Верховный тайный совет появляется после кончины Петра Первого. Вступление в законную власть Екатерины Первой вызвало необходимость его фактической организации для разъяснения определённой сферы дел, так как новая императрица не имела чёткого понятия, как именно продолжать политику русского правительства.
Вначале в его состав входило всего шесть человек, но всего спустя месяц к ним прибыло пополнение в лице зятя Екатерины герцога Голштинского. Необходимо отметить, что все входившие в состав совета люди являлись приближёнными предыдущего правителя, зарекомендовавшие себя во время его правления с лучшей стороны. Однако, позже состав органа начал меняться: Меньшиков вытеснил графа Толстого, но сам он был сослан при Петре Втором, Голштинский перестал посещать собрания, а также ранее почил граф Апраксин. В итоге из числа первых советников осталось лишь три человека. При этом, в последствии состав ещё более кардинально изменился и всё чаще там преобладают в решении государственных дел княжеские фамилии Долгоруких и Голицыных.
Российское правительство было в фактическом подчинении Сенату, название которого изменилось с «Правительствующего» на «Высокий». Однако, вскоре власть Сената была настолько понижена, что он принимал приказы не только от Совета, но и от Синода. А его члены присягали не только императрице, но и членам Верховного совета. При этом, всякое постановление без подписи Совета и императрицы считалось незаконным, а исполнение подобных приказов преследовалось по закону. Согласно своей последней воле, Екатерина прировняла Совет к власти государя, но этот порядок смог просуществовать только до Петра Второго.
Ко времени вступления на русский престол Анны Иоанновны половину членов Совета составляли Долгорукие, а два брата Голицыных являлись их единомышленниками, формируя при этом прочную коалицию.
Ранее Дмитрием Голицыным были составлены так называемые «Кондиции» фактически ограничивающие власть новой императрицы. Но планам Совета воспротивились Остерман и Головкин, а также дворянство во главе с князем Черкасским. В итоге Анна Иоанновна публично уничтожила (разорвала) «Кондиции», после чего выпустила свой официальный указ об упразднении Верховного тайного совета, вернув таким образом абсолютную исключительную власть в руки российских монархов.
был учреждён Верховный тайный совет - высший совещательный орган при императрице, ведавший основными государственными внутренними и внешними делами России.
После смерти императора Петра I в 1725 г. на престол взошла его супруга Екатерина Алексеевна, создавшая из числа сподвижников покойного императора Верховный тайный совет, который должен был советовать государыне, как следует поступить при принятии государственных решений. Совету были подчинены коллегии, а роль Сената сократилась, что выразилось, в частности, в переименовании его из «Правительствующего сената» в «Высокий сенат».
В первый состав Тайного совета входило семь человек: А. Д. Меншиков , Ф. М. Апраксин , Г. И. Головкин, П. А. Толстой, А. И. Остерман, Д. М. Голицын и зять императрицы герцог Карл Голштинский.
Члены Верховного тайного совета разработали для Екатерины I «мнение не в указ о новом учреждённом Тайном совете», в котором устанавливали права и функции этого органа. Предполагалось, что все важнейшие решения должны были приниматься только Верховным тайным советом, а любой императорский указ должен был заканчиваться фразой «дан в Тайном совете». В ведение Совета передавались вопросы внешней политики, армия и флот, назначение высших чиновников (в том числе сенаторов), контроль над деятельностью коллегий, финансовое управление, контрольно-розыскные и надзорные функции.
Финансовые вопросы, оказавшиеся в центре деятельности совета, «верховники» пытались решать в двух направлениях: путём упорядочения системы учёта и контроля над государственными доходами и расходами и за счёт экономии средств. Сбор подушной подати и рекрутов был переложен с армии на гражданские власти, воинские части выведены из сельской местности в города, а часть офицеров из дворян отправлена в длительные отпуска без выплаты денежного жалованья. В целях экономии средств членами Совета было принято решение о ликвидации ряда местных учреждений (надворные суды, конторы земских комиссаров, вальдмейстерские конторы) и сокращении числа служащих на местах. Часть мелких чиновников, не имевших классного чина, была лишена жалованья.
Верховным тайным советом были сняты ограничения на торговлю некоторыми товарами, отменены многие ограничительные пошлины и созданы благоприятные условия для иностранных купцов, в частности, была разрешена ранее запрещённая торговля через Архангельский порт. В 1726 г. был заключён союзный договор с Австрией, который на несколько десятилетий определил характер политики России на международной арене.
Если при Екатерине I Совет являлся совещательным органом с широкими полномочиями, то при Петре II он сосредоточил в своих руках всю полноту власти. Поначалу в Совете распоряжался Меншиков, однако в сентябре 1727 г. он был арестован и выслан в Сибирь. После смерти Петра II в январе 1730 г. Верховный тайный совет пригласил на престол Анну Иоанновну , вдовствующую герцогиню курляндскую. Одновременно по инициативе Голицына было решено осуществить реформу политического строя России путём фактической ликвидации самодержавия и введения ограниченной монархии. С этой целью члены Совета предложили будущей императрице подписать специальные условия - «Кондиции», по которым она лишалась возможности самостоятельно принимать политические решения: заключать мир и объявлять войну, назначать на государственные посты, менять систему налогообложения.
Отсутствие единства среди сторонников Верховного тайного совета, пытавшихся ограничить власть императрицы, позволило прибывшей в Москву Анне Иоанновне публично разорвать «Кондиции», опираясь на поддержку среднего и мелкого дворянства и гвардии.
Манифестом от 4 (15) марта 1730 г. Верховный тайный совет был упразднён, а большинство его членов отправлено в ссылку.
Лит.: Анисимов Е. В. Россия без Петра: 1725-1740. СПб., 1994; Вяземский Б. Л. Верховный тайный совет. СПб., 1909; Островский В. Власть в тайне. Как Россия осталась без палаты лордов // Петербургский дневник. 2006. 31 июля (№ 29 (88)); Протоколы Верховного тайного совета, 1726-1730 гг. М., 1858; Филиппов А. Н. История Сената в правление Верховного тайного совета и Кабинета. Юрьев, 1895; Филиппов А. Н. Кабинет министров и его сравнение с Верховным тайным советом: Речь, произнесённая в торжественном собрании Императорского Юрьевского университета, 12 декабря 1897 г. Юрьев, 1898.
Верховный тайный совет - высшее совещательное государственное учреждение России в 1726-1730 (7-8 человек). Создан Екатериной I как совещательный орган, фактически решал важнейшие государственные вопросы.
Вступление на престол Екатерины I после смерти Петра I вызвало необходимость такого учреждения, которое могло бы разъяснять положение дел императрице и руководить направлением деятельности правительства, к чему Екатерина не чувствовала себя способной. Таким учреждением стал Верховный Тайный Совет.
Указ об учреждении Совета издан в феврале 1726. Членами его были назначены генерал-фельдмаршал светлейший князь Меншиков, генерал-адмирал граф Апраксин, государственный канцлер граф Головкин, граф Толстой, князь Димитрий Голицын и барон Остерман. Через месяц в число членов Верховного Тайного Совета был включен зять императрицы, герцог Голштинский, на радение которого, как официально было заявлено императрицей, «мы вполне положиться можем». Таким образом, Верховный Тайный Совет первоначально был составлен почти исключительно из птенцов гнезда Петрова; но уже при Екатерине I один из них, граф Толстой, был вытеснен Меншиковым; при Петре II сам Меншиков очутился в ссылке; граф Апраксин умер; герцог Голштинский давно перестал бывать в совете; из первоначальных членов Совета остались трое - Голицын, Головкин и Остерман.
Под влиянием Долгоруких состав Совета изменился: преобладание в нём перешло в руки княжеских фамилий Долгоруких и Голицыных.
Совету подчинили Сенат и коллегии. Сенат, который стал именоваться «Высоким» (а не «Правительствующим») сначала был принижен до такой степени, что решено было посылать ему указы не только из Совета, но даже из прежде равного ему Святейшего Синода. У Сената отняли титул правительствующего, а потом думали отнять этот титул и у Синода. Сначала Сенат титуловали «высокоповеренный», а потом просто «высокий».
При Меншикове Совет старался упрочить за собой правительственную власть; министры, как называли членов Совета, и сенаторы присягали императрице или регламентам Верховного Тайного Совета. Воспрещалось исполнять указы, не подписанные императрицей и Советом.
По завещанию Екатерины I, Совету на время малолетства Петра II предоставлялась власть, равная власти государя; только в вопросе о порядке престолонаследия Совет не мог делать перемен. Но последний пункт завещания Екатерины I оставлен был без внимания верховниками при избрании на престол Анны Иоанновны.
В 1730 году, по смерти Петра II, из 8-и членов Совета половину составляли Долгорукие (князья Василий Лукич, Иван Алексеевич, Василий Владимирович и Алексей Григорьевич), которых поддерживали братья Голицыны (Дмитрий и Михаил Михайловичи). Дмитрием Голицыным был составлен проект конституции.
Против планов Долгоруких, однако, выступила большая часть российского дворянства, а также члены Верховного Тайного Совета Остерман и Головкин. По приезде в Москву 15 (26) февраля 1730 Анна Иоанновна получила от дворянства во главе с князем Черкасским, в которой они просили её «принять самодержавство таково, каково Ваши достохвальные предки имели». Опираясь на поддержку гвардии, а также среднего и мелкого дворянства, Анна публично разорвала текст кондиций и отказалась их выполнять; Манифестом от 4 (15) марта 1730 Верховный Тайный Совет был упразднён.
Судьбы его членов сложились по-разному: Михаил Голицын был отправлен в отставку и почти сразу же умер, его брат и трое из четверых Долгоруких были казнены в годы правления Анны Иоанновны. Репрессии пережил лишь Василий Владимирович Долгорукий, при Елизавете Петровне возвращенный из ссылки и назначенный главой военной коллегии. Головкин и Остерман в годы царствования Анны Иоанновны занимали важнейшие государственные посты. Остерман в 1740-1741 ненадолго стал фактическим правителем страны, однако после очередного дворцового переворота был сослан в Берёзов, где и умер.
Конституционному праву Великобритании хорошо известен термин “правительство” и почти неизвестен термин “кабинет”, но на деле именно последний во главе с премьер-министром управляет страной. Правительство имеет очень широкий состав (предельная численность его по закону – 95 человек, но обычно это 75–80 министров, младших министров, секретарей и т.д.). Ранг министров имеют генеральный прокурор и генеральный атторней – юридический советник правительства, его представитель в суде.
Правительство никогда не собирается на заседания и не принимает решений. Из его состава выделяется более узкий кабинет ведущих министров (18–22 человека, в 1997 г. – 22), в их числе всегда государственные секретари внутренних дел и обороны, лорд-канцлер, канцлер казначейства и др. Он созывается на заседания и принимает решения, хотя и редко. Обычно этот кабинет заседает в личной резиденции, где живет премьер-министр, на Даунинг-стрит, 10, в Лондоне. Но чаще на эти заседания в доме премьера (одно время раз в неделю) собирается “внутренний кабинет” – несколько ведущих лиц, пользующихся особым доверием премьер-министра. “Внутренний кабинет” принимает решения от имени кабинета.
Как отмечалось, правительство назначается главой государства, но это лишь формальный акт. На деле оно формируется партией большинства в палате общин, представляет ей программу, которая утверждается голосованием. Это акт выражения доверия правительству. В состав правительства входят, во-первых, главы министерств и ведомств, являющиеся членами кабинета. Они получают все решения кабинета (“внутреннего кабинета”). Остальные министры, если они не были приглашены на заседание, получают лишь выдержки из решений кабинета, которые касаются их ведомств. Во-вторых, членами правительства являются министры и государственные министры, т.е. заместители ведущих министров, а также все младшие министры – заместители других министров, не входящие в состав кабинета. Они участвуют в заседаниях кабинета по приглашению. Есть территориальные министерства: по делам Шотландии, Уэльса, Северной Ирландии. В-третьих, членами правительства являются некоторые лица, занимающие традиционные еще со времен феодализма должности (например, лорд – хранитель печати). В-четвертых, это министры без портфеля, которые оказывают помощь премьер-министру по его указаниям. Наконец, в состав правительства включается особая категория младших министров: парламентские секретари, представляющие министра в парламенте.
При премьер-министре и министрах существует множество вспомогательных органов – комитеты, комиссии, секретариаты, службы. Особое значение имеют парламентские службы, которые следят за дебатами в парламенте, информируют министра о вопросах, поднятых в парламенте (в основном касающихся данного ведомства), готовят ему ответы на вопросы депутатов, выступления в парламенте.
Для исполнения законов парламента, как считается, правительство принимает нормативные акты, но эти акты принимаются не от имени правительства и не от имени кабинета, которого законодательство, по существу (кроме единичных упоминаний), не знает, а от имени отдельных министров. Кроме того, парламент может делегировать правительству право принимать акты, имеющие силу закона (делегированное законодательство), которые тоже оформляются как акты министров. За этими актами установлен парламентский контроль: они должны быть представлены в парламент (“положены на стол парламента”), на деле же сдаются в библиотеку и в комитет парламента по подчиненному законодательству. Решения кабинета оформляются актами Тайного совета.
Тайный совет (существует при монархе) состоит из членов королевской семьи, епископов, министров (всего около 300 человек). Совет собирается в торжественных случаях, но чаще всего он не собирается или собирается несколько человек (его кворум – 3 человека), а от имени Совета монарх издает “приказы в Совете”. Этими приказами оформляются решения кабинета.
Её Величества Почтеннейший Тайный Совет - орган советников британской королевы. Раньше Тайный совет был могущественным учреждением, сейчас во многом церемониальный. Большинство полномочий имеют комитеты, главный из которых - Кабинет.
Суверен, действуя по рекомендациям Совета, называется Король-в-Совете (King-in-Council) или Королева-в-Совете. Главными офицерами органа являются лорд председатель Совета (четвёртый из Великих офицеров государства, член Кабинета, и обычно также представитель кабинета в Палате лордов или Палате общин). Другое важное должностное лицо - Клерк, подпись которого стоит на всех приказах, сделанных Советом. Членов совета называют тайными советниками.
После его падения (1727) - князья Долгоруковы и Голицыны.
Однако после вступления на престол Петра II Алексеевича (май 1727 года) последовала опала А. Д. Меншикова и в Верховный тайный совет вошли А. Г. и В. Л. Долгоруковы , а в 1730 году, при воцарении Анны Иоанновны , - М. М. Голицын и В. В. Долгоруков .
«Затейка верховников» и «Кондиции »
Отвергнув замужнюю старшую дочь царя Иоанна Алексеевича , Екатерину , 8 членов Совета выбрали на царство к 8 часам утра 19 () января его младшую дочь Анну Иоанновну, которая уже 19 лет жила в Курляндии и не имела в России фаворитов и партий, а значит, устроила всех. Анна казалась вельможам послушной и управляемой, не склонной к деспотизму.
Пользуясь ситуацией, верховники решили ограничить самодержавную власть, потребовав от Анны подписания определённых условий, так называемых «Кондиций ». Согласно «Кондициям » реальная власть в России переходила к Верховному Тайному Совету, а роль монарха впервые сводилась к представительским функциям.
28 января (8 февраля) 1730 года Анна подписала «Кондиции », согласно которым без Верховного тайного совета она не могла объявлять войну или заключать мир, вводить новые подати и налоги, расходовать казну по своему усмотрению, производить в чины выше полковника, жаловать вотчины, без суда лишать дворянина жизни и имущества, вступать в брак, назначать наследника престола.
Опираясь на поддержку гвардии, а также среднего и мелкого дворянства, Анна публично разорвала «Кондиции » и своё письмо об их принятии.
1 () марта 1730 года народ вторично принёс присягу императрице Анне Иоанновне на условиях полного самодержавия.
Манифестом от 4 (15) марта Верховный Тайный Совет был упразднён.
Судьбы членов Верховного Тайного Совета сложились по-разному: Михаил Голицын был отправлен в отставку и почти сразу же умер, его брат и трое из четверых Долгоруковых были казнены в годы правления Анны Иоанновны. Репрессии пережил лишь Василий Владимирович Долгоруков , при Елизавете Петровне возвращённый из ссылки и назначенный главой военной коллегии. Головкин и Остерман в годы царствования Анны Иоанновны занимали важнейшие государственные посты. Остерман в 1740-1741 ненадолго стал фактическим правителем страны, однако после очередного дворцового переворота был сослан в Берёзов , где и умер.
Ссылки
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.