Уничтожение канцелярии тайных дел при ком. «Работали по европейским нормам»: как Тайная канцелярия охраняла Петра I и российский суверенитет

Биографии руководителей Тайной канцелярии

БУТУРЛИН Иван Иванович (1661–1738). «Министр» Тайной канцелярии в 1718–1722 гг.

Принадлежал к одному из древнейших дворянских родов, который вел происхождение от «мужа честна» легендарного Ратши, служившего Александру Невскому. Его потомок, живший в конце XIV в., звался Иван Бутурля и дал имя этому роду. И.И. Бутурлин начал карьеру в качестве спальника, а затем стольника молодого Петра I. Когда в 1687 г. юный царь учреждает свои потешные полки, он назначает Бутурлина премьер-майором Преображенского полка. Последний становится одним из самых преданных помощников царя в его борьбе за власть с правительницей Софьей. Вместе с Преображенским полком участвует в Азовских походах Петра I. В начале Северной войны со Швецией царь производит Бутурлина в генерал-майоры. Во главе Преображенского и Семеновского гвардейских полков он первым подошел к Нарве, осада которой окончилась разгромом русской армии шведами. Хотя руководимые им полки храбро сражались и вырвались из окружения, сам генерал был взят в плен, в котором провел девять лет.

Вернувшись в Россию в 1710 г., Бутурлин на следующий год получает под командование особый корпус, во главе которого защищает Украину от вторжения крымских татар и изменников-запорожцев, командует русскими войсками в Курляндии и Финляндии, принадлежавшей в то время Швеции. За успешные действия против шведов Петр I в мае 1713 г. присваивает Бутурлину чин генерал-поручика; 29 июля 1714 г. принимает участие в знаменитом морском Гангутском сражении.

В 1718 г. генерал-поручик Бутурлин по решению царя вводится в число «министров» Тайной канцелярии, принимает активное участие в допросах и суде над царевичем Алексеем, подписывает наряду с остальными коллегами по политическому сыску смертный приговор. По окончании этого дела царь присваивает ему звание подполковника лейб-гвардии Преображенского полка. Несколько следующих лет он продолжает участвовать в работе Тайной канцелярии, но постепенно отходит от ее дел, и с 1722 г. его имя не встречается в документах этого органа государственной безопасности.

В ноябре 1719 г. Петр I назначает Бутурлина членом Военной коллегии, и в этой должности он вместе с другими подписывает 9 февраля 1720 г. положение об армии. В том же году во главе Преображенского и Семеновского гвардейских, Ингерманландского и Астраханского пехотных полков выступает в Финляндию, где под началом М.М. Голицына отличился в морском сражении при Гренгаме. В честь заключения Ништадтского мира, положившего конец Северной войне, Петр 22 октября 1721 г. производит Бутурлина в чин полного генерала. В 1722 г. прекращается его участие в работе Военной коллегии, однако он остается начальником над теми же четырьмя элитными полками, которыми командовал во время последнего похода в Финляндию. Эти четыре полка, сведенные в дивизию, были расквартированы в Санкт-Петербурге, и вскоре им предстояло сыграть решающую роль в истории России. Последнее крупное поручение, возложенное на него при жизни Петра I, было участие в комиссии, образованной для суда над «министром» Тайной канцелярии Г.Г. Скорняковым-Писаревым в 1723 г.

Первый русский император при жизни не успел назначить себе преемника. В отсутствие его ясно выраженной воли этот вопрос решался соратниками Петра. Как это происходило, великолепно описал В.О. Ключевский: «28 января 1725 г., когда преобразователь умирал, лишившись языка, собрались члена Сената, чтобы обсудить вопрос о преемнике. Правительственный класс разделился: старая знать, во главе которой стояли князья Голицын, Репнин, высказывалась за малолетнего внука преобразователя – Петра II. Новые неродовитые дельцы, ближайшие сотрудники преобразователя, члены комиссии, осудившей на смерть отца этого наследника, царевича Алексея, с князем Меншиковым во главе, стояли за императрицу-вдову... Вдруг под окнами дворца раздался барабанный бой: оказалось, что там стояли два гвардейских полка под ружьем, призванные своими командирами – князем Меншиковым и Бутурлиным. Президент Военной коллегии (военный министр) фельдмаршал князь Репнин с сердцем спросил: «Кто смел без моего ведома привести полки? Разве я не фельдмаршал?» Бутурлин возразил, что полки призвал он по воле императрицы, которой все подданные обязаны повиноваться, «не исключая и тебя», добавил он. Это появление гвардии и решило вопрос в пользу императрицы». Так была заложена основа традиции, действовавшей в истории России на протяжении всего столетия.

Оказавшись на краткий миг в роли «делателя королей», Бутурлин был щедро вознагражден императрицей, которую он, по сути дела, возвел на престол. Отдавая должное его роли в этом событии, Екатерина I поручила ему на похоронах своего покойного супруга нести корону Российской империи, которую он фактически ей доставил. Однако благоденствие его продолжалось недолго – лишь до конца правления императрицы, когда он вместе со всеми своими коллегами по Тайной канцелярии был втянут П.А. Толстым в заговор против планов А.Д. Меншикова сочетать браком свою дочь с внуком Петра I и возвести его на престол. Когда заговор был раскрыт, Бутурлин по воле светлейшего был лишен всех чинов и знаков отличия и сослан «на безвыездное жительство» в свое дальнее поместье. Не облегчило, но сильно ухудшило его положение последовавшее вскоре падение светлейшего, поскольку получившие доминирующее влияние на сына царевича Алексея князья Долгорукие отняли у него все поместья, пожалованные Петром I, оставив лишь наследственное имение Крутцы во Владимирской губернии, где он провел остаток жизни. Бутурлин был награжден высшими российскими орденами Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского.

СКОРНЯКОВ-ПИСАРЕВ Григорий Григорьевич (год рождения неизв. – ок. 1745). «Министр» Тайной канцелярии в 1718–1723 гг.

Род Скорняковых-Писаревых ведет начало от польского выходца Семена Писаря, которого великий князь Василий Васильевич пожаловал поместьем в Коломенском уезде. Г.Г. Скорняков-Писарев впервые упоминается в официальных документах с 1696 г. в качестве рядового бомбардира. По всей видимости, он сумел обратить на себя внимание государя своей сообразительностью и на следующий год был отправлен в Италию на обучение, сопровождая князя И. Урусова. Находясь в составе Великого посольства за границей, Петр I распорядился переместить Скорнякова-Писарева в Берлин, где тот овладел немецким языком, а затем изучил математику, механику и инженерное дело. По возвращении в Россию царь поручает ему обучение бомбардиров во вверенной ему роте, и этим делом он занимается на протяжении 20 лет. Молодой преображенец доблестно проявляет себя при осаде Нарвы в 1700 г., и Петр производит его в прапорщики. Когда в 1704 г. А.Д. Меншиков выбывает из числа офицеров бомбардирской роты Преображенского полка, то на его место назначается Г.Г. Скорняков-Писарев, что свидетельствует о большом расположении к нему как царя, так и его любимца. Он входит в сравнительно узкий круг приближенных Петра и является одним из немногих «доверенных» офицеров, переписывающихся с монархом.

В качестве офицера действующей армии Скорняков-Писарев принимает участие во многих сражениях Северной войны со Швецией, в том числе и в решившей судьбу войны Полтавской битве, за умелое руководство артиллерией в которой производится в чин капитан-поручика. В эти же годы Петр I, который даже в самые напряженные моменты войны не забывал о задачах экономических преобразований России, поручает ему изучить возможность соединения каналами Днепра и Двины между собой и с рекой Ловатью. В связи с этим стоит отметить, что проектирование и строительство каналов становится второй специальностью Скорнякова-Писарева в Петровскую эпоху. Вслед за этим он отправляется в окрестности Смоленска на реку Касплю подготовить суда и организовать перевозку на них артиллерии и провианта для осадившей Ригу русской армии. От Риги в конце 1709 г. Скорняков-Писарев во главе своей бомбардирской роты был отправлен в Москву для участия в торжественном параде в честь Полтавской виктории, а в следующем году участвует в штурме Выборга. В неудачном Прутском походе Петра I против Турции в 1711 г. Скорняков-Писарев командует артиллерией в царском дивизионе, в 1712–1713 гг. – командует гвардейской артиллерией в продолжающейся войне со шведами, а в конце 1713 г. – всей артиллерией Северной столицы. Царь поручает ему организовать в Петербурге артиллерийскую школу для будущих навигаторов, получившую вскоре название Морской академии.

С началом дела царевича Алексея Петр I создает новый орган политического сыска – Тайную канцелярию. Показателен состав руководства этой новой структуры: помимо дипломата Толстого, выманившего «зверя» из-за границы, он целиком укомплектован гвардейскими офицерами Преображенского полка. Подобный шаг Петра был далеко не случаен – созданная им гвардия была тем учреждением, на которое он мог смело положиться и откуда черпал руководящие кадры для самых разнообразных поручений. Гвардейцу Скорнякову-Писареву царь доверяет самую деликатную часть следствия, касающуюся его бывшей жены Евдокии Лопухиной.

Помимо этого, «бомбардир капитан» участвовал в следствии и суде над царевичем Алексеем, подписав с другими судьями сыну Петра I смертный приговор. Скорняков-Писарев был в числе лиц, выносивших гроб с его телом из церкви. Нечего и говорить, что после завершения столь важного для Петра I дела на него, как и на остальных «министров» Тайной канцелярии, пролился дождь монарших милостей. Скорнякову-Писареву 9 декабря 1718 г. «...за верные труды в бывшем тайном розыскном деле» был пожалован чин полковника и двести крестьянских дворов. По окончании дела царевича Алексея Скорняков-Писарев остается служить в Тайной канцелярии.

Наряду со службой по ведомству политического сыска царь возлагает на оправдавшего его доверие полковника ряд новых поручений. В декабре 1718 г. Скорнякову-Писареву вменяется в обязанность надзор за строительством Ладожского канала, в январе 1719 г. он назначается директором петербургской Морской академии, в мае получает поручение устроить «бечевник» – водный путь от Ладоги по Волхову и Мете, чтобы по этим рекам «везде можно было водить суда лошадьми до пристани» и т.д. Наконец, в ноябре того же 1719 г. его попечению вверяются псковская, ярославская и новгородская школы при архиерейских домах вместе с московской и новгородской школами навигаторов. Однако на этот раз бывший бомбардир не оправдал царских надежд. Человек суровый и жестокий, великолепно подходивший для работы в застенке, он оказался неспособным наладить учебный процесс.

Крайне медленно продвигалось и вверенное ему строительство Ладожского канала, который за четыре года работ к 1723 г. был проложен всего на 12 верст. Петр I лично осмотрел произведенные работы и по итогам ревизии снял Скорнякова-Писарева с руководства строительством. Чуть раньше между Скорняковым-Писаревым и вице-канцлером Шафировым произошло скандальное выяснение отношений в Сенате, что вызвало сильнейший гнев Петра I против обоих участников ссоры. Однако благодаря заступничеству светлейшего князя А.Д. Меншикова за своего бывшего подчиненного по Преображенскому полку он понес сравнительно легкое наказание в виде понижения по службе. Параллельно с этим он был отстранен от дел в Тайной канцелярии. Опала длилась недолго, и в мае 1724 г. Скорняков-Писарев особым указом был прощен, однако Петр I так и не забыл проступков своего бывшего любимца. Тем не менее, когда первый российский император умер, во время его похорон полковник Скорняков-Писарев наряду с другими наиболее приближенными покойного монарха нес его гроб.

Когда влияние Меншикова на Екатерину I становится решающим, звезда его бывшего подчиненного пошла было вверх, и по настоянию светлейшего он получает чин генерал-майора. Однако в 1727 г. Скорняков-Писарев дал себя Толстому втянуть в заговор и под его влиянием выступает за переход трона Российской империи к Елизавете Петровне и против свадьбы дочери Меншикова с царевичем Петром Алексеевичем (будущим императором Петром II). Заговор был очень быстро раскрыт, и светлейший не простил своему бывшему протеже черной неблагодарности. Скорняков-Писарев был наказан суровее большинства других заговорщиков: помимо лишения чести, чинов и имения был бит кнутом и сослан в Жиганское зимовье, откуда до ближайшего города Якутска было целых 800 верст. Однако находиться в якутской ссылке пришлось сравнительно недолго. Как известно, в царствование Екатерины I была снаряжена 1-я Камчатская экспедиция Беринга. По возвращении из экспедиции мореплаватель подал в правительство доклад, где, в частности, предлагал учредить Охотское управление и построить порт в устье реки Охоты. Это предложение было одобрено, и поскольку дальневосточная окраина империи испытывала острый дефицит в образованных руководителях, Беринг указал на Скорнякова-Писарева, «безо всякой пользы» для правительства сидевшего в Жиганском зимовье, как на человека, которому можно поручить эту задачу. Поскольку Петр II к этому времени уже умер и на престол вступила Анна Иоанновна, эта идея не вызвала возражений, и 10 мая 1731 г. последовал указ о назначении ссыльного Скорнякова-Писарева командиром в Охотск. Россия уверенно начинала осваивать побережье Тихого океана, и в этот процесс внес свою посильную лепту бывший петровский бомбардир, целых 10 лет руководивший портом на Охотском море.

Положение бывшего «министра» Тайной канцелярии круто меняется с воцарением Елизаветы Петровны. Она не забыла своих давних сторонников, пострадавших при попытке добыть ей корону. 1 декабря 1741 г. подписывает указ об освобождении из ссылки Скорнякова-Писарева. Связь с Дальним Востоком в ту эпоху осуществлялась крайне медленно, и Охотска указ достиг только 26 июня 1742 г.

По возвращении в столицу Скорняков-Писарев получил чин генерал-майора, все свои ордена и имения. Последние известия о нем датируются 1745 г., и, очевидно, вскоре он умер.

ТОЛСТОЙ Петр Андреевич (1645–1729). «Министр» Тайной канцелярии в 1718–1726 гг.

Этот знаменитый дворянский род ведет начало от «мужа честна» Индроса, выехавшего в 1353 г. в Чернигов «из немецкей земли» с двумя сыновьями и дружиною. Крестившись на Руси, он получает имя Леонтия. Его правнук Андрей Харитонович переселяется из Чернигова в Москву при великом князе Василии II (по другим данным – при Иване III) и получает от нового сюзерена прозвище Толстого, ставшее фамилией его потомков. Начало возвышения этого рода приходится на царствование Алексея Михайловича. Умерший в 1690 г. отец Петра Андреевича, боярин Андрей Васильевич Толстой, был женат на Марии Ильиничне Милославской, сестре первой жены царя Алексея Михайловича. Родившийся в год воцарения Алексея Михайловича и в 1676 г. получивший «по отчеству» чин стольника, Петр Андреевич Толстой вместе со своим покровителем Иваном Милославским активно подготавливал Стрелецкий бунт 1682 г., отнявший власть у малолетнего Петра и передавший ее царевне Софье. В майские дни 1682 г. Толстой лично дал сигнал к началу Стрелецкого бунта, проскакав верхом вместе с племянником Милославского по Стрелецкой слободе, громко крича, что Нарышкины задушили царевича Ивана Алексеевича. Лично для себя от переворота Толстой ничего не получил и после смерти всесильного при правительнице Милославского в 1685 г. отдаляется от сторонников Софьи. Этим, сам того не подозревая, он предохраняется от последствий падения регентши через четыре года.

Хотя будущий руководитель Тайной канцелярии не пострадал, при очередном перевороте 1698 г., давшем всю полноту власти молодому Петру, он практически не имел никаких шансов сделать служебную карьеру при новом государе. Мало того, что он принадлежал к столь ненавистному для Петра «семени Милославских», так еще и своей ложью в 1682 г. положил начало восстанию стрельцов, нанесшему неизгладимую психическую травму маленькому Петру. Этого царь не забывал ему никогда.

При подобном отношении монарха для любого другого человека сделать в его царствование карьеру было бы попросту невозможно – но не для умного и изворотливого Толстого. Через своего родственника Апраксина он сближается со сторонниками Петра I и в 1693 г. добивается назначения воеводой в Великий Устюг.

Между тем Петр, отвоевав для России выход в Черное море, активно начинает строить флот. В ноябре 1696 г. он своим указом посылает 61 стольника за границу учиться навигаторскому искусству, т.е. уметь «владеть судном как в бою, так и в простом шествии». Подавляющее большинство будущих мастеров судовождения были отправлены на Запад насильно, ибо за ослушание царский указ грозил лишением всех прав, земель и имущества. В отличие от них 52-летний Толстой, гораздо старше других учеников по возрасту, понимая, что лишь изъявление желания изучать столь любимое Петром морское дело может в перспективе привести к царской милости, 28 февраля 1697 г. вместе с 38 стольниками выехал на учебу в Венецию (остальные направились в Англию). Он учится математике и морскому делу, даже несколько месяцев плавал по Адриатическому морю. Хотя настоящим моряком Толстой и не стал, однако близкое знакомство с заграничной жизнью сделало из него западника и убежденного сторонника Петровских реформ. В этом плане предпринятое путешествие, значительно расширившее его кругозор, не пропало даром. За время проживания в стране он достаточно хорошо выучил итальянский язык. Попутно у него, пращура великого писателя Льва Толстого, открывается недюжинный литературный талант, и он составляет дневник своих путешествий по Италии, переводит на русский язык «Метаморфозы» Овидия, а впоследствии создает и обширное описание Турции.

Однако одного знакомства с западным образом жизни оказалось недостаточно, чтобы заслужить милость недолюбливающего его царя, и по возвращении в Россию он пребывает не у дел. Положение круто меняется, когда в апреле 1702 г. уже немолодой Толстой назначается первым постоянным русским послом в Константинополе, столице Османской империи. В тот момент это был самый тяжелый и ответственный пост всей российской дипломатической службы. Вступив в 1700 г. ради выхода к Балтийскому морю в опасную и затяжную войну со Швецией, Петр I жизненно нуждался в стабильном мире на южных границах России, поскольку войну на два фронта страна могла не выдержать. Предотвращать нападение Турции на Русь и был послан Толстой, «зело острый» ум которого и явную способность к интригам были вынуждены признавать даже его враги.

Несмотря на то что русское посольство в Константинополе было поставлено в крайне неблагоприятные условия, Толстой умудрялся добиваться успехов в исполнении возложенной на него миссии. Когда не помогали взятки и льстивые речи, русскому дипломату приходилось прибегать к интригам, в которых он был достаточно ловок. Ко всему добавлялись интриги французской дипломатии, самой влиятельной в Константинополе из европейских стран, которая, исходя из интересов своего государства, активно побуждала Турцию напасть на Россию. Колоссальные усилия посла не были напрасны – в момент решающей схватки со шведским королем Карлом XII в 1709 г. руки у Петра были развязаны, и он мог, не опасаясь удара с юга, сосредоточить все силы против главного врага.

Сокрушительный разгром шведской армии под Полтавой вызвал у турок, надеявшихся на поражение Петра и легкий захват Азова и юга Украины, взрыв ярости. Бежавших во владения султана Карла XII и изменника Мазепу встречали с небывалым почетом, и сразу же были двинуты войска к русским границам. Посол Толстой доносил канцлеру графу Г.И. Головкину из турецкой столицы: «Не изволь удивляться, что я прежде, когда король шведский был в великой силе, доносил о миролюбии Порты, а теперь, когда шведы разбиты, сомневаюсь! Причина моему сомнению та: турки видят, что царское величество теперь победитель сильного народа шведского и желает вскоре устроить все по своему желанию в Польше, а потом, не имея уже никакого препятствия, может начать войну и с нами, турками. Так они думают...» Однако Толстой в очередной раз справился со своей задачей, и уже в январе 1710 г. султан Ахмед III дает ему аудиенцию и торжественно вручает ратификационную грамоту, подтверждающую Константинопольский договор 1700 г.

Но находившийся на территории Турции шведский король не думал сдаваться. Забрав золото, вывезенное Мазепой, сделав крупные займы в Голштинии, в английской Левантийской компании и одолжив у турок полмиллиона талеров, Карл XII сумел перекупить турецких чиновников. Несмотря на все попытки Петра I и его посла сохранить мир, Великий диван высказывается за разрыв отношений с Россией, и 20 ноября 1710 г. Турецкая империя официально объявляет войну. Свое решение о войне османы дополнили актом, до которого не опускались и более дикие варварские племена, – арестом и заточением посла. В знаменитой тюрьме Пикуле, или, как ее еще называли, Семибашенном замке, он провел почти полтора года вплоть до заключения мира.

Сама эта война оказалась для России неудачной. Возглавляемая Петром I немногочисленная русская армия оказалась окруженной на Пруте превосходящими силами турецких войск. Царь был вынужден 12 июля 1712 г. подписать чрезвычайно невыгодный Прутский мирный трактат. Однако мир не наступил. Сославшись на то, что Петр I не исполнил всех своих условий мирного договора, султан 31 октября 1712 г. во второй раз объявляет России войну. Толстого опять арестовывают и бросают в Семибашенный замок, правда, на этот раз не одного, а в компании с вице-канцлером П.П. Шафировым и Михаилом Шереметевым, сыном фельдмаршала Б.П. Шереметева, присланными царем в Турцию в качестве заложников по условиям Прутского договора. Султан, видя, что на этот раз Россия основательно готовится к войне на юге, не решился идти на вооруженный конфликт и в марте 1713 г. возобновил мирные переговоры. Для ведения их русских дипломатов освобождают из константинопольской тюрьмы. Турецкое правительство предъявляет ультимативные требования: Россия должна фактически отказаться от Украины и поселить там беглых приверженцев Мазепы, а также возобновить выплату дани крымскому хану. Русские послы отвергают эти унизительные требования. Их положение чрезвычайно осложняется тем, что канцлер Головкин в этот ответственный момент оставил русских дипломатов в Турции безо всяких инструкций. Шафиров и Толстой были вынуждены самостоятельно вести тяжелые переговоры, на свой страх и риск, отвергая или принимая условия турецкой стороны. Тем не менее новый мирный договор «по многим трудностям и поистине страхом смертельным» был наконец заключен 13 июня 1712 г., и Петр, ознакомившись с его условиями, одобрил результат напряженной работы своих дипломатов. Тяжелая 12-летняя служба Отечеству в турецкой столице для Толстого закончилась, и он смог наконец вернуться на родину.

Его богатый дипломатический опыт был немедленно востребован, и по приезде в Петербург Толстой назначается членом Совета по иностранным делам. Он принимает деятельное участие в выработке внешней политики России, в 1715 г. удостаивается чина тайного советника и теперь именуется «министром тайного чужестранных дел коллегия». В июле того же года ведет переговоры с Данией о занятии русскими войсками острова Рюген, необходимом для быстрейшего окончания Северной войны. В 1716–1717 гг. сопровождает Петра I в его новой поездке по Европе. В ходе ее в 1716 г. Толстой участвует в сложных переговорах с польским королем Августом: вдвоем с русским послом Б.Куракиным тайный советник ведет нелегкие переговоры с английским королем Георгом I, а в 1717 г. вместе с Петром посещает Париж и пытается наладить дружественные отношения с французским правительством. Там, за границей, в Спа 1 июня 1717 г. царь поручает Толстому самую трудную и ответственную в тот момент миссию – вернуть в Россию его бежавшего во владения австрийского императора сына. Законный наследник престола мог стать козырной картой в руках враждебных России сил, которые могли таким образом получить благовидный предлог для вмешательства во внутренние дела страны. Нависшую опасность следовало устранить любой ценой. То, что подобное щекотливое поручение было возложено Петром на Толстого, свидетельствует о высокой оценке царем его дипломатической ловкости и ума. После того как русская разведка установила точное местонахождение тщательно скрываемого от посторонних глаз царевича, Толстой 29 июля 1717 г. вручил австрийскому императору письмо Петра I, где говорилось, что его сын в данный момент находится в Неаполе, и от имени своего государя потребовал выдачи беглеца. Посол тонко намекнул, что разгневанный отец с войском может появиться в Италии, а на заседании австрийского тайного совета пригрозил, что стоящая в Польше русская армия может двинуться в принадлежавшую Австрийской империи Чехию. Оказанный Толстым нажим не прошел зря – русскому послу разрешили встретиться с Алексеем и согласились отпустить его, если он добровольно поедет к отцу.

Внезапное появление Толстого и сопровождавшего его Александра Румянцева в Неаполе, где царевич считал себя в полной безопасности, поразило Алексея как удар молнии. Посол вручил ему письмо Петра I, полное горьких попреков: «Мой сын! Что ты учинил? Ушел и отдался, яко изменник, под чужую протекцию, что не слыхано... Какую обиду и досаду отцу своему и стыд Отечеству своему учинил!» Далее Петр требовал от сына возвращения, обещая ему свое полное прощение. Для Толстого потянулись дни регулярных посещений беглеца, в длительных беседах с которым он, ловко перемежая увещевания и угрозы, убеждал Алексея в полной бессмысленности дальнейшего сопротивления отцовской воле, и настоятельно советовал повиниться перед Петром и положиться на его милосердие, клятвенно заверяя его в отцовском прощении. Вряд ли проницательный Толстой питал какие-либо иллюзии относительно царской милости, и он, таким образом, сознательно выманивал Алексея в Россию на верную смерть.

Уговорив наконец Алексея вернуться к отцу, Толстой немедленно извещает государя о своем успехе. Одновременно пишет неофициальное письмо Екатерине, упрашивая ее поспособствовать в получении награды. 14 октября 1717 г. царевич вместе с Толстым выезжает из Неаполя и после трех с половиной месяцев пути прибывает в Москву. 31 января 1718 г. Толстой передает его отцу.

Обещавший простить сына Петр I не думал держать своего слова. Для розыска по делу царевича Алексея создается чрезвычайный следственный орган – Тайная канцелярия, во главе которой царь ставит продемонстрировавшего свое умение и верность Толстого. Уже 4 февраля Петр I диктует ему «пункты» для первого допроса сына. Под непосредственным руководством царя и во взаимодействии с другими «министрами» Тайной канцелярии Толстой быстро и исчерпывающе проводит расследование, не останавливаясь даже перед пытками бывшего наследника престола. Благодаря своему участию в деле Алексея бывший приверженец Милославских наконец добился царских милостей, которых так давно и страстно жаждал, и вошел в ближний круг сподвижников Петра. Наградой за жизнь царевича ему стал чин действительного статского советника и орден Св. Андрея Первозванного.

Тайная канцелярия первоначально создавалась Петром как временное учреждение, однако потребность царя иметь под рукой орган политического сыска сделала ее постоянной. Едва успели похоронить казненного Алексея, как царь 8 августа 1718 г. с борта корабля у мыса Гангут пишет Толстому: «Мой господин! Понеже явились в краже магазейнов ниже именованные, того ради, сыскав их, возьми за караул». Следствие по содержавшемуся далее в письме списку предполагаемых воров вылилось в громкое Ревельское адмиралтейское дело, закончившееся суровыми приговорами для виновных. Хотя все «министры» Тайной канцелярии были формально между собой равны, Толстой играл среди них явно лидирующую роль. Остальные трое коллег, как правило, доводили до него свое мнение по тем или иным делам и, признавая его негласное первенство, испрашивали если не прямого одобрения собственным действиям, то, во всяком случае, согласия хитрого дипломата. Тем не менее в глубине души Толстой, по всей видимости, тяготился возложенными на него следственно-палаческими обязанностями. Не решаясь впрямую отказаться от этой должности, он в 1724 г. убеждает царя распорядиться не присылать новые дела в Тайную канцелярию, а имеющиеся дела сдать в Сенат. Однако при Петре эта попытка сбросить с своих плеч эту опостылевшую «тягость» не удалась, и свой замысел Толстой смог осуществить лишь в правление Екатерины I. Пользуясь своим возросшим влиянием, он в мае 1726 г. убедил императрицу упразднить этот орган политического сыска.

Что касается остальных сторон деятельности Толстого, то 15 декабря 1717 г. царь назначает его президентом Коммерц-коллегии. С учетом того, сколь огромное значение Петр придавал развитию торговли, это было еще одним свидетельством монаршего доверия и очередной наградой за возвращение из-за границы царевича. Этим ведомством он руководит до 1721 г. Не оставляет «умнейшая голова» и дипломатическое поприще. Когда в начале 1719 г. царю становится известно, что между Пруссией и враждебной России Англией происходит интенсивный процесс сближения, который должен увенчаться официальным договором, на помощь русскому послу в Берлине графу А. Головкину Петр I отправляет П.А. Толстого. Однако на этот раз усилия не увенчались успехом, и англо-прусский договор был заключен. Эта частная неудача не повлияла на отношение к нему Петра I, и в 1721 г. Толстой сопровождает царя в его поездке в Ригу, а на следующий год – в Персидском походе. Во время этой последней войны Петра I он является начальником походной дипломатической канцелярии, через которую в 1722 г. проходят все доклады Коллегии иностранных дел. По окончании похода Толстой некоторое время остается в Астрахани для переговоров с Персией и Турцией, а в мае 1723 г. направляется в Москву для подготовки церемонии официального коронования Екатерины I.

Во время этой торжественной процедуры, состоявшейся 7 мая 1724 г., старый дипломат выполнял роль верховного маршала, и за успешное проведение коронования ему был пожалован графский титул.

Когда в январе следующего года император умирает, не успев назвать преемника, П.А. Толстой вместе с А.Д. Меншиковым энергично содействует переходу власти к Екатерине I. Толстой великолепно понимал, что если престол перейдет к Петру II, сыну погубленного им царевича Алексея, то его голова имеет все шансы слететь с плеч. В начале царствования императрицы граф пользовался большим влиянием, и именно ему приписывают идею образования Верховного тайного совета, созданного указом Екатерины I от 8 февраля 1726 г. Этот орган состоял из представителей новой и старой знати и фактически решал все важнейшие государственные дела. Толстой входил в него наряду с шестью другими его членами. Однако в конце царствования Екатерины I преобладающее влияние на нее получает Меншиков. В результате политический вес бывшего дипломата резко убывает, и он уже почти не является с докладами к императрице. Понимая, что государыня скоро умрет и престол неизбежно достанется Петру II, Меншиков, чтобы обеспечить свое будущее, задумал женить наследника на своей дочери и добился согласия Екатерины I на этот брак. Однако против этого плана восстал Толстой, видевший в сыне царевича Алексея для себя смертельную угрозу. Он чуть было не расстроил этот брак, а в качестве наследницы престола прозорливо выдвинул кандидатуру цесаревны Елизаветы, дочери Петра I. Елизавета Петровна действительно в конечном итоге станет императрицей, однако произойдет это лишь в 1741 г. Тогда же, в марте 1727 г., план Толстого потерпел полную неудачу. Поражение старого дипломата было во многом предопределено тем, что практически никто из влиятельных лиц не поддержал его и ему пришлось бороться со всемогущим противником практически в одиночку.

В поисках союзников Толстой обращался к коллегам по Тайной канцелярии, также не имевшим оснований ждать хорошего от восшествия на престол Петра II, и генерал-полицмейстеру графу Девиеру. Однако Меншикову стало известно об этих переговорах, и он приказал арестовать Девиера. На допросе тот быстро во всем сознался, и по его показаниям были немедленно схвачены все бывшие «министры» Тайной канцелярия. Лишенный чести, чина, деревень, графского звания (этот титул был возвращен его внукам в 1760 г.), Толстой с сыном Иваном был сослан в суровую северную тюрьму Соловецкого монастыря. Первым не вынес тягот заточения и умер Иван, а через несколько месяцев – и его отец, скончавшийся 30 января 1729 г. в возрасте 84 лет.

УШАКОВ Андрей Иванович (1670–1747). «Министр» Тайной канцелярии в 1718–1726 гг., руководитель Преображенского приказа в 1726–1727 гг., глава Канцелярии тайных розыскных дел в 1731–1746 гг.

Происходил из незнатных дворян Новгородской губернии, вместе со своими братьями владел единственным крепостным крестьянином. В бедности прожил до 30 лет, пока вместе с другими дворянскими недорослями в 1700 г. (по другим сведениям, в 1704 г.) не явился на царский смотр в Новгород. Могучего новобранца записывают в лейб-гвардии Преображенский полк, и там усердием и расторопностью он обращает на себя внимание государя. Недавний недоросль достаточно быстро продвигается вверх по служебной лестнице и в 1714 г. становится майором, всегда с тех пор подписываясь: «От гвардии майор Ушаков Андрей».

Поворотным моментом в его судьбе становится участие в расследовании Булавинского восстания 1707–1708 гг. Жестокость, с какой Ушаков расправлялся с его участниками и при этом еще успевал набирать лошадей для регулярной армии, пришлась по нраву царю. Постепенно он входит в сравнительно тесный круг гвардейской элиты, которой Петр I доверял ответственные поручения как своим самым надежным и испытанным слугам. В июле 1712 г., будучи адъютантом царя, посылается в Польшу для тайного надзора за находящимися там русскими офицерами. Проявившийся сыщицкий талант своего адъютанта Петр I решает использовать по прямому назначению. В 1713 г. царь отправляет Ушакова в старую столицу для проверки доносов на московское купечество, набора купеческих детей на учебу за границей, розыска беглых крестьян. В 1714 г. именным царским указом назначается расследовать причины пожара на Московском пушечном дворе. Одновременно с этим гласным поручением Петр поручает ему тайно расследовать в Москве целый ряд важных дел: о кражах по подрядам, лихоимстве в военной канцелярии, московских ратушных делах, об утайке крестьянских дворов и укрывающихся от службы. Для ведения подобного разнообразного розыска Ушаков по царскому повелению создает свою особую «майорскую канцелярию». Касаясь отношений царя со своим верным слугой, известный историк XIX в. Д.Н. Бантыш-Каменский отмечал: «Петр Великий отдавал ему всегда преимущество перед другими гвардейскими офицерами за отличное его некорыстолюбие, беспристрастие и верность и обыкновенно говаривал о нем, «что если бы он имел много подобных офицеров, то мог бы назвать себя совершенно счастливым». Действительно, преданностью и отвагой могли похвастать многие петровские сподвижники, но отсутствие корыстолюбия было среди них большой редкостью. Ушаков занимается ревизией судебных мест Московской губернии, в 1717 г. едет в новую столицу для набора матросов и наблюдения за постройкой кораблей. Вплоть до смерти Петра I он надзирает за должным исполнением любимого дела царя – строительством кораблей в Петербурге и Нижнем Новгороде.

В 1718 г. открывается дело возвращенного в Россию царевича Алексея, и царь включает верного и сообразительного майора в число «министров» Тайной канцелярии, где тот сразу же становится ближайшим помощником П.А. Толстого. Активно участвуя в расследовании, Ушаков по приказу Петра I создает в старой столице филиал нового ведомства политического сыска, разместившийся на Потешном дворе в Преображенском. Как другие участники розыска этого исключительно важного для государя дела, он получает щедрые монаршие награды. В 1721 г. производится в чин генерал-майора с оставлением майором Преображенского полка. Испытывая очевидную склонность к политическому сыску, Ушаков остается в Тайной канцелярии и усердно трудится в ней до ее ликвидации (одновременно состоит членом Адмиралтейств-коллегии). Фактический глава Канцелярии, П.А. Толстой тяготился навязанной ему Петром I должностью и охотно взвалил всю текущую работу на плечи своего старательного помощника. Взошедшая на трон после смерти Петра I Екатерина I благоволила к верному слуге своего покойного мужа, одним из первых удостоила его звания кавалера вновь учрежденного ею ордена Св. Александра Невского, назначила сенатором.

После упразднения в 1726 г. Тайной канцелярии Ушаков не оставляет привычную ему стезю и переходит в Преображенский приказ. Он становится фактическим руководителем этого ведомства при тяжелобольном официальном его начальнике И.Ф. Ромодановском. Вместо него производит розыск, наиболее важные дела докладывает императрице и Верховному тайному совету. Ушакову довелось недолго руководить Преображенским приказом. Вместе с другими коллегами по Тайной канцелярии он был втянут П.А. Толстым в интригу против А.Д. Меншикова, в мае 1727 г. был арестован и обвинен в том, что, «знав о злоумышлении, не донес о том». Правда, в отличие от других отделался легко – он не был сослан с лишением всех прав и чинов в Соловки или Сибирь, а в звании генерал-лейтенанта отправлен в Ревель.

Причастность, хоть и косвенная, к попытке воспрепятствовать восшествию на престол Петра, сделала для Ушакова невозможной успешную карьеру при новом монархе, но его царствование было непродолжительным, и при государыне Анне Иоанновне его звезда засияла особенно ярко.

Когда в 1730 г. в среде столичной элиты происходило политическое брожение и различные группировки аристократии и дворянства составляли различные проекты ограничения монархии, что на краткий миг было закреплено в кондициях Верховного тайного совета, подписанных Анной Иоанновной при избрании ее на царство, Ушаков держался в тени и не чуждался участия только в тех проектах, которые призывали к восстановлению самодержавия в полном объеме. Когда новая императрица разорвала подписанные ею кондиции, лояльность бывшего «министра» Тайной канцелярии была замечена и оценена. В марте 1730 г. ему возвращается звание сенатора, в апреле он производится в чин генерал-аншефа, в 1733 г. – подполковника лейб-гвардии Семеновского полка. Но главным было то, что в его руки вновь была возвращена реальная власть в сфере политического сыска. Укрепившись на престоле, Анна Иоанновна поспешила ликвидировать Верховный тайный совет, а политические дела изъяла из ведения Сената и передала во вновь создаваемый особый орган, во главе которого был поставлен возвращенный ко двору Ушаков – лучшей кандидатуры на эту ответственную роль императрица не смогла бы найти. 6 апреля 1731 г. новому ведомству было присвоено название «Канцелярии тайных розыскных дел», а по правовому статусу она официально была приравнена к коллегиям. Однако благодаря тому, что Ушаков получил право личного доклада государыне, возглавляемая им структура оказалась вне влияния Сената, которому подчинялись коллегии, и действовала под непосредственным руководством Анны Иоанновны и ее ближайшего окружения, в первую очередь печально известного фаворита Бирона. Свой первый удар императрица направила против тех членов Верховного тайного совета, которые чуть было не лишили ее полноты самодержавной власти. Первым пострадал В.Л. Долгорукий, в 1730 г. сосланный в Соловецкий монастырь, а в 1739 г. казненный. В 1731 г. настала очередь его родственника фельдмаршала В.В. Долгорукого, обвиненного в неодобрительном отзыве о новой государыне в домашнем разговоре. Розыск вел Ушаков, и на основании материалов сфабрикованного им в угоду Анне Иоанновне дела за действительные или мнимые слова в адрес императрицы опасный фельдмаршал был заключен в Шлиссельбургскую крепость, в 1737 г. сослан в Ивангород, а еще через два года заточен в Соловецкий монастырь.

М.М. Голицын подвергся опале сразу по воцарении Анны Иоанновны, но ему «повезло» умереть своей смертью в 1730 г. Его брат Д.М. Голицын, истинный «идеолог и организатор» заговора «верховников», был обвинен в служебных злоупотреблениях и привлечен к суду в 1736 г. Формально за «злоупотребления», а фактически за попытку ограничить самодержавие старый князь был приговорен к смертной казни, замененной заточением в Шлиссельбургской крепости, где он вскоре и скончался.

Князей Долгоруких Ушаков судил совместно с другими доверенными лицами Анны Иоанновны, в числе которых был и кабинет-министр императрицы А.П. Волынский. Но в 1740 г. начальник Канцелярии тайных розыскных дел пытал уже своего недавнего коллегу по ведению этого процесса, попытавшегося положить конец немецкому засилью при дворе. Изъятые у Волынского при обыске черновики документов свидетельствовали о замысле ограничить самодержавную власть, а его единомышленники под пыткой «засвидетельствовали» стремление кабинет-министра узурпировать русский трон – последнее обвинение, судя по всему, Ушакову подсказал Бирон.

Искренне преданный своему пыточному ремеслу, Ушаков выполнял свое дело не за страх, а на совесть. Даже в свободное от присутствия в Канцелярии время он ни на миг не забывал о своих обязанностях. За страшным руководителем застенка закрепилась такая репутация, что одно его имя заставляло трепетать каждого, притом не только русских подданных, но и пользовавшихся дипломатической неприкосновенностью иностранных послов. «Он, Шетардий, – докладывали в 1744 г. члены комиссии по выдворению из России французского дипломата, – коль скоро генерала Ушакова увидел, то в лице переменился».

Анна Иоанновна умерла в 1740 г., завещав русский престол младенцу Иоанну Антоновичу, регентом при нем она назначила своего фаворита Бирона. В последовавшей затем череде государственных переворотов Ушаков демонстрирует чудеса политической выживаемости. Поначалу по старой памяти поддерживает Бирона. Но уже через месяц фельдмаршал Миних без особого труда свергает ненавистного временщика и провозглашает регентшей Анну Леопольдовну, мать Иоанна Антоновича, принцессу Брауншвейгскую. Чтобы придать военному перевороту вид хотя бы какой-то законности, победитель приказывает Ушакову добыть необходимые сведения о заговоре Бирона. Застенки Канцелярии тайных розыскных дел заполнились курляндцами, главными из которых были сам бывший фаворит и его двоюродный брат, пристроенный своим всемогущим родственником в капитаны Преображенского полка. Им было предъявлено обвинение в намерении отравить Иоанна Антоновича, обвинить в его смерти Анну Леопольдовну и провозгласить Бирона российским императором. В итоге дело закончилось тем, что последний был приговорен к смертной казни, замененной ссылкой в Пелым, а неуемное рвение членов Канцелярии тайных розыскных дел представить мнимый заговор как можно более масштабным и обвинить в участии в нем как можно больше людей было пресечено самим Минихом, обругавшим следователей и велевшим им «прекратить болванское занятие, от коего по Российскому государству смута сеется». Тем не менее регентша наградила А.И.Ушакова орденом Св. Андрея Первозванного.

Курляндское засилье при русском дворе сменилось брауншвейгским, вновь создав питательную среду для недовольства. Но всему приходит конец: 25 ноября 1741 г. гвардия произвела переворот и возвела на престол Елизавету Петровну. Малолетний император Иоанн Антонович вместе с родителями и игравшими главную роль при дворе Анны Леопольдовны Минихом и Остерманом был арестован. Когда дочь Петра была еще не у власти, Ушаков отказался примкнуть к поддерживавшей ее партии, однако после свершения переворота в ее пользу сумел сохранить и свой пост, и влиятельное положение при дворе. В то время как многие видные представители прежней элиты были сосланы или лишены прежних мест, глава Канцелярии тайных розыскных дел попадает в обновленный состав Сената. Незадолго перед тем он допрашивал по воле Миниха Бирона, якобы хотевшего извести Иоанна Антоновича, теперь же расследует новое дело – «О злоумышлениях былого фельдмаршала фон Миниха на здоровье принца Иоанна Антоновича, герцога Брауншвейгского», ведя попутно и еще одно – «О происках былого канцлера графа Остермана». Оба руководителя предыдущего переворота были объявлены врагами Отечества и в свой черед отправлены в ссылку. Наряду с крупными политическими фигурами Канцелярии тайных розыскных дел приходилось разбираться и с некоторыми из победителей, опьяненных чередой военных переворотов и ощутивших свою вседозволенность. Так, подвыпивший 19-летний сержант Невского полка А. Ярославцев, «гуляя с приятелем и дамой легкого поведения», не пожелал в центре Петербурга уступить дорогу карете самой императрицы Елизаветы. Ореол величия и неприкосновенности носителя верховной власти в глазах части военных был уже сильно размыт, и на попреки и увещевания свиты сержант отвечал: «Экая де великая диковинка, что выбранили де мы генерала или ездовых. И сама де государыня такой же человек, как и я, только де тем преимущество имеет, что царствует».

Биографии руководителей Приказа тайных дел БАШМАКОВ Дементий Минич (год рождения неизв. – после 1700). Возглавлял Приказ тайных дел в 1656–1657, 1659–1664 и 1676 гг.Служил в общей сложности в 16 приказах, пройдя путь от подьячего до думного дворянина. Впервые упоминается в