 10 лет, то мы должны сказать, что в этом перечне трудно увидеть Христа, трудно увидеть ту основу, на которой только и может вырастать любая, декларированная в этом списке ценность, и, соответственно, может строиться какое-то воспитание.
Мы живем в уникальное время, когда в известном смысле маски сброшены. Мы можем уже не носить ужасающую своим лицемерием и просто демагогией и ложью личину коммунистической идеологии советского периода, отравившую и разрушившую то великое государство, при всей жестокости его создания и тяготах его существования – великое государство, которым был Союз Советских Социалистических Республик. Мы можем сейчас назвать вещи своими именами. Сегодня мы можем говорить о том, что фашизм есть фашизм, и не надо рассказывать про уютный концлагерь, пытаясь оправдать нацизм. И не нужно нам говорить о великом Сталине, пытаясь оправдать сталинизм как таковой, и ложь коммунизма, ложь большевистского ленинского государства в целом.
Мы можем теперь прямо говорить следом за одним замечательным русским правителем о том, что «у России нет союзников, кроме армии и флота». Более того, сейчас с некоторым облегчением можно говорить, что теперь эти союзники у России все-таки есть. Еще пять лет назад можно было сомневаться, есть ли, живы ли эти союзники – армия и флот, – или уже отошли в иной мир, и больше их нет. Сейчас, мне кажется, можно говорить о том, что они есть.
Наконец, действительно можно сейчас констатировать, что эта большая дружба, эти объятия и рукопожатия, которыми цивилизованный мир приветствовал, как нам казалось, нашу свободу, на самом деле были приветствием разрушения великого государства и геополитического, экономического, военного соперника. Мы можем не делать вид, что их ценности – это наше всё, и наша цель – ценности, которыми живет западный мир. Мы можем называть извращение извращением, однополое сожительство не семьей, а богопротивным и противоестественным человеку состоянием. Мы можем называть семьей союз мужчины и женщины, любящих друг друга, свои отношения определивших соответствующими гражданскими актами, и иногда свидетельством перед религиозным последованием.
Мы можем говорить о том, что сейчас проявили свое отношение к нашей стране и к нашему народу его настоящие друзья, друзья ложные и скрытые враги. Не для того чтобы заниматься охотой на ведьм, не для того чтобы возбуждать агрессию и истерию, которой наполнена наша жизнь в последнее время, совсем не для этого. Мы живем в реальном мире, и мы принадлежим не по своим заслугам, а по заслугам предков к великому народу, и мы имеем долг, оставленный нам святым равноапостольным князем Владимиром, святым апостолом Андреем Первозванным, другими апостолами и просветителями Руси, хранить и свидетельствовать то сокровище, которое было проповедано и передано нам более тысячи лет назад.
Сейчас мы могли бы не стесняться своего русского происхождения или своих христианских корней и об этом говорить рельефнее. Я совсем не политик и не берусь мною глубоко уважаемых политиков чему-то учить, потому что это их, как говорят, хлеб, их профессия, их долг. Но я, как обыватель этой страны, хотел бы, чтобы то, на чем моя страна стоит, то, из чего она выросла, и то, без чего, как показала история XX века, выжить не может, не вызывало какого-то стеснения к объявлению сколько-нибудь публичному, тем более в документах, которые определяют будущее нашей страны. И только в этом смысле, думаю, что этот документ нуждается в каком-то осмыслении и развитии.
Нужно ли заниматься будущим нашей страны? Конечно, нужно, потому что наше будущее создается сегодня. От чего оно зависит? Совершенно верный посыл – будущее зависит от детей и молодежи, какими мы их воспитаем, таким и будет наше будущее. В этом смысле, этот документ в наше время назрел. Сама по себе необходимость этого документа отражает кризис нашего сегодняшнего состояния и мировоззрения. Этот документ необходим. Именно кризисность сегодняшнего положения, состояния, мне кажется, позволяет говорить без обиняков то, что мы по тем или иным политическим и иным соображениям постеснялись бы сказать еще 10-15 лет назад.
Подговили Оксана Головко, Тамара Амелина
Вступление
По данным Всероссийской переписи населения 2010 г. русские составляют 80,90 % населения страны . По международным стандартам это означает, что Россия мононациональная страна (для сравнения вторая и третья по численности группы населения составляют соответственно татары - 3,87 %, украинцы - 1,41 %).
В связи с этим вызывает недоумение, что в Конституции РФ нет ни одного упоминания о русском народе, вместо которого используется странное словосочетание: «многонациональный народ Российской Федерации...». В государстве возможна только одна нация, которая может состоять из разных этносов. В большинстве европейских национальных государств (Франция, Германия и т.п.) нация есть государствообразующий народ (титульный этнос) страны. Россия полиэтничная страна, в которой проживают десятки этносов со своими культурами и религиями, однако это мононациональная страна, и эта нация - русский народ. Поэтому правильнее было бы в преамбуле Конституции написать: «Мы, русский народ...» или «Мы, русский народ и все народы России, составляющие вместе гражданскую нацию России...».
Выражение «многонациональный народ» досталось нам в наследство от СССР, в котором на 1989 год нерусское население составляло примерно половину (49%). Это население компактно проживало преимущественно в национальных республиках - государствах, входивших в состав СССР, и составляло их нации. После распада СССР ситуация радикально изменилась и сейчас гражданская нация России на 80% состоит из русских.
Добавим, что по данным всероссийского опроса, проведённого ВЦИОМ в марте 2010 года, 75 % россиян причисляют себя к православным христианам. При этом 73 % православных респондентов соблюдают религиозные обычаи и праздники. Для сравнения: ислам исповедуют 5%; католицизм, протестантизм, иудаизм, буддизм по 1 % (всего 4%); другие религии - около 1 %; неверующие - 8% населения современной России. Таким образом, русские православные люди составляют три четверти населения России.
В ходе предвыборной президентской кампании российская власть в лице премьер-министра В.В.Путина открыто и гласно признала государствообразующую роль русского народа в истории и современности. В статье В.В. Путина «Россия: национальный вопрос» русский народ и русская культура признаются в качестве стержня «полиэтнической цивилизации», сложившейся на территории исторической России.
Источником власти по конституции РФ является народ (Глава 1, ст. 3.1). В соответствии с приведенными данными - это русский народ. Следовательно, российское государство - исторически, фактически и юридически - это государство русского народа и потому оно должно в первую очередь выражать интересы, поддерживать, защищать образующий его русский народ, его культуру, веру, традиции как это всегда и было в истории России. Государство должно обеспечить в информационном пространстве, в культуре, в сфере общественной морали господство ценностей русского народа. Все, что им не соответствует, не имеет права занимать основные позиции и, тем более, играть главенствующую роль как это, к сожалению, происходит сейчас.
Однако каковы же ценности русского народа? В указанной статье В.В. Путина о них ничего не сказано, как не сказано и о главнейших факторах, сформировавших русскую культуру, русский народ и созданную им цивилизацию. В прошлогоднем документе Всемирного русского народного собора «Базисные ценности - основа общенациональной идентичности» ничего не говорилось о русском народе, а указанные там ценности имели слишком общие определения.
В связи с этим, думается, пришло время для появления нового документа, который мог бы называться «Базисные ценности русского народа». Этот документ должен определить наше духовное «Мы», сформулировать сокровенную идею русского народа, которая определяет его историческое самобытие, его уникальность и «нерастворимость» в истории.
Следствием атеистического советского периода и нынешнего агрессивного внедрения в отечественную культуру чуждых ей ценностей стало то, что в современной российской культуре присутствуют несоединимые ценности (например, коллективизм, соборность и индивидуализм, эгоизм). В постсоветской культуре России налицо признаки постмодернистского плюрализма и кризис духовности: у многих людей серьезно поврежден механизм идентификации со сверхличными ценностями , без чего не существует ни одна культура. К сожалению, в современной России все сверхличные ценности стали сомнительными.
Однако, российское общество и, в первую очередь, деятели культуры,не должны допускать отрыва от своего тысячелетнего культурного достояния. Распадающаяся культура не приспособлена к преобразованиям, ибо импульс к созидательным переменам исходит от ценностей, являющихся культурными категориями. Только интегрированная и крепкая национальная культура может сравнительно легко приспособить к своим ценностям новые цели, знания и технологии, что необходимо при модернизации страны.
Деятели современной русской культуры призваны воспринять ее исконные ценности и сами сеять в человеческих душах «разумное, доброе, вечное», а не сваливать туда «либеральный» мусор и нравственные нечистоты, соблазняясь погоней за наживой. Чтобы побудить свой народ стремиться к высотам человеческого духа, сами его учителя должны служить примером духовной жизни.
Вне стремления к духовному, к Духу обессмысливается жизнь отдельного человека и народа в целом. Поэтому подлинная любовь к своему народу есть, прежде всего, любовь к его духовной жизни , из чего вытекают и задачи патриотов. И.А. Ильин писал: «То, что любит настоящий патриот, есть не просто самый «народ» его, но именно народ, ведущий духовную жизнь... И родина моя действительно осуществляется только тогда, когда мой народ духовно цветет... Истинному патриоту драгоценна не просто самая «жизнь народа» и не просто «жизнь его в довольстве», но именно жизнь подлинно духовная и духовно-творческая ; и поэтому, если он когда-нибудь увидит, что народ его утоп в сытости, погряз в служении мамоне и от земного обилия утратил вкус к духу, волю и способность к нему, то он со скорбью и негодованием будет помышлять о том, как вызвать духовный голод в этих сытых толпах павших людей. Вот почему и все условия национальной жизни важны и драгоценны истинному патриоту не сами по себе : и земля, и природа, и хозяйство, и организация, и власть, но как данные для духа, созданные духом и существующие ради духа. .. Вот в чем состоит это священное сокровище - родина, за которое стоит бороться и ради которого можно и должно идти и на смерть».
В заключение повторим еще раз: Православие является культурообразующей религией России, а русский народ - государствообразующим и самым многочисленным этносом нашей страны. Поэтому утраченный нами механизм идентификации со сверхличными ценностями, то есть духовную жизнь , большинство россиян может обрести в Русской Православной Церкви (которая, к слову сказать, кроме русских объединяет в себе более 50 этносов только на территории Российской Федерации). Церковные таинства и аскетическая практика Православия с древнейших времен были тем средством получения и усвоения человеком божественных энергий (т.е. духовных сил), которые питают внутреннюю силу православной Русской цивилизации с момента ее возникновения.
Не оставляет никаких сомнений, что стремление к бескорыстной помощи окружающим является главной чертой русского характера и богатством русского народа. Удивительным образом, именно бескорыстная деятельность на благо окружающих является одним из самых эффективных методов духовного развития. То, что индусы называют карма-йогой, а японцы - культурой бусидо, является естественным стремлением русского человека. Сам того не осознавая, русский человек будет совершать очень быстрый духовный прогресс, если последует велению своего сердца. Именно стремление к бескорыстному служению обществу привлекало советских граждан в идеологии строительства коммунизма, поскольку оно отвечало естественным устремлениям человеческой души. Единственным недостатком коммунистической системы было то, что на место Бога была поставлена партия, которая провозглашала целью всех светлых устремлений не духовное самосовершенствование, а установление диктатуры пролетариата во всем мире ради счастья и мира во всем мире.
После развала СССР на русский народ обрушилась массированная атака всех СМИ с целью навязывания ложной системы ценностей. Пресса активно стала очернять все, что было до перестройки, внушая чувство стыда даже за благородные порывы души. Русских уже убедили, что они зря наивно верили партии и искренне старались построить светлое будущее. Единственное, в чем пока не удается убедить русских - это в том, что жить нужно только для себя и сделать целью всей своей жизни приобретение как можно большего количества товаров. После перестройки Россия «застряла между небом и землей». Оставив осмеянный кодекс строителя коммунизма, русские люди в то же время не могут полностью перенять низкие ценности западной культуры, чувствуя, что они могут привести к полному уничтожению человечества. В настоящее время ведущие университеты Израиля и других стран работают над созданием особой идеологической платформы специально для русского народа, не знающего, куда податься.
Многонациональная изначально, - очень своеобразное явление. Во все времена Россия была настолько открытой как на Восток, так и на Запад, что (об этом говорили многие русские мыслители) стала своего рода мостом между Востоком и Западом. На протяжении всей своей истории Россия не раз проявляла способность к глубочайшему пониманию и Запада, и Востока, что дало основание Достоевскому заявить о русской «всечеловечности». В новой и новейшей истории не было писателей, которые с такой легкостью вошли бы в душу всех народов мира, как это сделали Толстой, Достоевский и Гоголь, которых воспринимают равно как своих и на Западе, и на Востоке. Значительные идеологические изменения произошли в 1917 г., когда иностранные (точнее - мигрантские) организаторы октябрьского переворота стали рассматривать Россию как «горючий материал» для разжигания пожара мировой революции. Тогда и произошла подмена русского слова «всечеловечность» словом латинского происхождения - «интернационализм». Если в идее всечеловечности выражалось, прежде всего, стремление подняться на духовную высоту, то идея интернационализма привела, например, к вторжению в Афганистан, которое было своего рода продолжением «дела» мировой революции, хотя его называли «выполнением интернационального долга».
Говоря о русской всечеловечности, или русской национальной идее, следует особо учитывать, что Россия на протяжении тысячелетий была духовной многонациональной страной, и ей всегда были чужды идеи замкнуться только на русском национальном бытии, поскольку носителей чисто русской, или восточнославянской «крови» в России очень мало. Восточные славяне настолько перемешаны с финно-угорскими, многочисленными тюркскими и другими племенами, что нацисты были правы, когда говорили, что в России немного «арийских элементов». В широком понимании Россия - это, скорее, континент, а не конкретно определенная нация.
О характере русского народа многое говорит и его самоназвание. В русском языке для обозначения всех остальных народов используются имена существительные: немец, итальянец, француз и т.д., и только «русский» является именем прилагательным, что указывает на тот факт, что русские - это объединяющее начало для многих народов, испокон веков живущих на территории России. Известно, что во время войны, перейдя границу и оказавшись в Европе, любой представитель нашей армии на вопрос: «кто он?» отвечал, что он - русский, и это в высшей степени закономерно. Слово «русские» - это, скорее, определение, а не предмет. Поэтому те, кто настаивает на своей сугубой русскости, не только не возвышают Россию, а, наоборот, принижают ее. Можно сказать, что русский - это определение состояния души.
Важнейшую роль в истории нашей страны и в формировании русской культуры сыграла русская крестьянская община, и ценности русской культуры в большой степени являются ценностями русской общины.
Сама община, «мир» как основа и предпосылка существования любого индивида является древнейшей и важнейшей ценностью. Ради «мира» человек должен пожертвовать всем, в том числе своей жизнью. Это объясняется тем, что значительную часть своей истории Россия прожила в условиях осажденного военного лагеря, когда только подчинение интересов отдельного человека интересам общины позволяло русскому народу сохраниться как самостоятельному этносу.
Интересы коллектива в русской культуре всегда выше интересов личности, поэтому так легко подавляются личные планы, цели и интересы. Но в ответ русский человек рассчитывает на поддержку «мира», когда ему придется столкнуться с житейскими невзгодами (своеобразная круговая порука). В результате русский человек без неудовольствия откладывает свои личные дела ради какого-то общего дела, из которого он не извлечет выгоды, и в этом и заключается его привлекательность. Русский человек твердо уверен, что нужно сначала устроить дела социального целого, более важные, чем его собственные, а потом это целое начнет действовать в его пользу по собственному усмотрению. Русский народ -- коллективист, который может существовать только вместе с социумом. Он его устраивает, переживает за него, за что тот в свою очередь окружает его теплом, вниманием и поддержкой. Чтобы стать личностью , русский человек должен стать соборной личностью.
Справедливость -- еще одна ценность русской культуры, важная для жизни в коллективе. Изначально она понималась как социальное равенство людей и была основана на экономическом равенстве (мужчин) по отношению к земле. Эта ценность является инструментальной, но в русской общине она стала целевой. Члены общины имели право на свою, равную со всеми, долю земли и всех ее богатств, которыми владел «мир». Такая справедливость и была Правдой, ради которой жили и к которой стремились русские люди. В знаменитом споре правды-истины и правды-справедливости именно справедливость одерживала верх. Для русского человека не так уж важно, как было или есть на самом деле; намного важнее, что должно быть. Именное позиций вечных истин (для России эти истины были правдой-справедливостью) оценивались мысли и поступки людей. Важны только они, иначе никакой результат, никакая польза не смогут их оправдать. Если же из задуманного ничего не выйдет -- не страшно, ведь цель-то была благая.
Отсутствие индивидуальной свободы определялось тем, что в русской общине с ее равными наделами, периодически проводившимися переделами земли, чересполосицей было просто невозможно проявиться индивидуализму. Человек не был собственником земли, не имел права ее продавать, не был волен даже в сроках посева, жатвы, в выборе того, что можно культивировать на земле. В такой ситуации было нереально проявить индивидуальное мастерство. которое на Руси совсем не ценилось. Не случайно Левшу были готовы принять в Англии, но он умер в полной нищете в России.
Привычку к авральной массовой деятельности (страда) воспитало это же отсутствие индивидуальной свободы. Здесь странным образом сочетались тяжелый труд и праздничный настрой. Возможно, праздничная атмосфера была своеобразным компенсаторным средством, которое позволяло с большей легкостью перенести тяжелый груд и отказаться отличной свободы в хозяйственной деятельности.
Богатство не могло стать ценностью в ситуации господства идеи равенства и справедливости. Не случайно в России так хорошо известна пословица: «Трудом праведным не наживешь палат каменных». Стремление к увеличению богатства считалось грехом. Так, в русской северной деревне уважали торговцев, искусственно тормозивших торговый оборот.
Труд сам по себе также не был ценностью на Руси (в отличие, например, от протестантских стран). Конечно, труд не отвергается, везде признается его полезность, но он не считается средством, автоматически обеспечивающим осуществление земного призвания человека и правильное устроение его души. Поэтому в системе русских ценностей труд занимает подчиненное место: «Работа не волк, в лес не убежит».
Жизнь, не ориентированная на труд, давала русскому человеку свободу духа (отчасти иллюзорную). Это всегда стимулировало творческое начало в человеке. Оно не могло выразиться в постоянном, кропотливом, нацеленном на накопление богатства труде, но легко трансформировалось в чудачество или работу на удивление окружающих (изобретение крыльев, деревянного велосипеда, вечного двигателя и проч.), т.е. совершались действия, не имевшие смысла для хозяйства. Наоборот, часто хозяйство оказывалось подчиненным этой затее.
Уважение общины нельзя было заслужить, просто став богатым. Но только подвиг, жертва во имя «мира» могли принести славу.
Терпение и страдание во имя «мира» (но не личное геройство) -- еще одна ценность русской культуры, иначе говоря, цель совершаемого подвига не могла быть личной, она всегда должна быть вне человека. Широко известна русская пословица: «Бог терпел, да и нам велел». Не случайно первыми канонизированными русскими святыми стали князья Борис и Глеб; они приняли мученическую смерть, но не стали сопротивляться своему брату, князю Святополку, захотевшему их убить. Смерть за Родину, гибель «за други своя» приносили герою бессмертную славу. Не случайно в царской России на наградах (медалях) чеканились слова: «Не нам, не нам, но имени Твоему».
Терпение и страдание -- важнейшие принципиальные ценности для русского человека наряду с последовательным воздержанием, самоограничением, постоянным жертвованием собой в пользу другого. Без этого нет личности, нет статуса, нет уважения окружающих. Отсюда проистекает вечное для русскою человека желание пострадать -- это желание самоактуализации, завоевания внутренней свободы, необходимой, чтобы творить в мире добро, завоевать свободу духа. Вообще, мир существует и движется только жертвами, терпением, самоограничением. В этом причина долготерпения, свойственного русскому человеку. Он может вытерпеть очень многое (тем более материальные трудности), если он знает, зачем это нужно.
Ценности русской культуры постоянно указывают на ее устремленность к некоему высшему, трансцендентному смыслу. Для русского человека нет ничего более волнующего, чем поиски этого смысла. Ради этого можно оставить дом, семью, стать отшельником или юродивым (и те, и другие были весьма почитаемы на Руси).
Дня русской культуры в целом таким смыслом становится русская идея, осуществлению которой русский человек подчиняет весь свой образ жизни. Поэтому исследователи говорят о присущих сознанию русского человека чертах религиозного фундаментализма. Идея могла меняться (Москва -- третий Рим, имперская идея, коммунистическая, евразийская и т.д.), но ее место в структуре ценностей оставалось неизменным. Кризис, который сегодня переживает Россия, во многом связан с тем, что исчезла объединявшая русский народ идея, стало неясно, во имя чего мы должны страдать и унижаться. Залог выхода России из кризиса -- обретение новой фундаментальной идеи.
Перечисленные ценности противоречивы. Поэтому русский одновременно мог быть храбрецом на поле боя и трусом в гражданской жизни, мог быть лично предан государю и одновременно грабить царскую казну (как князь Меншиков в петровскую эпоху), оставить свой дом и пойти воевать, чтобы освободить балканских славян. Высокий патриотизм и милосердие проявлялись как жертвенность или благодеяние (но оно вполне могло стать «медвежьей услугой»). Очевидно, это позволило всем исследователям говорить о «загадочной русской душе», широте русского характера, о том, что «умом Россию не понять».
Важнейшую роль в формировании русской культуры сыграла русская крестьянская община. Поэтому ценности русской культуры в большой степени являются ценностями русской общины. Среди них древнейшей и важнейшей является сама община , «мир» как основа и предпосылка существования любого индивида. Ради «мира» человек должен был быть готов пожертвовать всем, в том числе и своей жизнью. Это было связано с тем, что большую часть своей истории Россия прожила в условиях осажденного военного лагеря, когда только подчинение интересов отдельного человека интересам всей общины позволяло русскому народу сохранить этническую самостоятельность и независимость.
Таким образом, по своей природе русский народ - народ-коллективист. В нашей культуре интересы коллектива всегда стояли выше интересов личности, поэтому так легко подавляются в ней личные планы, цели и интересы. Но в ответ русский человек рассчитывает на поддержку со стороны «мира», когда ему придется столкнуться с житейскими невзгодами (своеобразная круговая порука). В результате русский человек сознательно откладывает свои личные дела ради какого-то общего дела, из которого он не извлечет никакой выгоды - в этом и заключается его привлекательность. Для жизни в коллективе, в общине очень важно, чтобы там все было организовано по принципу справедливости, поэтому справедливость - еще одна ценность русской культуры. Члены общины имели право на свою, равную со всеми, долю земли и всех ее богатств, которыми владел «мир». Такая справедливость и была Правдой, ради которой жили и к которой стремились русские люди. И в знаменитом споре правды-истины и правды-справедливости именно справедливость одерживала верх. Для русского человека не так уж важно, как было или есть на самом деле. Намного важнее то, что должно быть. Именно так, с позиций вечных истин (для России эти истины были правдой-справедливостью) оценивались мысли и поступки людей. Важны только они, иначе никакой результат, никакая польза не смогут оправдать их. Если же из задуманного ничего не выйдет - не страшно, ведь цель-то была благая.
Отсутствие индивидуальной свободы воспитало привычку к авральной массовой деятельности (страда), странным образом сочетавшей тяжкий труд и праздничный настрой. Возможно, что праздничная атмосфера была своеобразным компенсаторным средством, которое позволяло с большей легкостью перенести тяжелый труд и отказаться от личной свободы в хозяйственной деятельности.
Единственным способом уйти от власти общины было оставить ее, решиться на какую-нибудь авантюру: сделаться казаком, разбойником, солдатом, монахом и т.д.
А вот богатство же не считалось ценностью. Не случайно так хорошо известна в России пословица, что «Трудом праведным не наживешь палат каменных». Стремление к увеличению богатства считалось грехом. Так, в русской северной деревне уважали торговцев, искусственно тормозивших торговый оборот.
Труд сам по себе также никогда не был главной ценностью на Руси (в отличие от Америки и других протестантских стран). Труд в системе русских ценностей занимает подчиненное место. Отсюда и возникла знаменитая пословица «Работа - не волк, в лес не убежит».
Став богатым, нельзя было заслужить уважение со стороны общины. Но его можно было получить, совершив подвиг, принеся жертву во имя «мира». Только так можно было обрести славу. Так выявляется еще одна ценность русской культуры - терпение и страдание во имя «мира» (но ни в коем случае не личное геройство). То есть цель совершаемого подвига ни в коем случае не могла быть личной, она всегда должна была лежать вне человека. Терпение и страдание - важнейшие принципиальные ценности для русского человека наряду с последовательным воздержанием, самоограничением, постоянным жертвованием собой в пользу другого. Без этого нет личности, нет статуса у человека, нет уважения к нему со стороны окружающих.
Ценности русской культуры постоянно указывают на устремленность ее к некоему высшему, трансцендентному смыслу. И нет ничего более волнующего для русского человека, чем поиски этого смысла. Ради этого поиска можно было оставить дом, семью, стать отшельником или юродивым (и те, и другие были весьма почитаемы на Руси).
Для русской культуры в целом таким смыслом становится уже упоминавшаяся нами русская идея, осуществлению которой русский человек подчиняет весь свой образ жизни.
Но ценности являются противоречивыми (как и отмеченные черты русского национального характера). Поэтому русский человек одновременно мог быть храбрецом на поле боя и трусом в гражданской жизни, мог быть лично предан государю, и одновременно грабить царскую казну (как Меньшиков), оставить свой дом и пойти воевать, чтобы освободить балканских славян. Высокий патриотизм и милосердие проявлялись как жертвенность или благодеяние (оно вполне могло стать медвежьей услугой).
Очевидно, именно противоречивость национального характера и духовных ценностей русского народа позволила иностранцам говорить о «загадочной русской душе», а самим русским утверждать, что «умом Россию не понять».