Хан-Магомедов Селим Омарович
Хан-Магомедов, Селим - Селим Омарович Хан Магомедов (род. 9 января 1928) российский искусствовед, исследователь архитектуры русского авангарда и архитектуры народов Дагестана. Заслуженный архитектор РФ (1992). Заслуженный деятель науки Дагестана. Доктор… … Википедия
Хан-Магомедов - Хан Магомедов, Джан Джанович (1957 2007) российский ученый, кандидат физико математических наук, наиболее известный организационной работой над различными отраслевыми мероприятиями в Рунете. Хан Магомедов, Селим Омарович (1928 2011) учёный… … Википедия
Селим Омарович Хан-Магомедов - (род. 9 января 1928) российский искусствовед, исследователь архитектуры русского авангарда и архитектуры народов Дагестана. Заслуженный архитектор РФ (1992). Заслуженный деятель науки Дагестана. Доктор искусствоведения. Академик Российской… … Википедия
Селим Хан-Магомедов - Селим Омарович Хан Магомедов (род. 9 января 1928) российский искусствовед, исследователь архитектуры русского авангарда и архитектуры народов Дагестана. Заслуженный архитектор РФ (1992). Заслуженный деятель науки Дагестана. Доктор… … Википедия
Хан-Магомедов С. О. - Селим Омарович Хан Магомедов (род. 9 января 1928) российский искусствовед, исследователь архитектуры русского авангарда и архитектуры народов Дагестана. Заслуженный архитектор РФ (1992). Заслуженный деятель науки Дагестана. Доктор… … Википедия
С. О. Хан-Магомедов - Селим Омарович Хан Магомедов (род. 9 января 1928) российский искусствовед, исследователь архитектуры русского авангарда и архитектуры народов Дагестана. Заслуженный архитектор РФ (1992). Заслуженный деятель науки Дагестана. Доктор… … Википедия
Госпремия РФ
Госпремия России - Нагрудный знак лауреата Государственной премии Росиийской Федерации Государственная премия Российской Федерации присуждается с 1992 года Президентом Российской Федерации за вклад в развитие науки и техники, литературы и искусства, за выдающиеся… … Википедия
Государственная премия РФ - Нагрудный знак лауреата Государственной премии Росиийской Федерации Государственная премия Российской Федерации присуждается с 1992 года Президентом Российской Федерации за вклад в развитие науки и техники, литературы и искусства, за выдающиеся… … Википедия
Учился в МАИ (1945–1951). Интерес и стремление к научной работе проявились у него уже в эти годы: он был членом Научного студенческого общества МАИ и летом выезжал на обмеры памятников архитектуры Дагестана. Разработку этой темы продолжил в аспирантуре НИИ теории и истории архитектуры АА СССР (1951–1954), защитив по ней кандидатскую (1955) и докторскую (1968) диссертации.
В 1955–1977 – научный сотрудник НИИ теории и истории архитектуры, последовательно заведовал секторами «Теории и практики современной зарубежной архитектуры», «Теории советской архитектуры», «Истории советской архитектуры». Наряду с этим занимался историей и теорией архитектуры новейшего времени, в частности, руководил подготовкой десятого тома «Всеобщей истории архитектуры», посвящённого архитектуре ХIХ – начала ХХ веков. В 1977–1989 – заведующий отделом художественного конструирования ВНИИ технической эстетики. В этой должности более 10 лет руководил научно-теоретическим семинаром «Художественные проблемы предметно-пространственной среды», сыгравшим заметную роль в развитии профессионального мышления. С 1989 и до конца жизни – главный научный сотрудник ВНИИ теории архитектуры и градостроительства.
В конце 1950-х – начале 1960-х начал собирать материалы по истории российского и советского архитектурного и художественного авангарда. Им были обследованы государственные и около 180 частных архивов архитекторов, художников, дизайнеров, скульпторов. В его научных трудах были впервые приведены и детально проанализированы уникальные документы и графические материалы, выявлены и уточнены многие исторические факты и обстоятельства, определившие пути развития авангардных течений, даны взвешенные и аргументированные оценки теоретических концепций и творческих поисков ведущих мастеров отечественного авангарда. Он открыл ряд крупных имён мастеров авангарда – Н.А.Ладовского, И.И.Леонидова, К.С.Мельникова, без которых немыслима теперь история этого явления. Благодаря его исследованиям установлен максимально полный список участников авангардных группировок с определением реального вклада каждого из них в общее дело. Фундаментальное значение имеет разработка Хан-Магомедовым проблем формообразования, композиции, стиля, взаимодействия и синтеза искусств в советской авангардистской архитектуре, градостроительстве, дизайне, сценографии, а также живописи, книжной графике в соотнесении с общемировыми процессами развития архитектуры и художественной культуры.
Ему удалось по-новому осмыслить многие творческие тенденции и стилеобразующие процессы ХХ и начала ХХI веков с выявлением существенных изменений ценностных критериев. На этой основе в последние годы жизни им была выдвинута оригинальная концепция борьбы и сосуществования в архитектуре двух «суперстилей» – авангардного и восходящего к ордерной классике, которая позволяет лучше понять интенции и движущие силы реального процесса развития архитектуры.
Особой заслугой исследователя следует считать активное введение им массивного пласта знаний о советском авангарде в мировую науку. Около 70 его работ (в том числе 14 книг) начиная с 1980-х были опубликованы за рубежом – в Германии, Италии, Англии, Франции, США, Австрии, Румынии, Польше, Чехословакии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Испании, Японии. В значительной мере именно эти публикации открыли миру советский авангард и вдохновили архитекторов на изучение и творческое освоение его наследия. А вышедшая во Франции двухтомная монография о Вхутемасе (1990) впервые показала всему миру достижения этой прославленной школы, обозначив её выдающуюся роль в формировании и развитии авангарда и современной художественной культуры. Всего в перечне его работ более 450 научных трудов, в том числе около 70 монографий и брошюр, более 30 книг и сборников, подготовленных под его научным руководством.
Академик РААСН, почётный член РАХ, лауреат двух Государственных премий РФ.
Селим Омарович Хан-Магомедов (9 января 1928, Москва, СССР — 3 мая 2011, Москва, Российская Федерация) — российский искусствовед, исследователь архитектуры русского авангарда и архитектуры народов Дагестана. Заслуженный архитектор Российской Федерации (1992). Заслуженный деятель науки Дагестана. Доктор искусствоведения. Почётный член Российской академии художеств. Академик Российской академии архитектуры и строительных наук и Международной академии архитектуры в Москве. Лауреат Государственной премии в области архитектуры.
Круг научных интересов С. О. Хан-Магомедова можно условно разделить на две большие части: исследование архитектуры народов Дагестана (лезгин, табасаран, агулов, лакцев, цахуров и других народностей) и истории советского авангарда 1920—1930 годов.
Селим Хан-Магомедов выявил, исследовал, обмерил и впервые ввел в научный обиход более 1000 памятников дагестанской архитектуры, расположенных в 130 горных аулах. Им опубликованы монографии: «Народная архитектура Южного Дагестана», «Лезгинское народное зодчество», «Дербент. Горная стена. Аулы Табасарана», «Рутульская архитектура», «Цахурская архитектура», «Дагестанские лабиринты», «Агульская архитектура», «Дагбары и Дербентская крепость», «Лакская архитектура» и другие.
Селим Омарович вляется одним из крупнейших исследователей истории русского авангарда начала XX века. Лично им изучено около 150 личных архивов архитекторов, художников, дизайнеров и скульпторов этой эпохи. В работах Хан-Магомедова приводится множество неизвестных ранее фактов, оценок творчества представителей различных течений русского авангарда. С. О. Хан-Магомедовым написано более 450 научных трудов, среди которых монографии, брошюры, статьи, в том числе изданные за рубежом. Среди написанных им монографий можно выделить следующие: «Пионеры советской архитектуры», «Дом-мастерская архитектора Константина Мельникова», «Пионеры советского дизайна», «Рационализм», «ВХУТЕМАС-ВХУТЕИН», «Архитектура советского авангарда», «Сто шедевров советского архитектурного авангарда», «Конструктивизм — концепция формообразования», «Рационализм (Рацио-архитектура)», «Супрематизм и архитектурный авангард».
Под авторством С. Хан-Магомедова вышли монографии о творчестве крупнейших архитекторов русского авангарда Константина Мельникова, Александра Веснина, Николая Ладовского, Александра Родченко, Моисея Гинзбурга, Ивана Леонидова, Ильи Голосова.
Хан-Магомедов неоднократно высказывался по вопросам сохранения советского культурного наследия, исчезающего в последнее время в Москве.
Некролог НИИТИАГ
3 мая 2011 года на 84 году жизни скончался Селим Омарович Хан-Магомедов - выдающийся российский ученый, историк и теоретик архитектуры, академик Российской академии архитектуры и строительных наук, доктор искусствоведения, главный научный сотрудник Научно-исследовательского института теории и истории архитектуры и градостроительства РААСН, почетный академик Российской академии художеств, академик МААМ, Заслуженный архитектор Российской Федерации, Заслуженный деятель науки Дагестана, лауреат двух Государственных премий РФ, лауреат международной премии им. Чуми, член Союза архитекторов РФ и Союза дизайнеров РФ.
Неоценим его вклад в изучение национального своеобразия народов Дагестана (лезгин, табасаран, агулов, лакцев, цахуров и др.) Он выявил, исследовал, обмерил и впервые ввел в научный обиход более 1000 памятников дагестанской архитектуры, расположенных в 130 горных аулах. Им опубликованы монографии: «Народная архитектура Южного Дагестана», «Лезгинское народное зодчество», «Дербент. Горная стена. Аулы Табасарана», «Рутульская архитектура», «Цахурская архитектура», «Дагестанские лабиринты», «Агульская архитектура», «Дагбары и Дербентская крепость», «Лакская архитектура» и др.
Другая область, в которой С.О.Хан-Магомедов получил мировое признание, - исследование советского архитектурного и художественного авангарда первой трети XX века. С.О.Хан-Магомедовым выявлены и изучены десятки государственных архивных фондов и около 150 личных архивов архитекторов, художников, дизайнеров, скульпторов, введено в научный обиход, систематизировано и проанализировано огромное количество новых документов и материалов. В его работах даны всесторонние оценки новаторских теоретических концепций и творческих направлений ведущих архитекторов и дизайнеров 1920-х годов. Им написаны такие фундаментальные монографии, как «Пионеры советской архитектуры», «Пионеры советского дизайна», «ВХУТЕМАС-ВХУТЕИН» (2 тома) , «Архитектура советского авангарда» (в 2-х томах) , «Сто шедевров советского архитектурного авангарда», серия из трех капитальных монографий «Конструктивизм - концепция формообразования», «Рационализм (Рацио-архитектура)», «Супрематизм и архитектурный авангард». Создана обширная серия монографий о творчестве видных архитекторов и художников того времени А. Веснина, А. Родченко, М. Гинзбурга, И. Леонидова, И. Голосова, Н. Ладовского, К. Мельникова, К. Малевича, Л. Лисицкого и др. С.О. Хан-Магомедов написал и первую большую монографию о творчестве И.В. Жолтовского.
Список научных трудов С.О.Хан-Магомедова насчитывает свыше 500 наименований. Среди них свыше 75 монографий и брошюр, главы в фундаментальных многотомных изданиях, статьи в сборниках и журналах. Кроме того, более 30 книг и сборников вышло под его научной редакцией. 15 книг С.О.Хан-Магомедова опубликованы за рубежом - в Италии, Польше, Англии, Чехословакии, США, Румынии, Франции, ГДР, Австрии, Болгарии, ФРГ, Югославии, Венгрии, Испании, Японии и др.
Научная жизнь С.О.Хан-Магомедова, начиная с окончания Московского архитектурного института, была неразрывно связана с ЦНИИ теории и истории архитектуры (ныне НИИТИАГ РААСН). Придя в институт в 1954 г. на должность архитектора, он сразу обратил на себя внимание большими аналитическими способностями, эрудицией, смелостью и независимостью суждений. В стенах института Селим Омарович смог в полной мере реализовать свой выдающийся дар и создать новую научную школу. В числе его учеников - историки архитектуры из разных городов России и многих бывших союзных республик СССР.
С.О.Хан-Магомедов был признанным лидером нашей профессии. Его исключительная работоспособность, научная принципиальность и бескорыстие принесли ему глубокое уважение коллег и учеников. Навсегда останутся в памяти его необыкновенно точные, критичные, остроумные и в то же время очень доброжелательные выступления на ученых советах института, неизменным и активным участником которых он был. Селим Омарович инициировал обсуждение на круглых столах и конференциях самых острых и противоречивых проблем истории и теории архитектуры советского времени, тем самым показывая молодому поколению исследователей пример научной смелости и объективности. Уход из жизни Селима Омаровича - это огромная, невосполнимая потеря для всех нас. Его уникальная личность и его беспрецедентный научный труд останутся в памяти многих поколений исследователей архитектуры.
Наталья Душкина
Памяти исследователя архитектуры
Во вторник 3 мая не стало Селима Омаровича Хан-Магомедова
. Его имя еще при жизни стало легендой.
Люди разных поколений за глаза называли его Ханом. В этом коротком, не фамильярном, отрывисто-режущем слове; в его восточно-аристократическом звучании и смысле сконцентрировались сила, почти что одержимая целеустремленность и воля, огромное трудолюбие, любовь и преданность к делу всей жизни – исследованию архитектуры. Без этих личных качеств, определяющих силу таланта, не состоялось бы то, что сегодня по праву можно назвать планетой Хан-Магомедова. В прямом и переносном смысле.
Вклад его в гуманитарную науку, в историю мировой архитектуры и просто в «знание» о материальной среде жизни человека настолько значителен, а центральная тема его исследований – «русский авангард» с его головокружительным отрывом от «традиционной» архитектуры и взглядом в будущее – настолько созвучны космическим прорывам, что это дает основание предположить: его именем когда-нибудь назовут вновь открытое небесное тело. И это будет соответствовать и его научной величине, и мировому масштабу. Это не преувеличение. S.О. Khan-Magomedov, а благодаря ему русская архитектура в контексте новейшей истории страны, известны архитекторам всего мира. В Россию, вслед за его книгами, тянется нескончаемый архитектурный паломнический путь.
Количественно поражает список его трудов. Он насчитывает не просто сотни научных статей. В нем около семи десятков монографий, первопроходческих по характеру, опубликованных на нескольких языках, многие из которых – циклопического объема. Но дело, конечно, не в объеме. Селиму Омаровичу, архитектору по образованию, удалось разработать и применить научный метод натурного и архивного исследования сооружений различных периодов и регионов, неосуществленных и построенных, и довести колоссальные пласты собранного, практически неизученного материала не просто до формальной систематизации и анализа, а опубликовать. Часто на собственные средства. Суммарно этот гигантский научный вклад нельзя оценить сегодня иначе как свершенный подвиг жизни, профессиональный и человеческий. Поставлена и выполнена сверхзадача по передаче знаний. Осуществлена просветительская миссия – через тотальную публикацию. Это и есть рукотворная планета Хан-Магомедова.
С. Хан-Магомедов. Дипломный проект школы на 960 чел. для масового строительства в Москве.
Рук. М.Парусников, Г. Мовчан, С.Сатунц. 1951 г. Собрание Музея истории московской архитектурной школы, МАРХИ.
Она не однородна, как может показаться тем, кто знает имя ученого только по исследованиям авангардной архитектуры и дизайна. В основе ее стратиграфии – изучение земли предков и народного зодчества Дагестана, вдохновленное его знаменитым учителем, архитектором и ученым Г.Я. Мовчаном (1901-1998). По свидетельству Селима Омаровича, «занимаясь архитектурой Дагестана, я обследовал 129 аулов шести народов, выявил более полутора тысяч памятников, отснял, зарисовал. <…> Но представьте, каково было мое удивление, когда вдруг я выяснил, что архитектура 20-х годов в таком же положении, как аулы Дагестана. То есть – о ней ничего неизвестно, в музеях ее почти нет. <…> Я даже затормозил свои исследования по Дагестану. Я пошел, обследовал 150 личных архивов бывших мастеров авангарда. Это колоссальная работа, даже не по одному, а до восьми раз у каждого бывал, исследовал записи, брал материалы, фотографировал, возвращал. <…> С таким же трудом, как собирался материал по дагестанской архитектуре – по горным тропам, на лошадях, над пропастями – почти с таким же трудом <…> собирался и авангард». Дагестанский цикл скрепил начало и завершающий этап научной биографии Хан-Магомедова, стал символическим знаком оседлости архитектуры и ее почвенности – по контрасту с модернистской архитектурой, оторванной от земли, не знающей границ, говорящей на эсперанто.
И, тем не менее, он увидел в русском авангарде 1920-1930-х годов «высокохудожественный этап отечественной архитектуры ХХ века», его особую красоту формы и мысли, впервые давших толчок мировому архитектурному движению. Преданность этой теме, табуированной в стране с начала 1930-х до 1980-х, безоговорочно и одним махом уложенной в прокрустово ложе «архитектурных уродов», не приостановила исследований Селима Омаровича, даже под угрозой отлучения от профессии, потери репутации. Ему хватило мудрости и смелости, если ни дерзости, в конце 1970-х наладить легальное издание собранных материалов за рубежом, и увидеть их триумфальное возращение на родину в 1990-2000-х, уже на кириллице. Как любовно подсчитал известный исследователь и дизайнер Александр Лаврентьев, близко знавший Хан-Магомедова, им было опубликовано более десяти обширных серийных «библиотек». По-существу, Селимом Омаровичем была обговорена на многочисленных конференциях и написана честная история советской архитектуры, выведенная из-под беспрецедентного политического пресса и фальши. В последнее десятилетие, с этой же целью, он обратился к классике 1930-1950-х, к неомодернизму 1960-х, соскабливая идеологические наросты и стараясь проявить истинные смыслы. Никого нельзя поставить равного с ним. Его уход оголил область исследования ХХ века. Заданная высота, в том числе морального авторитета, почти недосягаема.
И это при удивительной личной скромности, тихом голосе, изяществе фигуры и благообразии художнических черт лица. Почти при отсутствии широкой публичности. Интернет не обнаруживает его портретов, но здесь в изобилии выложены обложки и целые развороты опубликованных им книг. От участия в не принципиально важных дискуссиях, публичных лекциях, поездках он чаще всего отказывался, ссылаясь на то, что страшно занят: «Нет времени, надо спешить с текстами». В его квартире, за десятилетия превращенной в один огромный и, по существу, бездонный архив, непрерывно шла работа. Очень велика роль его семьи, разделявшей страсть к истории архитектуры и способствовавшей успеху. В последний год много болел, но продолжал писать, завершая начатые книги.
Церемония прощания пришлась на майские праздничные дни. В холле, у дверей Белой гостиной Центрального дома архитектора стояли люди, прислушиваясь к голосам стоявших у гроба. Было плохо слышно. Селим Омарович, скончавшийся на 84-м году жизни, лежал с безмятежно спокойным, совершенно неизменившимся лицом. Выступавшие вспоминали разные периоды его жизни, удивительную семью, давшую стране двух выдающихся деятелей культуры (родная сестра Мариэтта Чудакова, известный филолог, историк отечественной литературы ХХ века, булгаковед). Говорили о роли и значении Хан-Магомедова для архитектуры. Но никто не вспомнил об охране самих памятников, воспетых в книгах Хан-Магомедова, и ныне почти повсюду лежащих в руинах. Огромная гибнущая Атлантида.
Модернистскую архитектуру, как и сталинскую классику, можно не понимать и не любить. Но нельзя отказать в сохранении материальных следов жизни человека в России в ХХ веке, по которым узнается история страны, в том числе не существующего ныне государства с названием СССР. Селим Омарович, понимая это, вносил свой посильный вклад в дело спасения. Лучшей памятью этому выдающемуся исследователю архитектуры будут стоящие на земле, сохраненные и отреставрированные здания той эпохи – памятники, наполненные жизнью.
Приложение.
Текст статьи, подготовленной С.О. Хан-Магомедовым в 2006 г. для международной конференции «Heritage at Risk. Сохранение архитектуры ХХ века и Всемирное наследие», почетным председателем которой он был избран. В ней в сжатом виде излагаются важнейшие позиции автора о ценности наследия русского авангарда, а также о диалектике взаимосвязи модернизма и классики как двух ведущих стилеобразующих систем архитектуры в ХХ веке. Впервые опубликована на русском и английском языках в коллективной монографии: ХХ век. Сохранение культурного наследия. Автор-составитель и научный редактор Н.О. Душкина. – М., 2006. С. 8-9
Ч ем дальше уходит в прошлое первая треть XX века, тем очевиднее становится, что она была одним из важнейших этапов в развитии мирового искусства. В этот период происходили сложные процессы рождения и формирования нового стиля, который повлиял на развитие практически всех видов искусства и перешел в третье тысячелетие. Становление нового стиля происходило в Европе, где основными центрами его формирования были Франция, Голландия, Германия и Россия, причем вклад нашей страны, пожалуй, был наиболее значительным.
В се началось с живописи, где бурно возникали и развивались левые течения, лидеры и сторонники которых занимались радикальными формальными экспериментами. Начав с реформирования живописного языка, наиболее радикально настроенные левые художники уже в первой половине 1910-х годов вышли на такой уровень формальных экспериментов, где затрагивались интересы всех видов пространственного искусства, в том числе и архитектуры. Абстрактное искусство, у истоков которого в нашей стране стояли В. Кандинский, К. Малевич, М. Ларионов и В. Татлин, закладывало основы для формирования художественно-композиционной системы средств и приемов выразительности во всем стиле XX века. Были созданы два стилеобразующих творческих течения? супрематизм и конструктивизм. В начале 1920-х годов, в ходе интенсификации творческого взаимодействия различных видов искусства, они активно участвовали в сложных процессах передачи эстафеты от левого изобразительного искусства архитектуре, которая брала на себя роль лидера. Среди творцов и мастеров советского архитектурного авангарда прежде всего надо назвать таких зодчих, как А. Веснин, Н. Ладовский, К. Мельников, И. Леонидов, М. Гинзбург, В. Кринский, И. Голосов, А. Никольский, Л. Лисицкий, Л. Хидекель. Осуществленные и неосуществленные проекты советского архитектурного авангарда требуют пристального внимания архитекторов и исследователей, сохранения и реставрации построенных объектов, а также выявления и сохранения нереализованного проектного наследия. Среди многих результатов советского архитектурного авангарда отметим два наиболее значительных.
П ервый – это создание второго (за всю историю мировой архитектуры) интернационального стиля – авангарда, который прорвал все культурные границы (национальные, региональные, культовые и др.) и стал восприниматься как архитектура вообще. Первым же интернациональным архитектурным стилем был созданный в античности классический ордер, прошедший через два с половиной тысячелетия и ставший формально-композиционной основой ряда стилей – Древняя Греция, Древний Рим, Ренессанс, барокко, классицизм, ампир, неоклассицизм.
ХХ век прошел под знаком борьбы этих двух интернациональных стилей за право стать его стилевым фундаментом. Выяснилось, что формально эти стили почти не взаимодействуют. Это связано и с тем, что авангард принципиально бездекоративен. Все попытки создать из этих двух интернациональных стилей некий художественно-композиционный гибрид (О. Перре, И. Фомин) ни к чему не привели. В целом можно считать, что авангард победил. ХХ век стал для него архаическим этапом, и сейчас нарастает процесс формирования художественно-композиционной системы средств и приемов выразительности авангарда. ХХ век оставил нам в наследство почти неразрешимую проблему – что делать в третьем тысячелетии с классическим ордером? Не хочется верить, что он будет раз и навсегда отброшен на обочину столбовой дороги мировой архитектуры. Просто искренне жаль усилий, которые были затрачены в течение сотен лет на совершенствование этой уникальной стилевой системы. Вполне возможно, что мы сейчас пока не знаем тех потенциальных возможностей формального взаимодействия двух интернациональных стилей. Логические приемы здесь не дают приемлемых результатов. Будем ждать гениального прозрения будущего творца «синтетической» стилевой системы.
В торой результат советского архитектурного авангарда – это активное участие архитекторов во всемирно-историческом эксперименте создания общества социальной справедливости. Лучшие умы человечества, начиная с Платона, мечтали о таком обществе, писали трактаты, рисовали проектные схемы и даже создавали общества в рамках небольших поселений или зданий (фаланстеры). Но вот в первой трети ХХ века нашлась страна, любознательный народ которой бесстрашно поставил на себе крупномасштабный эксперимент по созданию общества социальной справедливости. Утопические грезы были выведены в реальную жизнь. Архитекторы получили от общества социальный заказ на разработку проектов новых в социальном отношении типов поселений и зданий, предметно оформляющих новое общество. Были разработаны сотни и тысячи проектов (заказных, конкурсных, экспериментальных, студенческих) социалистического расселения, соцгородов, жилкомбинатов, домов-коммун, рабочих клубов, дворцов труда, дворцов культуры, фабрик-кухонь, бань-бассейнов, парков культуры и отдыха, театров массового действа, домов советов и др.
Б ольшое число этих проектов было осуществлено, но во много раз больше осталось в виде нереализованного наследия. Это бесценный материал, который надо непременно сохранить, так как едва ли человечество в обозримом будущем еще раз решится на подобный эксперимент. А проблема общества социальной справедливости всегда будет волновать человека. Сейчас известны две популярные модели устройства общества: 1) рыночная, при которой обеспечены все свободы, но существует социальное неравенство, и 2) социалистическая, при которой существует социальное равенство, но не обеспечены свободы. Не раз возникали идеи объединить позитивные качества обеих моделей общества. Но такие «синтетические» модели оказались нежизнеспособными. И все-таки не хочется верить, что общество социальной справедливости – это лишь радужная мечта. А вдруг…
В о всяком случае, человечество будет не раз возвращаться к этой мечте, а исследователи и архитекторы будут изучать документы, проекты и постройки советского архитектурного авангарда, реализованное и нереализованное наследие которого – это не только наше, но и всемирное наследие, выявить и сохранить которое – наш интернациональный долг .
Селим Омарович Хан-Магомедов (9.01.1928, Москва – 3.05.2011, Москва) – российский историк и теоретик архитектуры. Окончил Московский архитектурный институт в 1951 г., дипломная мастерская М.Н. Парусникова, Г.Я. Мовчана, С.Х. Сатунца. Главный научный сотрудник Научно-исследовательского института теории и истории архитектуры и градостроительства РААСН (ранее ЦНИИ теории и истории архитектуры, где трудился в секторе теории с 1954 г.). В конце 1970-х работал заведующим Отделом теории дизайна во Всесоюзном Научно-исследовательском институте технической эстетики (ВНИИТЭ). Доктор искусствоведения. Академик Российской академии архитектуры и строительных наук (РААСН), почетный академик Российской академии художеств, академик МААМ, Заслуженный архитектор Российской Федерации, Заслуженный деятель науки Дагестана, лауреат двух Государственных премий РФ, лауреат международной премии им. Б. Чуми, член Союза архитекторов РФ, Союза дизайнеров РФ. Автор более 500 опубликованных научных статей и монографий.
Лет 15 назад я брал у Селима Омаровича интервью по поводу возможного перезахоронения Владимира Ленина. По взглядам Хан-Магомедов никак не был коммунистом. Его книги о русском авангарде десятилетиями не издавались в СССР, хотя для западных архитекторов, начиная с 60-х годов, его "Пионеры советской архитектуры" (сначала в немецком, потом в английском переводе) стали своего рода священной книгой. Его ученикам не давали защищать диссертации, руководимые им научные подразделения постоянно расформировывали, в общем, ему было не за что быть лояльным. Его позиция состояла в следующем. Ленин был сложным человеком, это понятно. Но Ленин был заметным человеком, и это тоже понятно. Он сделал то, чего до него не делали, и это известно в мире. Поэтому не следует тревожить его могилу.
Изложив мне эти мысли, он посмотрел на меня с легким напряжением в глазах и спросил, как мне кажется, сильно ли я изменился, став журналистом (когда-то я был ему представлен в качестве историка архитектуры). Он пояснил свой вопрос так. "Я ездил с одним молодым человеком смотреть конкурс молодых дизайнеров мебели. Они хотели продолжать традиции 20-х годов. Не получалось, но не об этом речь. В газете вышла статья этого юноши, он записал, что я сказал. Статья называлась "Что увидела Алиса". У журналистов свои обычаи, я понимаю. Но мне бы не хотелось, чтобы вы меня называли Алисой, не все понимают ваши обычаи".
Один архитектор рассказывал мне, как они вместе с Селимом Омаровичем приехали в конце 60-х в Дагестан. Селим Омарович много сделал для Дагестана, он объездил все горные аулы этой страны и создал то, что называется историей архитектуры Дагестана. Причем свои отчеты об экспедициях он издавал уже в постсоветское время и за свой счет - за деньги, полученные от изданий его книг об авангарде на Западе. Понятно, что в Дагестане его чтили. Но как!
Мой знакомый рассказал мне, как утром, когда они проснулись в гостинице, он вышел на балкон и увидел, что площадь перед ней заполнена всадниками. Селим Омарович вышел вслед за ним, и площадь огласилась приветственными криками. "Веди нас, потомок пророка!" - кричали спустившиеся с гор джигиты доктору искусствоведения, академику архитектуры и действительному члену Академии художеств, лауреату разнообразных российских и зарубежных премий, почетному профессору разных зарубежных университетов Селиму Омаровичу Хан-Магомедову.
Не знаю достоверно, правда ли он был потомком пророка Мухаммеда в семидесятом с лишним колене и, стало быть, старшим родственником царствующего дома Иордании, или то, что он хан, и хан от Магомета - это просто случайное свойство его фамилии. Но я всегда принимал его высокое происхождение за правду и, по-моему, он и сам так считал. Когда я думал о нем, у меня всегда получалось как-то так: каким должен быть потомок пророка в нашей сегодняшней (или прошлой советской) жизни. Как он должен смотреть на других, что делать, какими критериями мерить.
Ему было свойственно два прямо противоположных качества.
С одной стороны, невероятная пассионарность. Он сам обошел больше 150 семей тех, кто составлял когда-то, в 20-е годы, русский архитектурный авангард, обследовал архивы, записал интервью и издал почти сотню книг о них. "Это были очень разные люди, иногда очень испуганные, вдовы, дети, племянники. Иногда они боялись. Но я говорил им, вы прятали это десятки лет, на дачах, в антресолях, в подвалах, вы боялись, что вас арестуют, но вы хранили эти вещи. Зачем вы это хранили? Вы ждали, что придет день, когда это оценят. Сегодня этот день. Я пришел". И они его слушали, и он писал и издавал книги. Зимой. А летом он сам объездил 130 горных аулов и издал больше тысячи памятников Дагестана. В этих аулах не любят чужих. Но он приезжал и говорил, что они хранят дома своих предков сотни лет - затем, чтобы люди о них помнили и знали о них. Они ждали дня, когда придет человек и расскажет им, что они хранили. Потому что была слава Дагестана, и должен быть тот, кто расскажет об этой славе. И этот человек приходил, и это был он.
Кажется, что человек, успевший сделать, что он сделал, должен был всегда бежать. Но он был неправдоподобно спокойным, и даже в его присутствии возникало ощущение, что все как-то мельтешат. Быстро говорят. Суеты много в людях, и они не успевают в суете увидеть стоящего. По роду своих занятий он общался все с людьми интеллектуального свойства, знатоками интеллектуальных мод, мастерами логических построений и парадоксов, и на разнообразных ученых заседаниях его появление производило странный эффект. Вдруг оказывалось, что мысль, которая тебя увлекает и волнует, является форменной мыслительной суетой.
Лучшие дня
Его книги в общем-то просты. От своего легендарного предка он не унаследовал цветистости слога и извилистости мысли, которая так вдохновляет в Коране, он писал почти летописи. Пришел такой-то, сделал то-то, умер. Потом пришел другой. Особенность этих книг в том, что он как бы взвешивал деяния. Просто говорил - об этом надо помнить, а здесь чего помнить-то?
Как-то у него был доклад в Академии архитектуры, и он там сказал такую фразу: "Я бы разделил русскую архитектуру ХХ века на три автономных в эстетическом плане явления. Во-первых - это авангард. Во-вторых, сталинский ампир. И наконец, в-третьих, "бумажная архитектура" 80-х годов. Все, что остается за рамками приведенной классификации, не представляет профессионального интереса". Специфика академии в том, что туда избирают людей пожилых, а это как раз люди, создававшие брежневскую архитектуру и в меньшей степени хрущевскую. И вот они сидят, выходит академик Селим и говорит - все, что вы, ребята сделали, не представляет профессионального интереса. И, может, им и горько это слышать, но он такой человек, что если так сказал, то что делать - так и есть. Жили вот, пытались чего-то, не вышло.
Он родился в 1928, и в свои восемьдесят не выглядел очень старым, но при этом как-то так держался, что казалось, ему лет двести. В селах бывают аксакалы, они сидят на майдане, и мимо них проходят люди. Он не был на них похож, он был интеллигентным московским профессором, даже со сдержанным изяществом в манерах. Но он спокойно сидел, а мимо него проносили столетия. И он видел свою роль в очень простом деле - смотреть и отмечать тех, кого запомнят люди. Для этого не нужно очень сложно говорить, нужно просто обладать мудростью для взвешивания людских деяний. И не было фигуры, которую он не заметил. И не было того, кого он назвал зря. Я много читал Хан-Магомедова, и много раз встречал ссылки на него и цитаты из его книг. Но я ни разу ни у кого не прочитал фразы: "Селим Омарович Хан-Магомедов ошибается, когда..." Он не ошибался. Просто как говорил, так и есть.