Симфония № 9 Антонина Дворжака известна под названием «Из Нового Света». Это последняя симфония композитора и одновременно первое произведение американского периода его творчества. Получив предложение занять пост директора Национальной нью-йоркской консерватории, композитор не сразу ответил согласием: он очень любил родную Чехию, а особенно – свой дом в деревне Высокой, даже поездки в Прагу ему особого удовольствия не доставляли. Однако в Нью-Йорке ему обещали большой доход. Нельзя сказать, что деньги были для Дворжака на первом плане – но у него ведь были дети, которых необходимо было содержать, да и обеспечить себе безбедную старость хотелось.
И вот Антонин Дворжак в Америке. Его осаждают журналисты, его портрет во всех газетах – и, конечно, все ожидают, что композитор, прославивший своей музыкой маленькую Чехию, создаст нечто не менее впечатляющее и на американской почве (ведь собственной музыкальной традиции в силу исторических причин у США быть не могло). Ответом на эти ожидания явилась Симфония № 9.
Путь к ее созданию был непростым. В поисках характерно американской музыки – той, что связывалась бы у американца с образом родины – он искал необычные черты в сочинениях своих учеников, приглашал домой студента-негра, от которого слышал спиричуэлс, прислушивался к пению ирокезов, торговавших на улице лечебными травами… Журналисты не замедлили этим воспользоваться: газетная шумиха, поднявшаяся вокруг исследований Дворжака, перешагнула область искусства и затронула политические вопросы – многим белым американцам не нравилась, что музыка индейцев или чернокожих может стать музыкальным символом их страны.
А что же Дворжак? Композитор всегда отрицал, что цитировал какие-либо негритянские или индейские мелодии, хотя признавал, что ориентировался на особенности музыки этих народов. Одновременно он замечал, что «музыка этих двух рас породила замечательное сходство с музыкой Шотландии» (вероятно, речь о пентатонике). Тем не менее, в мелодизме присутствуют и чешские черты – произведение, воспринятое публикой как «первая американская симфония», оказалось славянским.
Симфония не является программной, но композитор отмечал, что воспринимает ее как некий эскиз к опере по мотивам «Песни о Гайавате». Однако оперы на этот сюжет он так и не создал.
Сумрачное, медленное вступление открывает симфонию. Внезапно вторгается в него тремоло литавр и резкие возгласы струнных. Постепенно собираются обороты, из которых рождается мятежная, действенная главная партия с размашистым движением по звукам трезвучия, которому отвечает пунктирный ритм валторн. В светлой, мечтательной побочной партии одни музыковеды усматривали спиричуэлс, другие – черты чешских наигрышей. Заключительную партию с пентатоническим оборотом и пунктирным ритмом исполняет флейта в нижней части диапазона. В драматической разработке дробятся и сталкиваются элементы главной партии и заключительной, а в репризе эти темы проходят в далеких тональностях, но их элементы объединяются в коде.
Вторая – медленная часть – связана со сценой похорон жены главного героя из «Песни о Гайавате». Однако первая тема, возникающая у английского рожка на фоне таинственных аккордов, ближе к спиричуэлс, чем к музыке индейцев. «Рыдающее» соло флейты (скорее славянское, чем американское) сменяется ритмом погребального шествия. Этой скорбной картине контрастирует средний раздел, заполненный «птичьим щебетом» духовых. Перед репризой напоминают о себе героические интонации главной партии из первой части.
Третью часть – скерцо – Дворжак связывал с «праздником в лесу, где танцуют индейцы». Тем не менее, в первом разделе сложной трехчастной формы переменный метр заставляет вспомнить о чешском танце фурианте. Еще больше чешского в трио, напоминающем другой народный танец – соуседска.
Финал насыщен героикой: суровая маршеобразная главная, родственная ей связующая, романтически-приподнятая побочная. Разработка с ее бурными конфликтами в кульминационный момент переходит в относительно спокойную репризу, но кода становится второй разработкой. Возвращаются темы первой части. Главные партии обеих частей сплетаются в торжествующем звучании.
Премьера симфонии состоялась в январе 1893 г. в Нью-Йорке. По традиции, она исполнялась дважды – на дневном концерте, именовавшемся «открытой репетицией», и на вечернем. Антонин Дворжак не пошел на дневной концерт – но, узнав об успехе симфонии, посетил вечерний концерт. Публика восторженно приветствовала композитора: аплодисменты продолжались даже тогда, когда он, покинув ложу, направлялся к выходу.
Музыкальные Сезоны
Дворжак (Dvorak) Антонин (8.9.1841, деревня Нелагозевес на Влтаве, близ Праги, ‒ 1.5.1904, Прага), чешский композитор. В детстве Д. воспринял национальные музыкальные традиции, занимаясь с местным учителем (церковным органистом и композитором, т … Большая советская энциклопедия
- (от греч. symphonia созвучие) музыкальное произведение для симфонического оркестра, написанное в сонатной циклической форме; высшая форма инструментальной музыки. Обычно состоит из 4 частей. Классический тип симфонии сложился в кон. 18 нач. 19 вв …
- (1841 1904) чешский композитор и дирижер. Один из основоположников чешской музыкальной классики. 11 опер, кантатно ораториальные сочинения, 9 симфоний (1865 93), симфонические поэмы и другие оркестровые и камерно инструментальные произведения,… … Большой Энциклопедический словарь
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Дворжак. Антонин Дворжак Antonín Dvořák … Википедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Симфония № 1. Начало третьей части симфонии (Allegretto) в рукописи Симфония № 1 до минор «Злоницкие колокола», B.9 … Википедия
Антонин Дворжак Antonín Dvořák Портрет А. Дворжака Дата рождения 8 сентября 1841(18410908) Дата смерти 1 мая … Википедия
Антонин Дворжак Antonín Dvořák Портрет А. Дворжака Дата рождения 8 сентября 1841(18410908) Дата смерти 1 мая … Википедия
- (Dvorak) Антонин (8 IX 1841, Нелагозевес, на Влтаве 1 V 1904, Прага) чеш. композитор и дирижёр. Сын мясника, владельца постоялого двора, к рый был большим любителем музыки. Начал заниматься музыкой самостоятельно, затем играл на скрипке в … Музыкальная энциклопедия
И; ж. [от греч. symphōnia созвучие] 1. Масштабное музыкальное произведение для оркестра (обычно состоящее из четырёх частей). Принципы построения симфонии. Драматургия симфонии. Экспозиция, тема симфонии. Финал симфонии. Концепция симфонии.… … Энциклопедический словарь
Книги
- Симфония No. 8, Op. 88 , А. Дворжак. Репринтное нотное издание "Symphony No. 8, Op. 88" . Жанры: Symphonies; For orchestra; Scores featuring the orchestra; For piano 4 hands (arr); Scores featuring the piano; Scores featuring…
- Симфония No. 6, Op. 60 , А. Дворжак. Репринтное нотное издание "Symphony No. 6, Op. 60" . Жанры: Symphonies; For orchestra; Scores featuring the orchestra; For piano 4 hands (arr); Scores featuring the piano; Scores featuring…
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, английский рожок, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 3 тромбона, туба, литавры, треугольник, тарелки, струнные.
История создания
90-е годы принесли Дворжаку всемирную славу. В 1890 году он с успехом гастролировал в Москве и Петербурге, Карлов университет в Праге и Кембриджский в Англии удостоили его почетного звания доктора, его пригласили преподавать в Пражскую консерваторию. Четыре последние симфонии опубликованы в известных издательствах. Дворжак - желанный гость в Англии, где на хоровых фестивалях исполняются его оратории, кантаты, «Stabat Mater», Месса, Реквием, иногда под его управлением. Он знакомит Лондон со своими симфониями, которые звучат и в Вене, и в городах Германии. А в 1891 году Дворжак получает от американской меценатки Дж. Тёрбер предложение возглавить Национальную консерваторию в Нью-Йорке: имя чешского композитора должно придать блеск недавно основанному ею учебному заведению.
Перед отъездом в сентябре 1892 года Дворжак делает наброски заказанной ею кантаты на английском языке «Американский флаг» к 400-летию открытия Америки и заканчивает Те Deum, премьерой которого дирижирует уже в Нью-Йорке. На следующий день после его прибытия все местные газеты - английские, чешские, немецкие - с восторгом пишут о «величайшем композиторе всего мира», а затем в его честь устраивается торжественный вечер.
Поселившись недалеко от консерватории, Дворжак каждый день гуляет по Сентрал-парку, любуется его огромной голубятней, вспоминая о своих голубях в саду домика в деревне Высокой в горах Южной Чехии, где ему так хорошо работалось. Композитор тоскует по родным местам, по оставленным на родине младшим детям. В Нью-Йорке он продолжает вести привычный образ жизни: рано встает, а американские музыкальные мероприятия начинаются и заканчиваются поздно, поэтому он редко посещает оперу и концерты. Зато живо интересуется бытовой музыкой: «Ничего нет слишком низкого и незначительного для музыканта. Гуляя, он должен прислушиваться ко всем маленьким свистунам, уличным певцам, играющим на шарманке слепцам. Иногда я столь захвачен наблюдениями над этими людьми, что не могу от них оторваться, так как время от времени я улавливаю в этих обрывках темы, повторяющиеся мелодии, которые звучат как голос народа». Его привлекают негритянские и индейские напевы, песни американских композиторов в народном духе, прежде всего Стивена Коллина Фостера. Молодой негритянский композитор Харри Такер Берли знакомит его со спиричуэлс: «Они так патетичны, страстны, нежны, меланхоличны, дерзки, радостны, веселы... В любом музыкальном жанре может быть использован этот источник». И Дворжак действительно использовал их в различных сочинениях, написанных в Америке - струнном квартете и квинтете, скрипичной сонате и, конечно, симфонии.
Лето 1893 года композитор провел в местечке Спиллвилл в штате Айова, куда его пригласили переселенцы из Южной Чехии. Это «совершенно чешская деревня, у людей своя школа, своя церковь - все чешское», - писал Дворжак. Он порадовал местных стариков, играя им благочестивые чешские песни. Посещал он чешские фермы и в других штатах, любовался Ниагарским водопадом, а в августе участвовал в «Днях Чехии» в рамках Всемирной выставки в Чикаго, где дирижировал своей симфонией соль мажор и Славянскими танцами.
Первым и самым крупным произведением, созданным на американской земле, стала симфония ми минор. Ее наброски появились через несколько месяцев после приезда, 20 декабря 1892 года, а на последнем, 118-м листе рукописной партитуры написано: «Fine. Хвала Богу. Закончено 24 мая 1893 года». Премьера состоялась в знаменитом зале Карнеги-холл в Нью-Йорке 15 декабря 1893 года. Дирижировал известный немецкий дирижер А. Зейдль. Как писал Дворжак, «успех симфонии был столь велик, что в газетах говорилось - еще никогда ни один композитор не знал такого триумфа. Люди аплодировали так долго, что я должен был благодарить как король!?»
Национальная консерватория вручила автору премию в 300 долларов из своего фонда наград за «оригинальную симфонию». Она была повторена на следующий день и затем до конца года прозвучала еще дважды в другом городском зале, в Бруклине. В начале следующего года симфония была опубликована крупнейшим берлинским издательством Зимрока, причем корректуру правил не Дворжак, находившийся за океаном, а его друг и покровитель Брамс. Когда-то открывший никому не известного чешского композитора и рекомендовавший его своему издателю, Брамс трогательно продолжал помогать Дворжаку. Поскольку Зимрок издал три из написанных Дворжаком семи симфоний, а лондонский издатель Новелло - еще одну, то последняя симфония, ми минор, получила при первом издании № 5. Сам композитор считал ее то ли восьмой, то ли седьмой, полагая первую симфонию утерянной. Об этом свидетельствует титульный лист рукописи партитуры: «"Из нового света" ("From new world"). Симфония № 8». Лишь в середине XX века последняя симфония стала именоваться Девятой.
Она является вершиной симфонического творчества Дворжака и резко отличается от всех предшествующих. Как признавался сам композитор, «влияние Америки каждый, у кого есть нос, должен почуять в симфонии». Или: «Это сочинение я никогда бы так не написал, если бы не видел Америки». Действительно, в мелодических, гармонических, ладовых, ритмических оборотах, даже в оркестровой окраске некоторых тем можно услышать характерные особенности американской музыки, хотя композитор не цитировал фольклорных образцов. «Я стремился воспроизвести в моей симфонии особенности негритянских и индейских мелодий. Я не взял ни одной из этих мелодий... Я просто писал собственные темы, включая в них особенности музыки негров или индейцев, и когда я эти темы использовал, то применял все достижения ритмики, гармонизации, контрапункта и оркестровых красок для их развития», - разъяснял Дворжак. Впоследствии не раз писали о цитировании в симфонии одной широко популярной американской песни, не подозревая о парадоксе, с которым нередко сталкиваются фольклористы. Американский ученик Дворжака У. А. Фишер обработал тему медленной части для баритона и хора на собственный текст, и вся Америка запела эту песню, не зная о ее происхождении. В то же время показательно утверждение Дворжака: «Где бы я ни творил - в Америке или Англии, - я всегда писал истинно чешскую музыку». Это слияние исконно чешских и новых американских истоков придает стилю последней симфонии композитора уникальный характер.
Принципы сквозной драматургии, уже намеченные в Восьмой симфонии, явились основой построения Девятой. Четыре части цикла объединены лейтмотивом (главной партией первой части), в финале возвращаются темы всех предшествующих частей. Такие приемы построения встречаются уже в Пятой и Девятой симфониях Бетховена, но последовательно применяются в симфониях конца века - современницах Девятой Дворжака (достаточно назвать симфонии Франка и Танеева).
Музыка
В отличие от всех других симфоний Дворжака, Девятая открывается медленным вступлением . Сумрачно и сосредоточенно звучание низких струнных инструментов, которым отвечают высокие деревянные. И вдруг - внезапный взрыв с тремоло литавры, тревожные, мятежные возгласы: так подготавливается сонатное аллегро . Первый мотив главной партии - фанфарный призыв валторн с характерным синкопированным ритмом - пронизывает весь цикл. Но этому героическому кличу сразу же противопоставлен второй мотив в терциях кларнетов и фаготов - народно-танцевального склада, отголоски которого будут звучать в темах совсем иного плана. Очень близка к нему побочная партия, появляющаяся у флейты и гобоя в неожиданно далекой минорной тональности и лишь позднее, у скрипок, звучащая в мажоре. Эта тема, необычная в мелодическом, ладовом и ритмическом отношениях, вызывает у исследователей прямо противоположные ассоциации, причем в доказательство приводятся одни и те же особенности. Чешский музыковед описывает их как типичные признаки американской музыки - «перед внутренним взором Дворжака встает тип черных обитателей Нового Света» (О. Шоурек), а советский слышит в них же «чешские народно-инструментальные наигрыши с «волыночным» басом» (М. Друскин). Необыкновенная яркость, броскость отличает заключительную тему у солирующей флейты в низком регистре. Характерная синкопа напоминает о ритме главной партии, а пентатонический оборот - о спиричуэлс. Разработка - драматическая, взрывчатая - открывается напряженным увеличенным трезвучием. В ней активно развиваются, дробятся, сталкиваются, переплетаются различные мотивы заключительной и главной партий. Необычна сжатая реприза: главная и заключительная партии проводятся в ней в очень далеких тональностях. А кода, начинающаяся как вторая разработка, служит предвосхищением героической развязки финала: в мощном звучании фортиссимо труб и тромбонов объединены заключительная тема и фанфарный клич главной партии.
Медленная вторая часть в рукописи носила название «Легенда». По словам композитора, она вдохновлена эпизодом погребения в лесу из «Песни о Гайавате» американского поэта Г. Лонгфелло. С этой поэмой, основанной на индейском эпосе, Дворжак познакомился давно, еще на родине, в чешском переводе, а перечитав ее в Америке, был так увлечен, что задумал оперу о Гайавате и просил Дж. Тёрбер позаботиться о либретто. Эпизод, положенный в основу второй части симфонии, рисует похороны жены героя, прекрасной Миннегаги, в девственном лесу, ее оплакивание племенем, скорбь Гайаваты. Композитор сам видел леса и прерии, тогда еще сохранившиеся на земле Америки, а вместе с тем - вспоминал о чешских лесах и полях, о саде, в котором стоял его домик в деревне Высокой. Таинственные красочные приглушенные аккорды духовых инструментов открывают ларго, словно вводя под сень векового леса. Они обрамляют песню удивительной красоты, напоминающую негритянские спиричуэлс, которую поет английский рожок. Быть может, его своеобразный тембр должен был напомнить о другом инструменте, в то время редком в симфоническом оркестре - о любимом инструменте американского джаза саксофоне. Но при всей оригинальности этой темы в ней слышны отголоски уже известных мотивов из первой части (главной партии и в особенности - заключительной). Изложена она в виде трехчастной песни, как будто в середине солиста сменяет хор (струнные). Скорбные настроения царят в центральном разделе части. Чередуются два образа - жалобный плач флейты и гобоя сменяется траурным шествием (кларнеты, позднее флейты и гобой на фоне мерных шагов пиццикато контрабасов и тремоло скрипок). И вдруг неожиданно меняется строй музыки - словно из мира индейских легенд, из сумрачных лесов Америки композитор перенесся в родное чешское приволье, наполненное птичьим щебетом (соло высоких деревянных). Мысль о родине влечет иные воспоминания, пастораль уступает место героике: в искусном контрапунктическом сплетении предстают фанфарный клич тромбонов, заключительная партия первой части и тема спиричуэлс, открывавшая вторую часть. В «золотом ходе» труб она приобретает теперь совершенно иной характер, и хотя этот эпизод длится всего пять тактов, он настолько ярок, что запоминается надолго и предвосхищает победную коду финала. В репризе части наступает успокоение. Таинственные аккорды обрамляют ее.
Третья часть , обозначенная в рукописи как скерцо, рисует, по словам Дворжака, «праздник в лесу, где танцуют индейцы». Вероятно, она навеяна сценой свадьбы Гайаваты, хотя в музыке возникают и иные, не обязательно индейские, ассоциации. Первый раздел этой большой трехчастной формы, в свою очередь, трехчастен. Крайние эпизоды напоминают музыку скерцо Девятой симфонии Бетховена, что подчеркнуто обилием канонических имитаций, ударами литавр. В ритмическом рисунке улавливается чешский танец фуриант с его постоянной сменой двух- и трехдольности. Краткий средний эпизод - более медленный, с покачивающейся напевной мелодией. Своеобразие придают необычные ладовые обороты и гармонии, звонкие удары треугольника. И в то же время слышны отголоски тем первой части (второго мотива главной, заключительной). Трансформированный лейтмотив служит переходом к трио, где возникают еще две танцевальные мелодии. В них нет уже ничего от лесного праздника индейцев: плавный трехдольный танец напоминает австрийский лендлер или чешскую соуседску. Темы поручены деревянным духовым, и в их трелях слышится воркование так любимых композитором голубей.
В финале господствуют героические образы. Сопоставляются не две или три, как обычно в сонатных аллегро XIX века, а четыре разнохарактерные партии. Главная - суровый героический марш, унисонная тема которого со своеобразным мелодическим оборотом изложена фортиссимо в звонких тембрах валторн и труб. Национальную принадлежность ее разные исследователи определяют по-разному. Шоурек слышит в ней натиск американских впечатлений, Друскин - боевую песню-марш гуситов, борцов за свободу Чехии XV века. Связующая партия, звучащая попеременно то у струнных, то у высоких деревянных, напоминает стремительный массовый пляс, хотя мелодически родственна главной. Побочная - лирическая, интимная песня удивительной красоты, интонируемая солирующим кларнетом в сопровождении одних струнных причем у виолончелей настойчиво повторяется измененный фанфарный лейтмотив. Заключительная партия - беззаботная, танцевальная, напоминающая чешский галоп-скочну, - мелодически перекликается с побочной темой первой части в ее мажорном варианте. Развернутая разработка драматична, в ней - бурные столкновения, ожесточенная борьба. Сложное мотивное и полифоническое развитие сочетается с цитированием тем предшествующих частей - как в первоначальном, так и в измененном виде. На кульминации разработки начинается чрезвычайно сжатая реприза. Ее покой взрывается драматичной кодой, играющей роль второй разработки. Бурные волны нарастания стихают с появлением темы спиричуэл из второй части, светло и умиротворенно интонируемой кларнетами. Последнюю кульминацию образуют марш финала и фанфара первой части, сплетенные воедино в торжественном мажорном звучании.
А. Кенигсберг
Пятая симфония e-moll (обозначается также как Девятая) принадлежит к числу лучших сочинений не только Дворжака, но и мировой симфонической литературы второй половины XIX века. Острый драматизм сближает это сочинение с Третьей и Четвертой симфониями Брамса или Пятой и Шестой Чайковского. Но, в отличие от них, в симфонии Дворжака сильнее выявлены героико-патриотические черты.
Как известно, композитор снабдил ее подзаголовком: «Из Нового Света». В ней отразились впечатления Дворжака от природы, поэзии и народной музыки США. С первых же дней пребывания в Нью-Йорке он внимательно прислушивался к тому новому для нею, что звучало вокруг: «Ничего нет слишком низкого и незначительного для музыканта,- говорил Дворжак.- Гуляя, он должен прислушиваться ко всем маленьким свистунам, уличным певцам, слепцам, играющим на шарманке. Иногда я столь захвачен наблюдениями над этими людьми, что не могу от них оторваться, так как время от времени я улавливаю в этих отрывках темы, повторяющиеся мелодии, которые звучат как голос народа».
Особое внимание Дворжак уделял судьбе угнетенных народов Соединенных Штатов - индейцев и негров. Еще у себя на родине он увлекался «Песней о Гайавате» американского поэта Генри Лонгфелло (в чешском переводе), собравшего и обработавшего в своей поэме различные предания индейских племен. Глубоко волновали Дворжака песни негров, о которых он говорил: «Они патетичны, страстны, нежны, меланхоличны, дерзки, радостны, веселы... Любой род музыки может использовать этот источник». Его очень привлекало своеобразие спиричуэлс - духовных песен негров-рабов с южных плантаций. Скорбь, гнев, ненависть к угнетателям, мечты о свободе, надежды на счастье запечатлены в этих напевах. «Никогда бы я так не написал симфонию, если бы не увидел Америку», - утверждал Дворжак.
Однако ни Пятая симфония, ни другие его сочинения, созданные в США, не принадлежат американской музыкальной культуре. Композитор подчеркивал: «Где бы я ни творил - в Америке или Англии, я всегда писал истинно чешскую музыку». И Пятая симфония пронизана национальными чешскими интонациями и ритмами, хотя в ней и звучат обороты негритянской музыки, а некоторые образы навеяны индейским фольклором (Категорически отвергая утверждения некоторых критиков, будто он использовал напевы народов США, Дворжак писал: «Я стремился воспроизвести в моей симфонии особенности негритянских и индейских мелодий. Я не использовал ни одной из них. Я просто писал характерные мелодии в качестве своих тем, я развивал их, применяя все достижения современной ритмики, гармонии, контрапункта и оркестрового колорита».) . Более того, это произведение - чешское по всему складу своему. Думы о родине на чужбине, страстная тоска и пламенный пафос, бурные чувства и героический призыв - таково вкратце содержание замечательного творения Дворжака, достойно венчающего его долголетний путь симфониста.
Образное содержание Пятой симфонии необычайно богато. Но преобладают героико-драматические мотивы, дух упорной, напряженной борьбы, со взлетами, падениями и победным завершением. Эти настроения запечатлены в сквозной теме (лейтмотиве), которая проходит через все части цикла и воспринимается как боевой клич, мятежный и страстный. Ее контуры зарождаются еще в медленном вступлении (Adagio), полном скорбного раздумья и скрытого беспокойства, которым предваряется первая часть.
Но вот начинается Allegro - решительно и броско звучит «сквозная» тема. Ею открывается главная партия, которая содержит два контрастных образа: фанфарному призыву валторн (это и есть лейтмотив симфонии) ответствует народно-танцевальная фраза.кларнетов и фаготов:
Тема побочной партии, подобно главной, рождается постепенно: обнаруживается ее мотивное родство и со связующей, и со второй темой главной партии:
Вместе с тем светлая, задумчивая побочная образно контрастирует с главной, напоминая чешские народно-инструментальные наигрыши с «волыночным» басом (характерные обороты натурального минора: фа-бекар в последнем такте, квинты в басу). Минорная вначале, данная тема после активного драматического развития меняет ладовую окраску и появляется в одноименном мажоре (g-moll - G-dur).
Этот мажорный вариант подготавливает тему заключительной партии (Заключительная партия столь развита, что воспринимается как второй раздел побочной.) , очень яркую мелодически, с характерной синкопой и пентатоническим оборотом, свойственным негритянским спиричуэлс (В то же время в этой теме есть и славянские черты; не случайно некоторыми своими мелодическими и ритмическими оборотами она напоминает вторую (танцевальную) тему главной партии.) .
Как и другие темы первой части, заключительная развивается уже в экспозиции, приобретая под конец героический характер.
Разработка, сжато проведенная, насыщена драматизмом. Этому способствует использование увеличенных интервалов, напряженных гармоний, резкое сопоставление, а иногда и сближение разнородных тем (лишь тема побочной партии не вовлечена в разработку). Будто в непримиримом противоречии столкнулись жизненные впечатления композитора... Успокоение не наступает и в репризе. Первая часть завершается краткой кодой, где образы борьбы наделяются еще большим трагизмом.
Вторая часть навеяна «Песней о Гайавате» Лонгфелло. Дворжак предполагал первоначально назвать эту часть «Легендой». Он указывал даже определенный эпизод поэмы, вдохновивший его: история любви Гайаваты, смерть его жены Миннегаги и горестное оплакивание ее. Но содержание второй части далеко не полностью совпадает с древним индейским сказанием. Тоска Гайаваты в сознании композитора переплавилась в его собственную тоску по чешской земле, и американские впечатления вызвали мысли о родине.
Вслед за красочными вступительными аккордами, рождающими представление о величавом безмолвии ночной природы, у английского рожка возникает красивая певучая тема:
В ней своеобразно сплелись черты негритянских спиричуэле и славянских напезов.
Примечательно также для тонкой мотивной работы Дворжака, что эта тема оказывается родственной заключительной первой части (см. пример 252), что явственно обнаруживается в процессе развития. «Хор» струнных с упоением поет чудесную мелодию (Один из американских учеников Дворжака (В. А. Фишер) обработал этот раздел Largo в виде песни для солиста и хора. Песня приобрела в США такую популярность, что стала даже считаться народной, в результате чего сложилось ошибочное мнение, будто Дворжак воспользовался американской народной мелодией в своем Lagro.) .
Средний раздел второй части основан на пестрой смене образов. Звучит скорбный плач-причитание, возникает мрачнее похоронное шествие. Но внезапно яркий свет озаряет музыку - стремительный наигрыш рождает светлые воспоминания о родине. Эти мысли тотчас вызывают к жизни героические образы: в мощном порыве всего оркестра перекликаются темы первой части (главная и заключительная), к которым присоединяется основная тема второй части, также сменившая свой элегический облик на героический. Затем вновь воскрешаются лирико-пейзажные образы начального раздела.
Третья часть - скерцо - также насыщена внутренними контрастами. В основе три темы: первая - танцевальная, отчасти напоминает скерцо из Девятой симфонии Бетховена; вторая - светлая, мажорная, распевная; третья (в «трио») выдержана в духе лендлера:
Но неожиданно (перед «трио»), драматизируя содержание части, вторгается резко изломанный, словно искаженный душевной болью «лейтмотив». Образы борьбы возникают и в коде, предвосхищая торжественной фанфарой труб победный итог всей симфонии.
Смысловой вывод произведения содержится в финале, насыщенном мужественной отвагой, пафосом утверждения. Главная тема этой части, подготавливаемая богатырской «раскачкой» на доминанте, вызывает представление о боевых песнях-маршах гуситов:
В связующей партии эта тема приобретает иной облик, напоминая характер массовых народных хороводов. Героические отголоски главной темы слышны и в лирически-мечтательной побочной - едва ли не самой прекрасной певучей теме всей симфонии (ее поет кларнет и словно тенью у виолончелей проносится призыв «лейтмотива»):
Одновременно эта тема вобрала в себя все наиболее специфичное, национально-чешское в содержании произведения. Поэтому неудивительно, что в заключительной партии воскрешаются образы народных танцев, и прежде всего скочны (Итак, в четырех основных партиях финала симфонии последовательно воссозданы типично чешские жанры народного искусства: гуситский марш, плавный хоровод, песня и оживленный танец.) .
В разработке, где господствует предстающая в разных вариантах главная тема, звучат и другие темы как финала, так и предшествующих частей; особенно же - главная тема второй части, приобретающая здесь героический характер. На кульминации разработки начинается реприза. Трагический колорит усиливается. В противовес этому еще более ширится напев побочной партии, и, как далекое воспоминание, звучит преобразованная танцевальная тема заключительной партии. В ее умиротворенное завершение вплетается мажорная фанфара «лейтмотива». Но это только передышка перед последней стадией борьбы.
Подобно тому как в разработку включились темы других частей, так в коде (В коде проходят: лейтмотив, темы главной и связующей партий финала, вступительные аккорды и основная тема второй части, главная попевка скерцо.) дается сжатый, напряженно драматичный итог содержания всей симфонии. Ее заключение звучит как пророчество о грядущей победе и славе свободолюбивой родины.
5 (9) симфония Дворжака «Из Нового Света» e-moll
Это последняя симфония Дворжака. Она открыла в творческой биографии композитора «американский период», связанный с его работой на посту директора Нью-Йоркской консерватории (с 1891 года). Содержание симфонии отразило впечатления Дворжака от Америки, его размышления о новой жизни, людях, природе.
Премьера симфонии ожидалась с большим интересом, успех был сенсационным: исполнение произведения расценивалось как самое значительное событие в истории музыкальной жизни Америки.
По жанру - лирико-драматическая симфония. Ее концепция типична для Дворжака: через напряженную борьбу мыслей и чувств к оптимистичному выводу.
Отличительной чертой драматургии симфонии является система лейтмотивов , укрепляющих единство цикла. Ведущий лейтмотив - главная тема I части, ее начальный элемент появляется во всех частях симфонии. Сквозное развитие получают также заключительная тема I части, основные темы Largo и Скерцо. К особенностям симфонии можно отнести также ее многотемность и большую роль духовых инструментов в оркестровке.
Композиция представляет собой 4хчастный симфонический цикл с обычным расположением частей (подобно Брамсу, Дворжак был убежден в жизнеспособности классических жанров и форм). Крайние части - в сонатной форме, средние - в сложной трехчастной.
1 часть
Симфония начинается медленным, тонально неустойчивым вступлением (Adagio). Его музыка полна хмурого, тревожного раздумья. Она словно передает эмоциональное состояние человека, охваченного разноречивыми, беспокойными чувствами . В тематическом отношении вступление постепенно подготавливает основной образ симфонии - тему главной партии.
Главная тема (e-moll) I части имеет диалогическое строение, в ней сопоставляются два элемента - призывная волевая фанфара валторн и народно-танцевальный мотив у кларнетов и фаготов в терцию. Первый элемент, в характерном для негритянского фольклора синкопированном ритме, выступает в роли ведущего лейтмотива симфонии - символа Нового Света.
Тема побочной (g-moll) партии выдержана в духе задумчивого пастушеского наигрыша на фоне «волыночного» баса (повторяющийся звук «d»). Народный колорит подчеркивает инструментовка (флейта и гобой в низком регистре приближаются к тембру свирели), а также ладовая окраска (натуральный минор).
Обе темы широко развиваются уже в пределах экспозиции. В процессе этого развития возникает новый - мажорный вариант побочной темы. Ее мелодия превращается в незатейливую польку, словно внезапно, точно воспоминание, промелькнул светлый образ Чехии.
Еще один яркий и самобытный образ возникает в заключительной партии (G-dur). Это цитата популярной негритянской мелодии в жанре спиричуэлс «С неба слети карета». Тема начинается с одной из самых типичных для американского фольклора пентатонных попевок - I-VI-V . Уже в экспозиции заключительная тема постепенно становится энергичной и волевой, то есть ее развитие направлено на героизацию образа.
Довольно сжатая и динамичная разработка полна драматизма, ярких контрастов, в ней активно развиваются, дробятся, сталкиваются различные мотивы заключительной и главной партий.
В репризе главная тема существенно сокращается, побочная и заключительная проводятся в очень далеких тональностях - gis и As, поднимаются на полтона выше, однако эмоциональный колорит экспозиции в целом не меняется.
Кульминация всей I части - бурная и напряженная кода , которая, фактически, является продолжением разработки. Кода служит предвосхищением героического вывода финала: в мощном звучании ff труб и тромбонов объединяются заключительная тема и фанфарный клич главной партии.
2 часть
Вторая часть симфонии (Largo) в рукописи имела подзаголовок «Легенда». Она была навеяна образами замечательной поэмы американского поэта Лонгфелло «Песнь о Гайавате», с которой композитор познакомился еще в Чехии и даже собирался писать на ее основе оперу . Однако, содержание Largo не исчерпывается образами поэмы Лонгфелло. Многое в его музыке воспринимается как выражение ностальгии, тоски по родине самого Дворжака.
Начинается II часть величественным хоралом, играющим роль вступления. Аккордовое многоголосие духовых инструментов ассоциируется со звучанием органа. В красочном сопоставлении аккордов постепенно устанавливается Des-dur, основная тональность этой части.
Форма Largo - сложная 3хчастная. В основе крайних разделов - плавная певучая тема английского рожка, задумчиво-просветленного характера, с оттенком затаенной грусти. В интонационном отношении она тесно связана с негритянской песенной лирикой, не случайно ее часто называют опоэтизированной мелодией спиричуэлз .
В центральном разделе господствует скорбь. Чередуются 2 образа - жалобный плач (флейты и гобои) и траурное шествие (кларнет на мерном фоне pizz. контрабасов). Перед репризой основной темы Largo неожиданно возникает сильнейший контраст - светлый пасторальный эпизод, картина цветущей природы, а затем появляются сквозные темы симфонии в новом героическом облике.
Реприза Largo сокращена. В основной теме постепенно усиливается чувство печали и тоски. Завершается краткой кодой, аналогичной хоральному вступлению.
3 часть
Третья часть симфонии, скерцо (e-moll) - это красочная жанровая картина. Пестрая смена разнохарактерных образов сочетается в скерцо с приемами разработочного развития, которыми насыщены большие связующие разделы между частями формы. В крайних частях - обилие канонических имитаций, ударов литавр. В ритмическом рисунке начальной темы улавливается близость к чешскому танцу фурианту с его постоянной сменой 2х и 3хдольности.
В середине I части появляется простой пентатонный наигрыш, напоминающий негритянские мелодии, а в трио возникают еще 2 танцевальные мелодии в духе чешских танцев.
С основными танцевальными темами скерцо контрастирует главный лейтмотив симфонии, возникающий в одном из разработочных разделов и в коде.
Финал
В финале симфонии господствуют героические образы. Сопоставляются не 2-3, как обычно, а 4 разнохарактерные темы:
главная - боевая героическая песня-марш у труб на ff , в сопровождении мощных аккордовых «ударов» всего оркестра (ее вступление подготавливается небольшим предыктовым разделом, построенном на энергичных мотивах «раскачки» от D к вводному тону).
связующая - плавная, хороводная;
побочная - лирическое соло кларнета, сопровождаемое остроритмованным подголоском виолончелей (d-moll). Тема носит чисто славянский характер, отличается напевностью и широтой мелодического дыхания, восходящим секвентным развитием в духе лирики Чайковского.
В заключительной партии появляется задорный танец, напоминающий чешскую скочну.
В сложное мотивное и полифоническое развитие разработки постоянно включаются темы предыдущих частей. Особенно сильную трансформацию претерпевает тема Largo - она приобретает героический характер. Широкое применение получают полифонические приемы. Завершается симфония торжественным мажорным звучанием, в котором объединяются основная тема финала и главная тема I части.
Начальный вариант темы вступления был первым музыкальным наброском, сделанным композитором в Америке.
Дворжак первым из европейских композиторов обратил внимание на удивительную красоту духовных песен негров.
Общий характер средней части Largo вызывает ассоциации с наиболее сильным отрывком поэмы, повествующим о смерти и погребении любимой жены Гайаваты - Миннегаги.
Эта мелодия с подтекстовкой вскоре стала народной песней.