Чарли «Птица» Паркер (Charlie «Bird» Parker) (род. 29 августа, 1920 Канзас, США - ум. 12 марта, 1955 Нью-Йорк, США) - гениальный альт-саксофонист, стоявший у истоков жанра «бибоп», впоследствие легшего в основу всего современного джаза.
Паркер - один из немногих артистов, которого при жизни называли гением, имя которого было и остается легендарным. Он оставил необычайно яркий след в воображении современников, что отразилось не только в джазе, но и в других искусствах, в частности в литературе. Сегодня трудно представить себе подлинно джазового музыканта, который в той или иной мере и форме не испытал бы не только покоряющего влияния Паркера, но и его конкретного воздействия на свой исполнительский язык.
Чарлз Паркер родился в 1920 году в негритянском квартале Канзас-Сити. Отец был водевильным артистом, мать - медсестрой. Чарли учился в школе, где, конечно, был большой оркестр, и первые музыкальные впечатления связаны с игрой на духовом баритоне и кларнете. Постоянно слушая джаз, мальчик мечтал об альт - саксофоне. Мать купила ему инструмент, и в пятнадцать лет он оставил школу, чтобы стать профессиональным музыкантом.
Подрабатывать можно было только в танцевальных заведениях. Новичку платили доллар с четвертью и учили всему на свете. Многие безжалостно смеялись, когда у Чарли что-то не получалось, но он только закусывал губу. Видимо, тогда и дали ему кличку «Ярдберд» - дворовая пташка, салажонок. Но, словно по предсказанию сказочника, гадкий «ярдберд» превратился в прекрасную птицу. «Бёрд» - «Пташка» - так стали звать Паркера джазмены, что приобрело совсем иной смысл и породило небольшую, но яркую джазовую идиоматику: тут и темы «Орнитология», «Птичье гнездо» и «Опавшие листья», тут и знаменитый нью-йоркский клуб «Бёрдлэнд» (Страна птиц) с его колыбельной Ширинга и маршем Завинула.
«Музыка - это твой собственный опыт, твоя мудрость, твои мысли. Если ты не живешь ею, то из твоего инструмента никогда ничего не выйдет. Нас учат, что у музыки есть свои определенные границы. Но искусство границ не имеет…» -
Чарлз Паркер
Покинув дом, Чарли стал кочующим из бэнда в бэнд и из города в город джазменом, пока в 1940 году не попал в Нью-Йорк, уже познав жизнь «до самого черного дна». В ту пору среди джазменов были популярны так называемые «after hours» - игры после работы, которые потом стали называться джем-сейшены. На каждый джем собиралась своя компания музыкантов. На таких «сессиях» Паркер искал музыку, которая уже вертелась в голове, но никак не давалась в руки. Он сам потом рассказывал, как однажды в первые месяцы нью-йоркской жизни, импровизируя на тему «Чероки» под аккомпанемент одного гитариста, он обнаружил, что, особым образом акцентирует верхние тона (ноны и ундецимы) сопровождающих аккордов, он получает то, что он слышал внутри себя. Такова легенда стиля, который стали называть то бибопом, то рибопом, то бопом. На самом деле новый стиль джаза, как любого искусства ансамблевой импровизации, мог родиться в практике совместного музицирования многих музыкантов. Начало процессу рождения стиля было положено на джемах в гарлемских клубах, прежде всего в клубе Генри Минтона, где помимо Паркера регулярно собирались трубачи Диззи Гиллеспи и Фэтс Наварро, гитарист Чарли Крисчен, пианисты Теллониус Монк и Бад Пауэлл, барабанщики Макс Роуч и Кенни Кларк. Сам термин «бибоп» скорее всего звукоподражательный. Паркер с самого начала усвоивший манеру многих музыкантов Канзас-Сити, имел привычку как бы «захлопывать» звук в конце фразы, что давало ей большее ритмическое насыщение. Вообще создатели джаза никогда не расчитывали на теоретиков. Бибоп не принес с собой радикально нового тематического материала. Наоборот, музыканты с особой охотой импровизировали на обычные двенадцатитактовые блюзы или тридцатидвухтактовые периоды типа ААВА, которые у всех на слуху. Но на гармонические сетки этих тем они сочиняли свои мелодии, становящиеся новыми темами. С непривычки даже тонкому слуху было непросто узнать источник. При этом новые гармонические сетки насыщались секвенционными оборотами, хроматизмами, функциональными заменами, а новые мелодии дробились причудливо разбросанными препинаниями, поражали ассиметричностью, перестали быть песенными и становились чисто инструментальными.
В бибопе классическая форма строгих вариаций достигла своей высшей ступени. Новаторство гармонического языка заключалось в очень широком использовании тональных отклонений, но зато в пределах каждого тонального сдвига гармонические цепочки содержали толко основные функции и, как правило, не были длинными. На этой стадии полностью оформилась речевая музыкальная логика мышления и языка импровизаторов -джазменов - результат широкого, буквально массового процесса практического ансамблевого музицирования. Наибольший вклад в этот процесс внес Чарли Паркер. Его пальцы порхали над клапанами. Лицо его становилось похожим на летящую птицу. В звуке, ритме, гармонии, технике, в любой тональности он был свободен как птица. Поражала его интуиция, музыкальная фантазия и фантастическая память. Поражала и беспорядочность его жизни, сочетание в нем высокого и низкого, его медленное самосжигание. И тем не менее, каким бы ни было его состояние, на каком бы инструменте он не играл (а у него часто не оказывалось своего), ему легко удавалось сыграть то, что других ставило в тупик. Послушайте его концерт в Масси Холле, это хороший пример, когда он играл на дешевом прокатном пластиковом инструменте.
Главные вехи жизни Паркера после его опытов у Минтона в 1941 году немногочисленны. Стоит упомянуть его работу в симфоджазе Нобла Сисла на кларнете (1942), в оркестре Билли Экстайна (1944), собравшего всех будущих звезд бибопа - Гиллеспи, Наварро, Ститта, Эммонса, Гордона, Деймрона, Блейки. Возвратившаяся с войны молодежь с восторгом приняла бибоп и Пташку. 52-я улица, законодательница в джазе, становится улицей боперов, Боп-Стрит. Там царит Паркер, который открывает 19-летнего трубача Майлза Дэвиса. В 1946 году в Лос-Анжелесе Паркер «сорвался», попал в больницу Камарилло, после выхода из которой музыканты собирали ему деньги на одежду и инструмент. В 1949 году Паркер выступил на первом международном джаз-фестивале в Париже и возвратился в Нью-Йорк, чтобы открыть клуб «Birdland». На следующий год - Скандинавия, Париж, Лондон и снова больница. Затем - череда клубных выступлений, запоев, записей, скандалов и попыток самоубийства. На этом фоне яркой жемчужиной сияет концерт в Масси-Холле в Торонто, который случайно оказался записанным. Смерть настигла Чарлза Паркера 12 марта 1955 года. Он был основоположником современного джаза, одной из главнейших фигур в джазе ХХ века.
Дополнительная информация:
Леонид Аускерн. Charlie Parker. Рабство и свобода джазового саксофониста
Чарли Паркер, известный также как "Берд", может быть по достоинству назван отцом современного джаза. Его смелые импровизации, совершенно свободно уходящие от мелодического материала тем, явились своеобразным мостом между сладким звучанием популярного джаза и новыми формами импровизационного искусства. Его влияние на последующие поколения джазовых музыкантов можно сравнить только с влиянием Луи Армстронга.
Чарлз Кристофер Паркер появился на свет 29 августа 1920 года в Канзас-Сити. Детство Паркера прошло в черном гетто Канзас-Сити, где было множество кабачков, увеселительных заведений и всегда звучала музыка. Отец, третьеразрядный певец и танцор, вскоре бросил семью, и мать, Эдди Паркер, отдававшая весь жар своей любви мальчику, здорово его избаловала. Очередным, и как оказалось впоследствии, судьбоносным подарком стал видавший виды альт-саксофон, купленный за 45 долларов. Чарли стал играть и забыл обо всем остальном. Он учился самостоятельно, в одиночку продираясь сквозь все проблемы, в одиночку открывая для себя законы музыки. Страсть к музыке с тех пор не покидала его. Вечерами он слушал игру городских музыкантов, днями учился сам.
На учебники времени не оставалось. В 15 лет Чарли бросает школу и становится профессиональным музыкантом. Впрочем, профессионализма в этом себялюбивом, замкнутом юноше было еще мало. Он пытается копировать соло Лестера Янга, играет в джемах, меняет различные местные составы. Он вспоминал позже: "Нам приходилось играть без перерыва с девяти вечера до пяти утра. За ночь мы получали по одному доллару двадцать пять центов".
Несмотря на быстрый прогресс в технике игры, юный Чарли не очень вписывался в слаженные, гладкие звучания биг-бэндов. Он всегда пытался играть по-своему, постоянно нащупывая свою, неповторимую музыку. Это нравилось далеко не всем. Хрестоматийна история о том, как на одном из ночных джем-сейшнз ударник Джо Джонс, выведенный из себя "штучками" Паркера, запустил в зал тарелкой. Чарли собрался и вышел.
В 15 лет Чарли женился на 19-летней Реббеке Раффинг - это был его первый брак, но столь же скоротечный и неудачный, как и последующие. В 17 лет "Берд" (сокращение от первоначального прозвища Yardbird) впервые становится отцом. Тогда же или чуть раньше он впервые знакомится с наркотиками.
Перебрав целый ряд составов, побывав в Чикаго и Нью-Йорке, и вернувшись в конце 1938 года в Канзас-Сити, Берд поступает в оркестр пианиста Джея Мак-Шенна. С этим составом он играл более трех лет, и первые известные записи Паркера были сделаны также с этим оркестром. Здесь он стал зрелым мастером. Коллеги высоко ценили его как альт-саксофониста, но то, что ему приходилось играть, по-прежнему не удовлетворяло Чарли. Он продолжал искать свой путь: "Я был по горло сыт стереотипными гармониями, которыми все пользовались. Я постоянно думал о том, что должно же существовать что-то иное. Я слышал это, но не мог сыграть". А потом все-таки сыграл: "Я долго импровизировал на тему Cherokee и вдруг заметил, что выстраивая мелодию из верхних интервалов аккордов и придумывая на этой основе новые гармонии, мне вдруг удалось сыграть то, что постоянно было во мне. Я словно заново родился".
После того, как Берд открыл свой путь к свободе, он не мог больше играть с Мак-Шенном. В начале 1942 года он ушел из оркестра и, ведя полуголодное, нищенское существование, продолжал играть свою музыку в разных нью-йоркских клубах. В основном, Паркер работал в клубе "Uptown House" Кларка Монро. Именно там его впервые услышали единомышленники.
С 1940 года в другом клубе, "Minton"s Playhouse" собирались, как сказали бы сегодня, поклонники альтернативной музыки. В клубном составе постоянно работали пианист Телониус Монк, барабанщик Кенни Кларк, басист Ник Фентон м трубач Джо Гай. Вечерами и ночами регулярно проводились джем-сейшнз, где частыми гостями были гитарист Чарли Крисчиен, трубач Диззи Гиллеспи, пианист Бад Пауэлл и другие музыканты. Одним осенним вечером Кларк и Монк отправились в Аптаун послушать тамошнего альт-саксофониста, слухи о котором докатились до клуба Минтона.
Лучшие дня
Кенни Кларк (ударные): "Берд играл нечто неслыханное. Он играл фразы, которые, как мне казалось, придумал я сам для ударных. Он играл в два раза быстрей Лестера Янга и в таких гармониях, которые Янгу и не снились. Берд шел по нашей же дороге, но намного опередил нас. Вряд ли он знал цену своим находкам. Это была просто его манера играть джаз, это была часть его самого."
Естественно, вскоре Паркер оказался в клубе Минтона. Теперь он был среди своих. Обмен свежими музыкальными идеями пошел еще интенсивнее. И первым среди равных здесь был Берд. Его свобода торжествующе вырывалась наружу каскадами удивительных, неслыханных звучаний. Рядом с ним стоял в те годы Диззи Гиллеспи, практически не уступавший Берду в творческой фантазии, но имевший гораздо более жизнерадостный и общительный характер.
Музыка, которая родилась, была названа бибоп.
MIDI запись представляет транскрипцию соло Паркера на собственную тему "Орнитология".
"Лучше было бы, если бы бибопу присвоили другое имя, более соответствовавшее серьезности целей его создания". (Бад Пауэлл)
Королем ее почти все считали Паркера. Король вел себя как абсолютный и весьма капризный монарх. Казалось, признание, которое получила его музыка, только осложнило взаимоотношение этого человека с окружающим миром. Берд стал еще более нетерпимым, раздражительным, безапелляционным в своих отношениях с коллегами и близкими людьми. Одиночество обматывало его все более плотным коконом. Зависимость от наркотиков становилась все сильнее, а попытки избавиться от нее бросали Паркера в объятия алкоголя.
Однако, карьера Паркера продолжала в то время еще свое восходящее движение. В 1943 году Паркер играет в оркестре у пианиста Эрла Хайнса, а в 1944 году - у бывшего вокалиста Хайнса Билли Экстайна. К концу года Берд стал выступать в одном из клубов на 52 улице.
В феврале-марте 1945 года Берд и Диззи записали серию пластинок, во всем блеске представивших новый стиль. Очередные, не менее значимые записи, появились в ноябре в Калифорнии у Росса Рассела на фирме "Dial". Здесь Паркера настиг первый серьезный нервный кризис.
Джазовый мир вновь увидел Берда вернувшимся к активной деятельности лишь в начале 1947 года. На этот раз в квинтет Чарли Паркера вошли молодые Майлс Дэвис (труба) и Макс Роуч (ударные). Общение с Бердом оказалось неоценимой школой для этих крупнейших впоследствии музыкантов. Но выдержать такое общение они смогли не очень долго. Уже в 1948 году оба отказались от дальнейшего сотрудничества. Но еще до этого, в сентябре 1947 года, Паркер триумфально выступил в Карнеги-Холл. В 1948 году Берд был назван музыкантом года в анкете журнала "Метроном".
Европейцы впервые, но не в последний раз увидели Паркера в 1949 году, когда он со своим квинтетом прибыл на джазовый фестиваль в Париж. Но теперь, после расставания с Гиллеспи, а затем с Дэвисом и Роучем, рядом с ним были уже другие люди - крепкие профессионалы, но не столь яркие, безропотно сносившие эскапады своего лидера.
Последовавшие вскоре записи со струнным оркестром дали Берду дополнительный повод для стрессов. Принеся хорошие деньги, эти записи оттолкнули некоторых, еще недавно горячих идеологических поклонников. Раздавались обвинения в коммерциализации. Гастроли стали все чаще перемежаться с визитами в психиатрические клиники. В 1954 году Берд получил тяжелый удар - умерла его двухлетняя дочь При.
Все попытки Берда вернуть психологическое равновесие оказались тщетными. Спрятаться от себя в идиллической сельской глуши не удалось - его тянул к себе Нью-Йорк, мировой центр джаза. Серия его выступлений в Нью-йоркском клубе, названном в его честь "Birdland", закончилось скандалом: в очередном приступе ярости Паркер разогнал всех музыкантов и прервал выступление. Хозяева клуба отказались иметь с ним дело. В аналогичных отношениях с ним оказались и многие другие концертные площадки. Птица была изгнана из своей страны.
Последним прибежищем Паркера стал дом его богатой поклонницы баронессы де Кенигсвартер. 12 марта 1955 года он сидел у телевизора и смотрел шоу оркестра братьев Дорси. Смерть застигла его в этот момент. Врачи причиной смерти назвали цирроз печени и язву желудка. Берд не дожил и до 35 лет.
Charlie Parker (29.08.1920 - 12.03.1955)
" Музыка - это твой собственный опыт, твоя мудрость, твои мысли. Если ты не живешь ею, то из твоего инструмента никогда ничего не выйдет. Нас учат, что у музыки есть свои определенные границы. Но искусство границ не имеет... "
Чарли Паркер - один из немногих артистов, которого при жизни называли гением, имя которого было и остается легендарным. Он оставил необычайно яркий след в воображении современников, что отразилось не только в джазе, но и в других искусствах, в частности в литературе. Сегодня трудно представить себе подлинно джазового музыканта, который в той или иной мере и форме не испытал бы не только покоряющего влияния Паркера, но и его конкретного воздействия на свой исполнительский язык. Чарли Паркер, известный также как "Берд", может быть по достоинству назван отцом современного джаза. Его смелые импровизации, совершенно свободно уходящие от мелодического материала тем, явились своеобразным мостом между сладким звучанием популярного джаза и новыми формами импровизационного искусства.
Биография:
Чарлз Кристофер Паркер появился на свет 29 августа 1920 года в Канзас-Сити. Детство Паркера прошло в черном гетто Канзас-Сити, где было
множество кабачков, увеселительных заведений и всегда звучала музыка. Отец, третьеразрядный певец и танцор, вскоре бросил семью, и мать, Эдди Паркер,
отдававшая весь жар своей любви мальчику, здорово его избаловала. Очередным, и как оказалось впоследствии, судьбоносным подарком стал видавший виды
альт-саксофон, купленный за 45 долларов. Чарли стал играть и забыл обо всем остальном. Он учился самостоятельно, в одиночку продираясь сквозь все проблемы,
в одиночку открывая для себя законы музыки. Страсть к музыке с тех пор не покидала его. Вечерами он слушал игру городских музыкантов, днями учился сам.
На учебники времени не оставалось. В 15 лет Чарли бросает школу и становится профессиональным музыкантом.
Впрочем, профессионализма в этом себялюбивом, замкнутом юноше было еще мало. Он пытается копировать соло Лестера Янга, играет в джемах,
меняет различные местные составы. Он вспоминал позже:
" Нам приходилось играть без перерыва с девяти вечера до пяти утра. За ночь мы получали по одному доллару двадцать пять центов. "
Несмотря на быстрый прогресс в технике игры, юный Чарли не очень вписывался в слаженные, гладкие звучания биг-бэндов.
Он всегда пытался играть по-своему, постоянно нащупывая свою, неповторимую музыку. Это нравилось далеко не всем. Хрестоматийна история о
том, как на одном из ночных джем-сейшнз ударник Джо Джонс, выведенный из себя "штучками" Паркера, запустил в зал тарелкой. Чарли собрался и вышел.
В 15 лет Чарли женился на 19-летней Реббеке Раффинг - это был его первый брак, но столь же скоротечный и неудачный, как и последующие.
В 17 лет "Берд" (сокращение от первоначального прозвища Yardbird)
впервые становится отцом. Тогда же или чуть раньше он впервые знакомится с наркотиками.
Перебрав целый ряд составов, побывав в Чикаго и Нью-Йорке, и вернувшись в конце 1938 года в Канзас-Сити,
Берд поступает в оркестр пианиста Джея Мак-Шенна.
С этим составом он играл более трех лет, и первые известные записи Паркера были сделаны также с этим оркестром.
Здесь он стал зрелым мастером. Коллеги высоко ценили его как альт-саксофониста, но то, что ему приходилось играть, по-прежнему не удовлетворяло Чарли.
Он продолжал искать свой путь:
" Я был по горло сыт стереотипными гармониями, которыми все пользовались. Я постоянно думал о том, что должно же существовать что-то иное. Я слышал это, но не мог сыграть. "
А потом все-таки сыграл:
" Я долго импровизировал на тему Cherokee и вдруг заметил, что выстраивая мелодию из верхних интервалов аккордов и придумывая на этой основе новые гармонии, мне вдруг удалось сыграть то, что постоянно было во мне. Я словно заново родился. "
После того, как Берд открыл свой путь к свободе, он не мог больше играть с Мак-Шенном. В начале 1942 года он ушел из оркестра и,
ведя полуголодное, нищенское существование, продолжал играть свою музыку в разных нью-йоркских клубах. В основном, Паркер работал в клубе "Uptown House"
Кларка Монро. Именно там его впервые услышали единомышленники.
С 1940 года в другом клубе, "Minton"s Playhouse" собирались, как сказали бы сегодня, поклонники альтернативной музыки.
В клубном составе постоянно
работали пианист Телониус Монк, барабанщик Кенни Кларк, басист Ник Фентон и трубач Джо Гай. Вечерами и ночами регулярно проводились джем-сейшнз,
где частыми гостями были гитарист Чарли Крисчиен, трубач Диззи Гиллеспи, пианист Бад Пауэлл и другие музыканты. Одним осенним вечером Кларк и Монк
отправились в Аптаун послушать тамошнего альт-саксофониста, слухи о котором докатились до клуба Минтона.
Кенни Кларк:
" Берд играл нечто неслыханное. Он играл фразы, которые, как мне казалось, придумал я сам для ударных. Он играл в два раза быстрей Лестера Янга и в таких гармониях, которые Янгу и не снились. Берд шел по нашей же дороге, но намного опередил нас. Вряд ли он знал цену своим находкам. Это была просто его манера играть джаз, это была часть его самого. "
Естественно, вскоре Паркер оказался в клубе Минтона. Теперь он был среди своих. Обмен свежими музыкальными идеями пошел еще интенсивнее.
И первым среди равных здесь был Берд. Его свобода торжествующе вырывалась наружу каскадами удивительных, неслыханных звучаний.
Рядом с ним стоял в те годы Диззи Гиллеспи, практически не уступавший Берду в творческой фантазии, но имевший гораздо более жизнерадостный и
общительный характер.
Музыка, которая родилась, была названа бибоп. Королем ее почти все считали Паркера. Король вел себя как абсолютный и весьма
капризный монарх. Казалось, признание, которое получила его музыка, только осложнило взаимоотношение этого человека с окружающим миром.
Берд стал еще более нетерпимым, раздражительным, безапелляционным в своих отношениях с коллегами и близкими людьми. Одиночество обматывало
его все более плотным коконом. Зависимость от наркотиков становилась все сильнее, а попытки избавиться от нее бросали Паркера в объятия алкоголя.
Однако, карьера Паркера продолжала в то время еще свое восходящее движение. В 1943 году Паркер играет в оркестре у пианиста Эрла Хайнса,
а в 1944 году - у бывшего вокалиста Хайнса Билли Экстайна. К концу года Берд стал выступать в одном из клубов на 52 улице.
В феврале-марте 1945 года Берд и Диззи записали серию пластинок, во всем блеске представивших новый стиль.
Очередные, не менее значимые записи, появились в ноябре в Калифорнии у Росса Рассела на фирме "Dial". Здесь Паркера настиг первый серьезный нервный кризис.
Джазовый мир вновь увидел Берда вернувшимся к активной деятельности лишь в начале 1947 года. На этот раз в квинтет Чарли Паркера
вошли молодые Майлс Дэвис (труба) и Макс Роуч (ударные). Общение с Бердом оказалось неоценимой школой для этих крупнейших впоследствии музыкантов.
Но выдержать такое общение они смогли не очень долго. Уже в 1948 году оба отказались от дальнейшего сотрудничества. Но еще до этого, в сентябре 1947 года,
Паркер триумфально выступил в Карнеги-Холл. В 1948 году Берд был назван музыкантом года в анкете журнала "Метроном".
Европейцы впервые, но не в последний раз увидели Паркера в 1949 году, когда он со своим квинтетом прибыл на джазовый фестиваль в Париж.
Но теперь, после расставания с Гиллеспи, а затем с Дэвисом и Роучем, рядом с ним были уже другие люди - крепкие профессионалы, но не столь яркие,
безропотно сносившие эскапады своего лидера.
Последовавшие вскоре записи со струнным оркестром дали Берду дополнительный повод для стрессов. Принеся хорошие деньги, эти записи
оттолкнули некоторых, еще недавно горячих идеологических поклонников. Раздавались обвинения в коммерциализации. Гастроли стали все чаще перемежаться
с визитами в психиатрические клиники. В 1954 году Берд получил тяжелый удар - умерла его двухлетняя дочь При.
Все попытки Берда вернуть психологическое равновесие оказались тщетными. Спрятаться от себя в идиллической сельской глуши не
удалось - его тянул к себе Нью-Йорк, мировой центр джаза. Серия его выступлений в Нью-йоркском клубе, названном в его честь "Birdland", закончилось скандалом:
в очередном приступе ярости Паркер разогнал всех музыкантов и прервал выступление. Хозяева клуба отказались иметь с ним дело.
В аналогичных отношениях с ним оказались и многие другие концертные площадки. Птица была изгнана из своей страны.
Последним прибежищем Паркера стал дом его богатой поклонницы баронессы де Кенигсвартер. 12 марта 1955 года он сидел у телевизора и
смотрел шоу оркестра братьев Дорси. Смерть застигла его в этот момент. Врачи причиной смерти назвали цирроз печени и язву желудка. Берд не дожил и до 35 лет.
Великий новатор, альт-саксофонист, композитор. Это имя давно уже вошло во все музыкальные энциклопедии. Постоянно переиздаются его записи. О нем написаны десятки книг, сотни статей, тысячи страниц.
Прежде чем взяться за перо, я попытался честно ответить самому себе на вопрос: а зачем? Зачем к этим монбланам печатной продукции добавлять еще пару страниц? Ведь все уже тщательнейшим образом исследовано. И все-таки аргументы "за" нашлись. Во-первых, из этих тысяч страниц хорошо если десяток-другой опубликован на просторах бывшего "союза нерушимого республик свободных". А если еще взять отдельно Беларусь? Джазовой литературой нас официальные издательства никогда не баловали, так, в год по чайной ложке. Все больше иноcтранными источниками да самиздатовскими переводами приходилось пользоваться. Благо были горячие энтузиасты этого дела - в Воронеже, в Москве, в Питере, да и у нас, в Минске. А тут нашлись рисковые люди, решили взяться за издание джазового журнала. С кого же тогда еще начинать, как не с самых легендарных?
Если, еще раз обращаясь к альпинистским аналогиям, представить мир джазовой музыки в виде некоей горной системы, то для меня пять пиков будут заметно выделяться своей мощью и высотой, пять имен я бы назвал среди величайших гигантов - Луи Армстронг, Дюк Эллингтон, Чарли Паркер, Джон Колтрейн и Майлс Дэвис. Охотно допускаю, что с другой точки наблюдения за этой "горной системой" какие-то другие "пики" покажутся выше некоторых из названных, но уж Паркер наверняка будет отмечен при любых обстоятельствах. Каждый из упомянутых выше музыкантов - эпоха в джазе, но Паркер - не просто создатель нового джазового стиля. Бибоп, к рождению которого он имел самое непосредственное отношение, знаменовал собой гигантский "тектонический разлом", навсегда отделивший традиционный джаз от всех позднейших течений, обобщенно называемых джазом современным. Для молодого неофита, только недавно заинтересовавшегося джазовой музыкой, что Паркер, что, к примеру, Кид Ори - "преданья старины глубокой". Тем более важно попытаться осознать, кем был и остается Чарли Паркер для мира джаза.
"И тогда пришел Чарли Паркер, малыш из матушкиного дровяного сарая, что в Канзас-Сити. Он дудел среди бревен в свой перемотанный тесьмой альт, упражняясь на нем в дождливые дни, а выбирался из сарая лишь для того, чтобы своими глазами увидеть, как свингует старик Бэйзи, и услышать ансамбль Бенни Мотена, где играл Хот Липс Пэйдж, да и всех прочих... Чарли Паркер покинул дом и приехал в Гарлем, где встретил безумного Телониуса Монка и еще более безумного Гиллеспи... "Чарли Паркер в молодые годы, когда он получал зуботычины, а, играя, ходил с шапкой по кругу". (Джек Керуак, американский писатель).
Чарльз Кристофер Паркер появился на свет 29 августа 1920 года. Произошло это в самом сердце Америки, ее Среднего Запада, в г. Канзас-Сити. Собственно, сегодня на карте США есть два таких города - один в штате Канзас, другой в штате Миссури. Полноводная река делит бывший штат мятежной Конфедерации, штат, где царило рабство, и штат, остававшийся свободным. Рабство и свобода. Паркер - представитель уже третьего поколения черных американцев, не знавших рабства, но, мне кажется, оба эти понятия прошли через всю его жизнь. Рабская зависимость от своего эгоцентричного характера, алкоголя, наркотиков и — огромная внутренняя свобода в творчестве, в дерзких смелых идеях, в переполнявшей его музыке.
Детство Чарли прошло в черном гетто Канзас-Сити, где было множество кабачков, увеселительных заведений и всегда звучала музыка. Отец, третьеразрядный певец и танцор, вскоре бросил семью, и мать, Эдди Паркер, отдавала весь жар своей любви мальчику, выбивалась из сил, стараясь, чтобы он ни в чем не знал отказа, и здорово избаловала его. Очередным, как оказалось впоследствии, судьбоносным подарком стал видавший виды альт-саксофон, купленный за 45 долларов. Чарли стал играть. Он забыл обо всем остальном. Он учился самостоятельно, в одиночку продираясь сквозь все проблемы, в одиночку открывая для себя законы музыки. Страсть к музыке с тех пор не покидала его. Вечерами он слушал игру городских музыкантов, днями учился игре сам. На учебники времени не оставалось.
В 15 лет Чарли бросает школу и выходит на дорогу, которая вела его до самого конца жизни,— становится профессиональным музыкантом. Профессионализма в этом себялюбивом, замкнутом полумальчике - полуюноше было, конечно же, еще мало. Он пытается копировать соло знаменитого Лестера Янга, играет в джемах, меняет различные местные составы. Он вспоминал позже: "Нам приходилось играть без перерыва с девяти вечера до пяти утра. За ночь мы получали по одному доллару двадцать пять центов". Что играл Чарли? С детства он слышал блюзы, и блюзовые интонации исподволь пропитывали его музыкальное мышление. Играть же ему в основном приходилось поп-музыку. Поп-музыкой той эпохи был свинг. Это была эра великих биг-бэндов, коллективных импровизаций, гладких, слаженных звучаний. Несмотря на быстрый прогресс в технике игры, юный Чарли не очень вписывался в этот стиль. Он всегда пытался играть по-своему, постоянно нащупывая свою, неповторимую музыку. Это нравилось далеко не всем. Хрестоматийна история о том, как на одной из ночных джем-сейшнз ударник Джо Джонс, выведенный из себя "штучками" Паркера, запустил в зал тарелкой. Чарли собрался и вышел. Ушел из зала, но не из музыки. На эту сладкую муку он был обречен на всю жизнь.
А жизнь брала свое и брала очень стремительно. В 15 лет Чарли женился на 19-летней Ребекке Раффинг. Это был его первый брак, но столь же скоротечный и неудачный, как и последующие. В 17 лет Берд (сокращение от первоначального прозвища "Yardbird") впервые становится отцом. Тогда же или чуть раньше он впервые знакомится с наркотиками. И это знакомство тоже отмечено знаком судьбы.
Перебрав целый ряд составов, побывав в Чикаго и Нью-Иорке и вернувшись в конце 1938 г. в Канзас-Сити, Берд поступает в оркестр пианиста Джея Мак-Шенна. С этим составом он играл чуть больше трех лет, и первые известные записи Паркера были сделаны также с этим оркестром. Здесь он стал зрелым мастером. Коллеги высоко ценили его как альт-саксофониста, но то, что приходилось играть, по-прежнему не удовлетворяло Чарли. Он продолжал искать свой путь: "Я был по горло сыт стереотипными гармониями, которыми все пользовались. Я постоянно думал о том, что должно же существовать что-то иное. Я слышал это, но не мог сыграть". А потом он сыграл: "Да, тем вечером я долго импровизировал на тему "Cherokee" и вдруг заметил, что, выстраивая мелодию из верхних интервалов аккордов и придумывая на этой основе новые гармонии, мне вдруг удалось сыграть то, что постоянно было во мне. Я словно родился заново".
После того, как Берд открыл свой путь к свободе, он уже не мог больше играть с Мак-Шенном. В начале 1942 г. в Нью-Иорке он ушел из оркестра и, ведя полуголодное, нищенское существование, продолжал играть свою музыку в разных нью-йоркских клубах. В основном Паркер работал в "Аптаун Хауз" Кларка Монро. Именно там его впервые услышали единомышленники.
С 1940 г. в другом клубе, "Минтон"с Плэйхауз", собирались, как сказали бы сегодня, поклонники альтернативной музыки. В клубном составе постоянно работали пианистелониус Монк, барабанщик Кенни Кларк, басист Ник Фентон и трубач Джо Гай. Вечерами и ночами регулярно проводились джем-сейшнз, где частыми гостями были гитарист Чарли Крисчиэн, трубач Диззи Гиллеспи, пианист Бад Пауэлл и другие музыканты. Вместе с Паркером они станут отцами нового джазового стиля. Одним осенним вечером Кларк и Монк отправились в "Аптаун" послушать тамошнего альт-саксофониста, слухи о котором докатились до "Минтон"с". Удержаться от цитирования впечатлений Кларка просто невозможно: "Берд играл нечто неслыханное. Он играл фразы, которые, как мне казалось, придумал я сам для ударных. Он играл в два раза быстрее Лестера Янга и в таких гармониях, которые Лестеру и не снились. Берд шел по нашей же дороге, но намного опередил нас. Вряд ли он знал цену своим находкам. Это была просто его манера играть джаз, это была часть его самого".
Естественно, вскоре Паркер оказался в "Минтон"с". Теперь он был среди своих. Обмен свежими музыкальными идеями пошел еще интенсивнее. И первым среди равных здесь был Берд. Его свобода торжествующе вырывалась наружу каскадами удивительных, неслыханных звучаний. Рядом с ним стоял в те годы Диззи Гиллеспи, практически не уступавший Берду в творческой фантазии, но имевший гораздо более жизнерадостный и общительный характер. Берд и Диззи - это были Ромул и Рем, св. Павел и св. Петр, Маркс и Энгельс новой музыки. Практически к 1942 г. окончательно сложились основные стилистические особенности этой музыки, сформировался круг ее слушателей и поклонников.
"Звуки саксофона не были больше музыкальными фразами, теперь раздавались одни только вопли - от "А-аа-у" вниз к "Биип!", вверх к "Иии-ии!", снова вниз, к неизвестно откуда взявшимся нотам, а потом - к трубному гласу, которому со всех сторон вторило эхо". (Джек Керуак, американский писатель).
Говорить о Паркере и не сказать хоть несколько слов о том, что же, собственно говоря, представлял собой бибоп (он же рибоп, он же просто боп - все это звукоподражания характерным для стиля голосам, в первую очередь саксофонным), наверное, нельзя. Боперы стали широко применять совершенно нетипичные ранее для джаза интервалы; резкие, нервные музыкальные фразы внешне совершенно хаотично стыковались друг с другом. Слушатель получал словно некий музыкальный пунктир, пробелы между черточками которого ему предоставлялось заполнять самому. В результате вполне известные джазовые темы изменялись в бопе до неузнаваемости. Все это происходило на фоне заметно ускоренного по сравнению со свингом темпа, да еще с постоянным изменением ритмических акцентов. Резко возросло значение сольной импровизации, и любимыми составами боперов стали малые группы - комбо. Это была совершенно новая для того времени музыка. Королем ее почти все считали Паркера.
Король вел себя как абсолютный и весьма капризный монарх. Казалось, признание, которое получила его музыка, только осложнило взаимоотношения этого человека с окружающим миром. Рабство мстило свободе. Берд стал еще более нетерпимым, раздражительным, безапелляционным в своих отношениях с коллегами и близкими людьми. Одиночество обматывало его все более плотным коконом. Зависимость от наркотиков становилась все сильнее, а попытки избавиться от нее бросали Паркера в объятия другого демона - алкоголя. Этот дьявольский дуэт - алкоголь и наркотики - все увереннее играл свою черную тему.
Но в унисон продолжала разворачиваться и тема светлая - тема творческой свободы. В 1943 г. Паркер играл в оркестре пианиста Эрла Хайнса, а в 1944 г. - у бывшего вокалиста Хайнса Билли Экстайна. К концу года Берд стал выступать вместе с Гиллеспи в одном из клубов на 52-й улице в Нью-Иорке. Смена адресов джазовых клубов словно отражает эволюцию Паркера: 138-я улица ("Аптаун") - 118-я улица ("Минтон"с") - и, наконец, 52-я, ставшая признанным центром бопа. В феврале-марте 1945 г. Берд и Диззи записали серию пластинок, во всем блеске представивших миру новый джазовый стиль. Очередные, не менее значительные записи появились в ноябре.
Боп расколол мир джаза. В определенной степени, как реакция на боп с одной стороны и коммерциализацию свинга с другой, началось возрождение интереса к диксиленду. Многие музыканты и критики приняли боп в штыки. Гитарист Эдди Кондон заявил, что для него боп так же музыкален, как кашель. Великий Луи Армстронг был не менее решителен: "Все, что они делают, это эксгибиционизм, и здесь каждый прием пригоден, лишь бы он отличался от того, что вы играли до сих пор". Маститые джазовые специалисты, такие как Руди Блеш в Штатах и Юг Панасье в Европе, отказывали бопу в принадлежности к джазовой музыке. Но нашлись и немало приверженцев нового стиля. Горячий поклонник джаза и удачливый импрессарио Норман Гранц привлек Паркера и Гиллеспи к участию в своей знаменитой серии концертов "Джаз в филармонии". Росс Расселл в Лос-Анджелесе записывал боперов, перебравшихся в конце 1945 г. в Калифорнию, на своей небольшой фирме "Dial". Именно в Калифорнии Паркера настиг первый серьезный нервный кризис. Джазовый мир вновь увидел Берда вернувшимся к активной деятельности лишь в начале 1947 г. На этот раз в квинтет Чарли Паркера в Нью-Йорке вошли молодые Майлс Дэвис (труба) и Макс Роуч (ударные). Общение с Бердом оказалось неоценимой школой для этих крупнейших впоследствии музыкантов. Но выдержать такое общение они смогли не очень долго. Уже в 1948 г. оба отказались от дальнейшего сотрудничества. Но еще до этого, в сентябре 1947 г, Паркер триумфально выступил в Карнеги-холл. Этот концерт помог организовать известный джазовый критик Леонард Фезер. В 1948 г. Берд был назван музыкантом года в анкете журнала "Метроном". В том же году новый джазовый клуб в Нью-Йорке в его честь был назван "BIRDLAND" ("Страна Птицы"). Борьба свободы и рабства в этом издерганном, измученном и гениальном человеке продолжалась.
"Я скажу вам, откуда взялось слово "боп"; когда полицейский лупит негра дубинкой по голове, дубинка говорит: боп-боп-рибоп". (Лэнгстон Хъюз, американский поэт).
Как социальный феномен, боп отражал изменения в сознании черных музыкантов, да и черной общины Америки в целом. К концу 40-х годов появившиеся уже черные интеллектуалы, черные ветераны Второй мировой войны начали испытывать все большее недовольство своим положением. Именно в те годы зарождается странное движение "черных мусульман", и некоторые джазмены меняют свои имена на исламские. Многих из них перестает удовлетворять роль развлекателя. Боперы подчеркнуто строги, иногда подчеркнуто равнодушны к публике, на сцене они не развлекают белых господ, они играют для себя и играют серьезную музыку. И особенно много "наработал" на этот образ именно Паркер. Кстати, как пишет Йоахим-Эрнст Берендт, пятерка любимых композиторов Паркера выглядела так: Брамс, Шенберг, Эллингтон, Хиндемит, Стравинский. Лишь один джазмен! Образу замкнутого, постоянно конфликтующего с внешним миром Берда подражали.
И не только черные. Боп был в равной мере восторженно встречен не только узкой группой джазменов и критиков, но и рядом белых интеллигентов-маргиналов, в основном людей интеллектуальных профессий, уже тогда осознавших, что им не по пути с официальной Америкой. Именно тогда начали появляться хипстеры и битники, старшие братья хиппи 60-х гг. И не случайно музыка Берда и его коллег была воспринята как своя такими людьми, как Керуак, Гинзберг, Ферлингетти, а библия битников, роман "В дороге" Джека Керуака, словно пронизана звуками мятежного и прекрасного альт-саксофона Чарли Паркера.
Европейцы впервые, но не в последний раз воочию увидели Берда в 1949 г., когда он со своим квинтетом прибыл на джазовый фестиваль в Париж. Но теперь, после расставания с Гиллеспи, а затем с Дэвисом и Роучем, рядом с ним были уже другие люди - крепкие профессионалы, но люди, скажем мягко, не столь яркие, более-менее безропотно сносившие эскапады своего лидера. Последовавшие вскоре записи со струнным оркестром дали Берду дополнительный повод для стрессов. Принеся хорошие деньги, эти записи оттолкнули некоторых, еще недавно горячих поклонников. Раздавались обвинения в коммерциализации. Рабство начало одолевать свободу. Гастроли все чаще стали перемежаться визитами в психиатрические клиники. В 1954 г. Берд получил тяжелый и очень болезненный удар - умерла его двухлетняя дочь При.
Все попытки Берда вернуть психологическое равновесие, обрести почву под ногами оказались тщетными. Спрятаться от себя в идиллической сельской глуши не удалось. Его властно тянул к себе Нью-Йорк - город его славы и его Голгофа. Серия выступлений в "Birdland" закончилась скандалом. В очередном приступе ярости Паркер разогнал своих музыкантов и прервал выступление. Хозяева клуба отказались иметь с ним дело. Птица была изгнана из своей страны.
Последним прибежищем Паркера стал дом его богатой поклонницы баронессы де Кенигсвартер. Агония длилась с 9 по 12 марта 1955 г. Желудочные боли усиливались, врача Паркер видеть не хотел. 12 марта он сидел у телевизора и смотрел шоу братьев Дорси. Смерть настигла его в этот момент. Рабство задушило свободу. Вызванные, наконец, врачи назвали причиной смерти цирроз печени и язву желудка. Берд не дожил до 35 лет.
Впрочем, из жизни ушло только бренное тело. Остались "КОКО", "ANTHROPOLOGY", "YARDBIRD SUITE", "BACK HOME BLUES", "JUST FRIENDS" и десятки других свидетельств его ярчайшего таланта. Почти сразу после смерти Чарли стал фигурой культовой. Очевидно, людей, поклоняющихся его памяти сегодня, меньше, чем скорбящих по Курту Кобэйну, но они есть. К Паркеру и его судьбе не равнодушны мастера самых разных видов искусств. Выдающийся аргентинец Хулио Кортасар посвятил памяти Паркера одну из самых сильных своих книг - повесть "Преследователь" (1959 г). Заметным явлением на Каннском кинофестивале в 1988 г. стал фильм "Птица". Форрест Уиттэкер, исполнявший в нем роль Паркера, был удостоен Гран-при за лучшую мужскую роль. И особенно символично название самой лучшей биографии Берда, написанной Россом Расселлом, - "А птица живет!" (1973 г.).
И это так. Птица живет и птица поет. Птица всегда будет петь, пока ее хотят слушать.
ЛЕОНИД АУСКЕРН
"Джаз-Квадрат" №1/97
Чарли Паркер родом из Канзас-Сити. Отец Чарли Паркера играл на пианино и пел в цирке, а мать всю жизнь проработала в почтовом отделении.
В конце 30х годов парень начал усердно оттачивать навыки игры на саксофоне. Он рассказывал, что в течении 4 лет играл каждый день по 14 часов, а иногда даже не спал. Большое влияние на Чарли оказал Каунт Бейси. Паркер выступал с местными бендами в местных клубах города. В 1938 году сотрудничал с пианистом Джеем МакШенном, именно с этим парнем он сделал первую запись.
Когда Паркер был подростком, он попал в автокатастрофу и лежал в госпитале, где пристрастился к морфию, после чего привычка переросла в наркотическую зависимость от которой он впоследствии скончается.
В 1939 году Чарли уехал в Нью-Йорк, чтобы продолжить музыкальную карьеру и перейти на новый уровень. Начало было не легким. Приходилось зарабатывать деньги не музыкой, а мытьем посуды в местном ресторане. В 1942 он покинул ансамбль МакШенна и продолжил свой творческий путь в бенде Эрла Хайнса. Они играли в местных ресторанах на окраине Нью-Йорка.
Паркер и Гиллеспи перевернули мир джаза после своего концерта в Нью-Йоркском «Таун Холл». Запись с этого концерта была переиздана и выпущена в 2005 году. Именно тогда бибоп получил признание среди музыкантов и слушателей. Вскоре музыканты решили устроить гастроли по Америке которые провалились по крупному. Гастроли заканчивались в Лос Анджелесе, откуда музыканты отправились обратно в Нью-Йорк, но Паркер решил обменять свой билет на грамм героина и остался в Калифорнии.
Паркер сидел на героине, потерял постоянный заработок и начал играть на улице. Он стеснялся клянчить деньги на героин у друзей и знакомых, а если ему не давали, то приходилось закладывать саксофон в ломбард. Организаторы часто выкупали саксофон за считанные минуты до выступления. Когда он окончательно переехал в Лос Анджелес, наркотики стало труднее достать, ибо они там не были распространены как в Нью-Йорке, тогда Паркер заменил героин алкоголем постоянно находясь в алкогольном опьянении.
Многие студийные записи были сделаны в состоянии сильного алкогольного опьянения. Иногда во время записи его даже приходилось подпирать, чтобы он стоял на ногах. В последствии Паркера отправили на 6 месяцев в психушку.
Когда Паркера выписался из клиники, он чувствовал себя в отличной форме и записал несколько песен, которые по сей день считаются его лучшими. Позже Паркер вернулся в Нью-Йорк, где снова начал колоться.
Чарли умер во время просмотрела телевизора. Он выглядел так плохо, что когда скорая помощь приехала забрать его, то в графе «возраст» поставили 53 года, хотя ему было 34 года.
Советую посмотреть биографический фильм «Птица». Режиссером которого стал Клинт Иствуд.